Показательная порка, не иначе.
— Айлин Ордмер Алтари! — снова повторил моё полное имя отец.
И только. А это демонстрировало наивысшую степень его гнева. Раз уж с другими словами тоже никак не мог найтись так сразу.
- Да, папа, — ответила покорно, принявшись смотреть в пол ещё более основательно, а выражению лица придать ещё больше осознания всех своих грехов, заодно и вины за оные.
Не помогло.
— Как ты могла?! — прозвучало в открытом обвинении. — Твой проступок совершенно непростителен. Таким безответственным поведением ты подрываешь весь миропорядок нашего княжества!
— Причём тут я и миропорядок княжества? — изумилась машинально.
— Ты — княжна, Айлин! — прогрохотало совсем рядом в досадном напоминании.
— Младшая, — внесла смягчающее обстоятельство.
Лично мне это всегда казалось очень весомым фактором. Да и для папы тоже. Иногда. Но не в этот раз.
— Тем более! — рявкнул взбешённо отец… то есть князь Ордмера.
Вот теперь я удивилась ещё больше.
— Ты не можешь выйти замуж, пока не выйдет замуж твоя старшая сестра!
Предел моего удивления, кажется, плавно достигал апогея.
— Я и не собиралась выходить ни за кого замуж, — поспешила откреститься от таких громких предположений.
— Да-а-а? — протянул злобно родитель. — Именно поэтому ты отпустила по ордмерской реке аж тридцать шесть венков?! Не один! Тридцать шесть, Айлин! Тридцать шесть!!! — шумно выдохнул и устало прикрыл лицо ладонью в явном жесте «глаза б мои тебя не видели».
Почти достигший апогея предел моего удивления сделал неожиданный кульбит и рванул далеко за границы любой шкалы своих привычных возможностей. Ордмерский князь, между тем, подхватил меня под руку и одним рывком переставил к окну, заставив смотреть в сторону двора.
А там…
Как раз продолжал нарушаться тот самый упомянутый миропорядок нашего княжества.
У центральных ворот собралась большая часть местной знати, вместе со своими жёнами и, чтоб их мавка потопила, сыновьями. Те с восторженно-радостными физиономиями держали перед собой, на манер какой-нибудь истинной драгоценности, те самые венки, что я ранним утром по реке пускала на пьяную голову. Помимо знати, нашу землю нетерпеливо топтал мельник, притом без сына, но с семью дочерями (сына у него в принципе никогда не было, да и жена скончалась лет двадцать назад — от старости). За спинами семейства мельника ругались единоутробные близнецы — отпрыски лучшего из ордмерских кузнецов. Они никак один венок на двоих поделить не могли. От самого венка, к слову, в процессе «деления» уже лишь ивовая веточка с ленточками остались, да ошмётки травы под их ногами. Впрочем, о чём именно они спорили, было совершенно непонятно, ибо все остальные голосили ничуть не хуже — кажется, требовали выдать им невесту и слово княжеское. И только чуть подальше, у частокола, тихонько горевал, глядя себе под ноги, сын нашего казначея. Где находился в это время сам казначей — вообще непонятно. Его обычно из княжеского дома пинками не выгонишь, а тут потерялся где-то из виду (надеюсь, не побежал на реку за оставшимися венками, чтоб продать их подороже!). Но зато присутствовала его супруга (уже третья по счёту), по совместительству мачеха пригорюнившегося парня. Она-то и сочувствовала ему, ласково поглаживая по плечу. Я, к слову, ему тоже чуточку посочувствовала, ибо Герт — суженный Этери, именно из-за него мы на реку ордмерскую ночью пошли. Но, ввиду новых обстоятельств, очевидно, свадебку старшей княжны всё же придётся отложить. Как минимум до следующего утра после самой длинной ночи, ибо князь-отец категорически против родниться с казначеевым родом. Сам казначей мужик был неплохой, и жена у неё пригожая. Да вот только жадный он слишком. Если уж он сейчас княжескую казну регулярно считает с особой маниакальностью, то, что будет, когда почувствует себя, как дома? Я могла только предположить, а вот отец и того даже делать не собирался, заранее обезопасив всех нас от возможных последствий.
— И вот что я делать с ними со всеми теперь буду? — задал, между тем, очень надеюсь, риторический вопрос, родитель.
А то если он и взаправду не знает…
А кто ж тогда знает?!
Тем более, что…
— Да я все венки утром уже запускала, на рассвете, когда все разошлись, — оправдалась я. — Все… сорок, — выдохнула почти совсем беззвучно. — Не тридцать шесть, — вздохнула тихонько.
И очень-очень виновато.
— Что-о-о?!
Невольно вздрогнула и опасливо покосилась на родителя.
Нельзя ему так волноваться. Возраст уже приличный, всё-таки.
— Венков было сорок, — в который раз старательно изобразила покаяние.
У отца задёргался левый глаз.
— То есть, это ещё не все твои женихи? Ещё будут?! — отразилось среди стен наряду с очередным дребезжанием стёкол.
Поскольку оправдываться больше было особо нечем, то всего лишь согласно кивнула. Ну, а смысл отпираться?
— Может, остальные никто не подобрал, их течением насовсем унесло… — промямлила жалобно и с надеждой Этери.
Её тут же дружными кивками поддержала вся прислуга.
— Угу, унесло. В другое княжество, — поддержала на свой лад и нянюшка. — То-то и не добрались ихние ещё до н… — дальше ей пришлось умолкнуть под яростным княжим взором.
Вот теперь я изображать чувство вины и раскаяния перестала.
Начала молиться. За собственное здравие!
В соседских княжествах, граничащих с Ордмером, числилось аж три. На юге — Берлер, славящийся купеческим ремеслом (предки нашего казначея как раз оттуда, явный представитель берлерского народа); на западе — Загрод, чьим неоспоримым преимуществом всегда было кораблестроение и рыботорговля (не путать с работорговлей! У нас и такие в крае преотвратные представители имелись, хорошо, мы с ними редко встречались, раз в пятилетку только); на востоке — Верениск, кладезь богатых урожаев и трудолюбивых княжечей.
Хоть бы мои венки туда отправились…
Правда, о последнем я напрасно подумала, ибо ордмерская река текла как раз в западном направлении. Не свезло, так не свезло, в общем…
— А если в самом деле загродские прибудут? — поинтересовалась тем временем Этери.
Очевидно, размышляла о том же, о чём и я.
— Как прибудут, так и убудут, — мрачно отозвался отец, сжав кинжал на своём поясе.
Это у него условный рефлекс такой. Все о нём знали. Князь-отец в такие моменты о войне всегда думал. Не зря ж Ордмер славился самыми выносливыми воинами среди четырёх континентов. Да что там воины, у нас вон, даже мельник, и тот калёные прутья голыми руками гнул, и это в его-то преклонном возрасте.
Кстати, о мельнике…
— Невестушка моя, пригожая, Айлин-деточка, выходи! Я тебя уже заждалси-и-и-и!!! — вопил в то время мельник.
