Следовательно, с помощью твоего «видения» ты можешь видеть меня, в «слышании» потока ты можешь слышать поток, в «познании» воспринимаемой вселенной каждое воспринимающее существо может познавать вселенную, и в «постижении» «истины чань» каждое воспринимающее существо может постичь ее – и быть «свободным».
Видит то, что есть Я,
А Я обладаю десятью тысячами глаз.
15 Праджня и Мудрец
Не-диалектически. Главы 15–17
Все, что есть мудрец, – это праджня,
Все, чем был мудрец до того, как стал мудрецом, – было праджней,
Разделенной на объект и субъект.
Однако нет никакой праджни
И нет никакого мудреца.
Нет ни одного, ни другого,
Ни обоих, ни никого из них.
Только светящееся отсутствие.
Но свет – концепция разделенного ума,
А отсутствие есть отсутствие присутствия.
Чем бы они ни были,
Не может быть познано тем, что они есть,
Или тем, что не есть они,
Поскольку нет познающего, чтобы познать что-либо,
Как нет ничего, что могло бы быть познано.
16 Как?
Я не могу познать, что я такое,
Поскольку нужен познающий, чтобы познать это.
Я могу лишь быть, совсем не осознавая это бытие?
Но в этом случае все равно останется некое «я», «я», которое есть,
Не сознающее то, что есть
И что называется бытием.
Как вообще может существовать нечто,
Будь то бытие или «я»?
Где в пространстве
это нечто могло бы быть?
Где во времени
Это нечто могло бы быть?
Кто?
Я не могу высказать это,
Я не могу познать это,
Я не могу быть этим.
Потому что Я есть это,
И это – то, что Я есть.
17 Присутствие и Отсутствие
Феноменально Я всегда присутствую,
Потому что феномены – это то, чем я являюсь в объективности.
Феноменально Я кажусь отсутствующим,
Потому что мое присутствие в виде феноменов
Скрывает мое феноменальное отсутствие как ноумена.
Ноуменально я не присутствую и не отсутствую,
Потому что присутствие и отсутствие – феноменальные концепции,
Неприложимые к ноуменальности, которая есть отсутствие
Отсутствия феноменального присутствия,
То есть не-отсутствие.
Следовательно, ноуменально Я есть непроявленная потенциальность,
Отсутствующая в объективности, поскольку не овеществляемая,
Отсутствующая в субъективности, поскольку не овеществляющая,
Отсутствующая вдвойне, поскольку отсутствует и субъект, и объект.
Когда Я действую, Я действую как праджня,
И Я проявляюсь как феноменальная вселенная.
Тогда Я присутствую.
18 Неконцептуальность
Что-мы-есть невозможно понять, потому что не может быть понимающего, отдельного от того, что-мы-есть, чтобы понять что-мы-есть. Если бы понимающий мог понять сам себя, тогда был бы и понимающий субъект, и понимаемый объект. И понимающий субъект в свою очередь стал бы объектом – объектом понимающего. И получается бесконечная регрессия, как всегда.
Не должны ли мы в таком случае быть этой бесконечной регрессией, когда субъект становится объектом субъекта и так до бесконечности? С диалектической, двойственной, феноменальной позиции именно так и должно быть, поскольку феномен есть проявление ноумена, который таким образом сам становится концептуальным явлением, или феноменом, феноменом ноумена, и так до бесконечности. У всякого зенита должен быть свой надир, у которого в свою очередь должен быть свой зенит, и так всегда со всеми противоположностями и дополнениями.
Вот почему Шэньхуй провозгласил двойное отрицание, отсутствие отсутствия присутствия-и-отсутствия, отсутствие такого отсутствия, которое является или присутствием или отсутствием.
Это всего лишь диалектический трюк, чтобы выбраться из двойственности с помощью двойственности? Возможно, что так. Но выбраться необходимо, так как двойственность – это механизм связанности. Верно же, однако, что важна не концепция, но тот факт, что у концепции всегда есть сознающий, чем бы он ни был? И именно он связан. И также он – тот, кого нет, никогда не было и быть не может, чтобы быть связанным или каким-то еще.
Но он не может сказать «меня нет», поскольку, говоря это, он демонстрирует, что он есть. И не может он превзойти себя и сказать, что он есть всё, поскольку всё – такой же объект, как и ничто, а он все еще сознающий, который сознает себя или одним, или другим, или обоими, или ни одним из них. И опять-таки он не может избавиться от себя, заявляя о своей трансцендентности, поскольку в этом случае что-то превосходит что-то еще, и это что-то остается тем, который превосходит.
Может ли он исчезнуть через имманентность, неотъемлемость? Нечто остается имманентным, нечто смутное и неуловимое, существующее внутри чего-то более осязаемого, отсутствие внутри присутствия. Даже самая безличная имманентность как таковая – это объективная концепция, и у этой объективной концепции есть субъект, который становится объектом, и так далее до бесконечности.
Означает ли это, что диалектически, концептуально, невозможно понять что-мы-есть? Осознав, что отсутствие отсутствия ничего есть очевидное указание на то, что мы есть неконцептуально, мы можем лишь отбросить поиск, и это, если ищущий также отброшен, есть обнаружение. Обнаружение того, что ищущий есть искомое, а искомое есть ищущий, и что ни того ни другого нет, не было и не может быть никогда, поскольку оба – концептуальные половины ЭТОГО, которое невозможно постичь, поскольку ЭТО не может постичь себя, не расщепляясь на субъект и объект.
Это концептуальное отрицание обычно рассматривается как какая-то катастрофа! Но почему это должно быть так? Разве не быть концепцией – это бедствие? Разве не будет более нелепым представлять, что то, что-мы-есть может быть ускользающей немыслимостью?
Разве не будет вообразимое чем-то незначительным, сноподобным, в то время как пустота, которой мы являемся с концептуальной точки зрения, в неконцептуальности – полнота? Это не концептуальная тьма, это свет в неконцептуальности, свет, который тьма не может познать, поскольку тьма есть не что иное, как отсутствие света.
