— А теперь ты, — с улыбкой произнесла девушка и, сделав шаг, приложила артефакт к груди Гору, которую тот оголил самостоятельно.
— Воли тебе за двоих. Прав тебе за двоих. С этого дня тебе принадлежит воля и право его.
После этого артефакт по легендам гас, но, несмотря на то, что на груди Гору был такой же треугольник, артефакт и не думал гаснуть.
— Что происходит? — спросил глава клана.
— Я беру свою плату, — довольно произнесла девушка и снова подошла к Нобу. Приложив повторно к его груди пирамиду, она с улыбкой произнесла. — Моя плата такова: Я дам ему одно право!
— Но... — попытался вмешаться мужчина, но тут же умолк под строгим взглядом кицунэ.
— Хорошенько подумай прежде, чем открыть рот, — подмигнула она парню — Только одно право, которое у тебя никто не сможет отобрать.
Нобу взглянул на дядю и открыл было рот, чтобы произнести слово «Жизнь», но перекошенное от злости лицо главы клана что-то перевернуло внутри, и он хрипло произнес:
— Месть. Я выбираю право мести.
***
Ирукай стоял в коридоре и с нетерпением ждал, когда закончится ритуал. Он уже не раз копался в клановом хранилище и мог с ходу перечислить больше половины артефактов, хранящихся в нем. Но именно про «Басугами» он ничего не знал. Нет, это было вполне объяснимо. Если другие артефакты довольно часто фигурировали в клановых хрониках, то о существовании этого артефакта он просто не знал. Ну и вид непонятной каменной пирамидки не способствовал любопытству.
Скрипнула дверь, и на пороге показался Нобу. Однако, вопреки ожиданиям наследника, тот был не похож на того, кто был унижен, раздавлен и подчинен. Ирукаю на мгновение показалось, что он заметил улыбку на лице вышедшего из кабинета двоюродного брата. Он молча прошел мимо и бодрым шагом отправился на выход из поместья.
— Сын, — раздался голос отца.
Наследник повернулся и обнаружил перед собой отца.
Мужчина выглядел очень плохо. Бледное лицо, вздувшиеся вены на руках и шее, лицо залитое потом.
— Что случилось, отец? — тут же подскочил к нему Ирукай. — Тебе плохо?
— Да, но это ожидаемо, — махнул рукой глава клана. — Я легко отделался в этот раз.
— Ты плохо выглядишь.
— Меня сейчас больше волнует не мое состояние, — отмахнулся Гору. — Эта своевольная лисица снова подкинула нам проблем. Она изменила клеймо и внесла дополнительное условие.
— Как? Ты же говорил, что клеймо изменить невозможно!
— Мне — невозможно. А вот у нее хватило сил, чтобы это сделать. — Гору глубоко вдохнул через сжатые зубы и добавил: — Она смогла дать ему право как исключение из клейма.
— Что это за право?
— Я думал он будет достаточно сообразительным, чтобы сказать «Жить». Но этот стервец сказал совсем другое.
— Что он сказал?
— Он выбрал месть.
— Кому? — видя, что отца немного ведет в сторону, Ирукай подхватил его за руку и, придерживая, отправился в его кабинет.
— Неважно кому, — покачал головой отец. — Он собирается мстить. И тут очень широкий простор. От мести школьным хулиганам до главы клана.
— Но право на место главы клана он потерял? Это ведь сейчас главное?
Отец с сыном прошли в кабинет. После того, как отец присел и немного отдышался, он принялся объяснять:
— В этот раз она сослалась на то, что я позвал ее на убывающую луну...
— Но причем тут луна?
— Ни причем. Она просто ненавидит, когда ее призывают. А может она просто хотела сделать мне гадость. В любом случае, ее призыв никогда не заканчивается так, как планировалось. Она вечно путает все карты и делает все, чтобы мы пожалели о том, что потревожили ее. Так было, так есть и так будет. В этом суть кицунэ.
— Тогда почему ты призывал ее? Мы могли бы обойтись и...
— Не могли, сын. Этот артефакт работает только в руках духа. — Гору вздохнул и пристально взглянул на сына. — Я призывал ее три раза за всю жизнь. Первый раз меня представляли как наследника, второй я принимал права главы клана, а третий был сейчас. Без нее, наш клан потеряет слишком много. Поэтому мы уже не первую тысячу лет терпим ее выходки.
— Почему мы не можем приказать ей? Просто приказать и все. Ты же призываешь ее тень!
— Потому, что ее тень — это не сама кицунэ. Тень будет иметь столько хвостов, насколько хватит у тебя сил. А сама кицунэ всегда держит девять хвостов.
Ирукай немного помолчал и сменил тему:
— А что мы теперь будем делать с Нобу?
— Ничего. Пока мы будем наблюдать и ждать. Я отказался закрывать его долги перед якудзой.
— Но тогда они его...
— Да. Они его, — устало кивнул Гору.
— Отец, многие в клане не поймут подобного, — начал сын. — Я не знаю всей подоплеки, но это уже выходит за рамки нашего...
Гору поднял раскрытую ладонь, призывая отпрыска замолчать, после чего указал на небольшой шкафчик на стене, где располагался бар.
— Налей мне «Поцелуя кицунэ». Это будет долгий разговор.
Заполучив бокал с темно-коричневым содержимым, Гору принялся рассказывать:
— Скажи, Ирукай, знаешь ли ты: какой семье якудза задолжал твой двоюродный брат?
— Нет. Никогда не интересовался.
— А зря, — хмыкнул Гору. — Иногда стоит вдаваться в детали. Это очень сильно помогает, если ты не понимаешь, что происходит. Тогда давай спрошу еще кое-что. Как умер отец Нобу?
— Ты убил его.
— А почему я это сделал?
— Потому что он убил деда, главу клана.
— А зачем он это сделал?
Тут Ирукай открыл было рот, но не смог найти ответа.
— Да, сын. Если ты не понимаешь, что происходит, то надо смотреть на детали...
***
Три коробки с бытовой мелочевкой, две кровати, шесть больших пакетов с вещами, телевизор, холодильник и микроволновка. Это все, что выгрузили на грузовике перед парнем.
Нобу огляделся и вздохнул.
Ангар, оставшийся ему в наследство, стоял немного на отшибе. Сам по себе он представлял из себя металлоконструкцию с двускатной крышей и стенами из обычного металлопрофиля. Ничего необычного, все стандартно и просто. В порту подобных ангаров хватало.
Войдя внутрь, он обнаружил пару больших портовых контейнеров. Ключи, найденные в коробке с вещами отца, подошли к замкам, и спустя несколько минут он заглянул в первый контейнер.
В нем оказался настоящий склад. Тут был комплект мебели для средней квартиры, несколько ящиков с инструментами, мелкая бытовая техника, компьютер, упакованный в несколько коробок, пара велосипедов и маленький генератор. Все это было щедро сдобрено приличным слоем пыли и выглядело довольно потрепано. Складывалось ощущение, что это были очень старые вещи, побывавшие не в одних руках.
