У него дрожали руки от гормонов, требовавших утолить голод, а он застыл в ожидании, умоляя взглядом: не уходи. Не ври, что тебе все равно. Не ври.
Джун медленно облизала припухшие губы, и ее плечи расслабились на выдохе. Она крепче сжала коленями его бедра и больше не шелохнулась.
Она осталась.
В сознании просветлело от облегчения.
Тони осторожно приподнялся, притягивая ее к себе, и потерся своими губами о ее губы, смешиваясь с ней дыханием.
С ума сойти. Она здесь, с ним.
Не прерывая легкого поцелуя, он медленно расстегнул до конца корсет, под которым не оказалось белья, и отбросил в сторону. Поцелуй из целомудренного стал глубоким, до умопомрачения порочным. Тони обхватил ладонями ее обнаженные груди, поглаживая твердые соски большими пальцами; очертил ребра, спину, поддерживая, и плавно, ритмично задвигал бедрами.
Джун тихо постанывала ему в рот, подаваясь навстречу. Гибкая, нежная, она обняла его двумя руками за шею, окутывая теплом. Он и забыл, как тепло рядом с Джун. Даже в ноябре душно.
Неспеша, чтобы не напугать ее, Тони потянулся к поясу джинсов и расстегнул сначала пуговицу, затем ширинку, освобождая пульсирующий член.
– Подожди, мне нужно знать, – разорвав поцелуй, сбивчиво прошептала Джун. – Скажи мне. Кто я тебе?
Он не мог объяснить. Не представлял, как выразить все, что испытывал по отношению к ней.
– Я не знаю. Ты просто… моя. Ты моя, Джун.
Она расцвела на глазах и смущенно улыбнулась. Она никогда раньше не улыбалась ему так лучезарно. Она была неотразима.
Тони снял одну ее руку со своей шеи, поцеловал по очереди тонкие пальцы, медленно облизал узкую ладонь и опустил к основанию члена, на который Джун до этого момента даже посмотреть не решалась. Но вот она опустила взгляд и рвано выдохнула… напряглась, послушно сжала пальцы – и Тони перестал существовать на мгновение.
Он накрыл ее руку своей и задвигал вверх-вниз, дрожа от неутоленного желания, сходя с ума от духоты и сладкого аромата лета. Он уже скучал по ее рту, но она не позволила снова себя поцеловать. Хорошо, позже… он доставит ей удовольствие позже. У нее на кухне. На полу. В кровати. Везде.
Скользящие, ритмичные движения стали жестче, быстрее.
– Джун… – Кровь взревела в венах, когда Тони зарычал, откидываясь затылком на прохладное сиденье. Он задержал дыхание, кончая, и сорвался на громкий стон, ощущая головокружение, опустошение, нирвану…
И его рука поверх ее руки.
И мир кажется правильным и понятным.
Во рту пересохло, не получалось произнести что-нибудь внятное. Связных мыслей, в общем-то, и не было.
Джун опомнилась первой. Она сползла на сиденье, подняла корсет и хрипло попросила:
– Застегни, пожалуйста.
– Нет… нет, нет, нет. Ты же не уходишь? Не сбегаешь?
Она села в пол-оборота и с тоской посмотрела на него своими болотными, согревающими душу глазами. Усмехнулась.
– Я два года бегала от тебя. Пожалуй, хватит.
Тони осторожно застегнул ее корсет, изучая идеальный изгиб спины, и понял, что с этой девушкой будет мало одной ночи. С ней целой жизни мало.
Он не удержался и поцеловал ее в плечо, прихватив кожу зубами. Джун отстранилась и настойчиво завершила мысль:
– …но я не стану одной из твоих девушек.
– Ты не…
– Подожди, не перебивай.
Тони замолчал, приводя себя в порядок и убирая следы страсти, а она нашла свой телефон и открыла документ.
– Это моя статистика вранья. Я обманываю по мелочи, с тобой это машинально получается. Но с Люком я не лгала вообще, может раз или два… Знаешь почему?
– Потому что ты его не видела? – насторожился он, обтягивая футболку.
– Нет. Потому что Люк был моим другом. Он уважал меня, а я уважала его. Мне не нужно, чтобы ты унижался передо мной, не делай так больше никогда. И меня не унижай, иначе я уйду.
– И к чему ты ведешь? – Он уже заранее понял, что ответ ему не понравится.
– Тони… – Она набрала побольше воздуха в легкие. – Давай станем друзьями. По-настоящему. Хотя бы попытаемся.
Нет. Она ведь не серьезно.
– То есть никакого секса? – уточнил он.
– Никакого секса.
– Ну вот мы и зашли в тупик. Бэмби, я хочу тебя, постоянно, и сейчас тоже, – ухмыльнулся он, но Джун не поддалась.
– Может, если ты увидишь во мне не только игрушку, а личность, то и конструктивных мыслей станет больше, – нравоучительно заметила она, и Тони впервые подумал, что это ведь не худшая на свете идея – помириться. Понять ее. Он давно надеялся понять Бэмби-Джун.
– И что включает в себя план примирения?
– Мы начнем говорить друг другу правду.
– Обо всем?
– Да. Любое вранье будем записывать, а потом обсуждать.
– Погоди… То есть, я могу спросить, о чем угодно, и ты не начнешь бормотать проклятия?
– Ну-у, да. Кхм… Только не наглей.
Тони широко улыбнулся, перед глазами замелькали сотни очень личных вопросов.
– Более того. Если мы станем друзьями, – продолжила она рекламировать свой план, – то исполним последнее желание Фрэнка.
– Согласен, – без промедления проголосовал Тони.
– Как думаешь, он нас видит сейчас?
– Кто? Фрэнк?! О боже, нет. Надеюсь, что нет, – застегивая джинсы, ужаснулся он и рассмеялся.
Впервые по-настоящему рассмеялся вместе с Джун.
Глава 10
Джун
И как только осмелилась предложить такое?
Стать друзьями.
Но в панике слова сами сорвались с языка, когда поняла, что еще один поцелуй – и наступит конец света, она отдастся этому притягательному парню душой и телом прямо в машине, рассыплется в звездную пыль, осядет у его ног и останется ничем. Никем. И прости-прощай, уверенная в себе Джун Эвери, здравствуй, самоедство.
Она затаилась на сиденье, смущенная, но счастливая, с искрой надежды в сердце. Щеки горели. Всё горело.
– Твоя машина здесь? – спросил Тони. Он улыбался до сих пор, то и дело обводя кончиком языка нижнюю губу.
Улыбающийся Энтони Уильям Андерсон – это отдельный вид искусства. Энтонизм.
Точно, подумала Джун. У меня энтонизм головного мозга.
– Джун, ты услышала вопрос?
– А?
– Твоя машина здесь?
– Нет, я с Холли приехала. Машина у мистера Беккета в поместье осталась, – ответила она, находясь под гипнозом последних событий. – Мы с Холли вместе живем, снимаем квартиру.
