Еще в школе Аллен открывает для себя поэзию Уолта Уитмена, которая окажет на него определяющее влияние. Также рано он осознает, что его сексуальный интерес отличается от оного у его сверстников. Аллен штудирует книгу Крафта-Эббинга и понимает, что он гомосексуалист. Это более тревожно, чем неожиданно: в то время подобное считалось, в полном соответствии с названием той самой книги, сексуальной психопатией. Видимо, в тот самый момент Гинзберг уверился в собственной неполноцености.
В 1943 году он поступил в Колумбийский университет, полагая тогда стать юристом. Сразу же он знакомится с Люсьеном Карром – тот громко слушал Брамса, что привлекло внимание Аллена. Осведомленный во всем том, что еще только завтра станет поистине модным в Америке, Карр познакомил Гинзберга с высоким европейским искусством – Сезанн, Рембо и многое, многое другое. Но самое главное, Карр познакомил Аллена с иной жизнью, которая велась преимущественно ночью, где-нибудь в Гринвич-Виллидж, желательно в сильно нетрезвом виде.
Люсьен был баловнем судьбы из богатой семьи. Он действительно много знал и многим интересовался, но сам, как и положено юной богеме, совершенно ничего не хотел делать (собственно, он ничего и не сделал – к литературному бит-поколению Люсьен Карр отношения не имеет). Он родился в Нью-Йорке, но вырос в Сент-Луисе – там же, где родился и вырос Уильям Берроуз. Там он и познакомился с Дэвидом Каммерером – человеком, который однажды изменит жизнь Люсьена к худшему. Каммерер был другом Берроуза. Будучи на шестнадцать лет старше Карра, он сразу же в него влюбляется, и эта страсть сохраняется долго, доходя порой до одержимости.
В 1944 году к их компании присоединяется Джек Керуак, тоже студент Колумбии, бывшая звезда местной футбольной команды. Полное его имя – Жан-Луи Лебри де Керуак, франкоамериканец (или франкоканадец) бретонского происхождения. Его родители приехали из Квебека, однако Джек родился в городе Лоуэлл, штат Массачусетс. В силу происхождения родным языком Керуака был французский, точнее, его квебекский диалект (жуаль). Английский он освоил только после шести лет.
С раннего возраста Джек занимался футболом (американским, само собой), благодаря чему он и получил стипендию в Колумбийском университете (всё это подробно описано, скажем, в «Суете Дулуоза»). Но очень скоро он покидает команду и, соответственно, университет из-за травмы, после чего уходит в торговый флот. Попытка же перейти в военный флот не увенчалась успехом (его сочли психически неадекватным), поэтому участия в войне Керуак не принимал.
Четвертым, считая Карра, завсегдатаем компании был Уильям Берроуз, самый старший и опытный из всех. Даниэль Одье начинает свою книгу интервью с Берроузом следующим пассажем: «Уильям Берроуз родился 5 февраля 1914 года в городе Сент-Луис. Это писатель с мировым признанием, автор многочисленных книг: „Голый завтрак“, „Джанки“, „Голубой“, „Нова Экспресс“, „Интерзона“, „Дикие мальчики“, „Билет, который лопнул“, „Мягкая машина“, „Порт святых“ и т. д. Берроуз за свою писательскую карьеру сменил несколько мест жительства: Нью-Йорк, Мехико, Танжер, Париж, Лондон и Лоренс, что в штате Канзас, где и умер 2 августа 1997 года.
Он любил кошек».
[38] Каждое слово правда.
Уильям Сьюард Берроуз, действительно, родился 5 февраля 1914 года в городе Сент-Луис, штат Миссури в среднесостоятельной буржуазной семье. Дед Берроуза (и полный его тезка) был изобретателем счетной машины и основателем компании «Burroughs Corporation» (ясно, почему сборник эссе его внука получит название «Adding Machine», то есть счетная машина). Несмотря на это, особенно большого наследства дед-изобретатель семье не оставил, умерев в достаточно раннем возрасте.
Писать он, по собственному признанию, начал рано, но так же рано и бросил – до поры. Берроуз получает высшее образование в Гарвардском университете – здесь четыре года, с 1932-го по 1936-й, он изучает английскую литературу, но этим его гуманитарные интересы не исчерпываются – к примеру, его занимает этнология, что позже даст свои плоды. Сразу после окончания обучения будущий писатель путешествует по Европе, в Вене даже посещает медицинскую школу – отсюда уверенное владение предметом и терминологией, являющее себя в пространных и частых фармакологических и анатомических отступлениях в том же «Голом завтраке». Сразу после возвращения в США, благо позволяли родительские средства, Берроуз получает второе образование, на этот раз антропологическое, в том же Гарварде. Во время войны, в 1942 году, Берроуз призывается добровольцем в армию Соединенных Штатов, однако долго там не задерживается – опять-таки не без помощи родителей ему удается демобилизоваться по негодности. Впрочем, это не помешает ему немногим позже воспользоваться краткой военной службой и продолжить образование по G. I. Bill, американской программе бесплатного образования для бывших военнослужащих.
Пятым персонажем в компании была Джоан Воллмер – будущая жена Берроуза, брак с которым обернется для нее трагедией. Молодые люди развлекаются и хорошо проводят время, насыщаясь богатой и яркой ночной жизнью Нью-Йорка, но в то же время они находят силы для долгих и увлеченных дискуссий об искусстве, желая сказать что-нибудь несказанное, что-то, что получает размытое обозначение Нового Видения
[39].
Характеры битников были столь несходны, что такой взрывной пестроте можно было бы только порадоваться. Вот с фотографии на нас смотрит доброе, смешливое лицо – широкий взгляд, полуулыбка. Гинзберг был дружелюбен, общителен и великодушен – для многих и многих бит-литераторов он был опорой, и менеджером, и рекламщиком.
[40] Человек неуемной энергии, он легко становился лидером групп, движений, порою и масс. Он вошел в литературу без труда и стеснения, так, что сразу занял себе место классика. Им он и стал уже ко второй декаде своего творческого пути. Гинзберг – безусловный лидер, душа разбитого поколения.
Вот другой: красивый (а самым красивым мужчиной признал Керуака даже Сальвадор Дали), спортивный, задумчивый; в нем видели рокового мачо, а сам он был тихим, застенчивым и скромным человеком, в душе ребенком – до самого конца. Казалось, он выходил из себя и бежал на далекий простор только для того, чтобы вернуться к себе, закрыться в своем одиночестве и без остановки писать о своем интимнейшем опыте. Кто мог поверить, что именно он и прославит свое поколение? Одно очевидно: не он сам. Романтик, католик, несчастный скиталец, с тихим, спокойным, но таким энергичным литературным голосом. Джек Керуак был сродни смиренному и молитвенному шепоту среди громокипящей индустриальной преисподней.
