– Ты моя, Джун, моя, – произнес он без единого грамма сомнений, и она затихла, будто он нашел ключ к ее демонам.
Первый плавный толчок – и раздался ее протяжный грудной стон, который Тони поймал губами. Он зажал ее рот своим и вошел в нее еще раз, и еще, пока от неспешного размеренного ритма стоны Джун не стали порочно-сладкими, хриплыми. Она была под ним, здесь, в этой комнате, где он ночами бредил ею. Он удерживал ее связанные руки, и у него крышу сносило от этого зрелища. Тони не погружался в нее слишком глубоко, и в голове шумело. В нем каждый нерв звенел, пресс свело от напряжения и необходимости контролировать себя. Он зажмурился, рвано выдыхая ей в рот, и Джун впилась зубами в его нижнюю губу.
Толчок.
Она сжала зубы сильнее.
Вампирша.
– Мне мало тебя, – прохрипела она, оторвавшись от его рта, и удушливым жаром захлестнуло. Тони подхватил ее свободной рукой под колено, входя одним глубоким движением до конца, и замер в ожидании. Он был большим, а она такая тесная… Ей же больно. Но она с наслаждением запрокинула голову, прогибаясь в спине.
Точно вампирша.
Он торопливо поцеловал ее во влажную шею, потерся губами о ложбинку между грудей и втянул в рот затвердевший сосок, наращивая темп.
– Останови меня, если не выдержишь…
Но она не остановила, а попросила еще ближе, и он отпустил себя, перестал думать, помнить, пока в безумном порыве брал ее, срываясь на глухое рычание, которое смешивалось со страстными стонами Джун. Ее голос вдруг оборвался, затих; изумленно глядя ему в глаза, она задержала дыхание – и ее начало сотрясать от оргазма.
Джун… Бэмби… Господи. Он растворился в ней, остался пульсацией в крови, чистым кайфом. Ее затуманенный взгляд, и большой пересохший рот, к которому он сразу потянулся губами, и эти разрывающие грудную клетку удары сердца, которое бешено перекачивало аромат Джун по венам… Тони вышел из нее и кончил на нежный, плоский живот, едва прикрытый сорочкой, жмурясь от мощной волны разрядки, которая качнула его назад, на Джун.
К ней. Всегда к ней, как зависимый.
Он упал рядом, освобождая ее запястья, и долго не мог пошевелиться, опустошенный, пока не услышал тихий, мелодичный голос. Бэмби пела колыбельную, «Twinkle Twinkle Little Star».
И ведь запомнила…
– До конца дней лежал бы здесь с тобой и слушал, как ты поешь, – сказал он и приоткрыл глаза, чтобы увидеть широкую, родную улыбку Джун.
Ради этой улыбки он, наверное, и жил.
Джун
Огненно-розовый рассвет. Туман над Речными садами. Ровное дыхание Тони.
Высокое окно в пол не было зашторено, и Джун наблюдала, как меняется окрас неба, как медленно рассеивается туман в это последнее воскресенье осени.
Она улыбнулась и оттянула вырез футболки, которую Тони отдал ей в вечное пользование вместе с пижамными шортами. «Можешь оставить себе» – так и сказал после того, как они вместе приняли душ.
Вместе. Приняли. Душ. Неужели не приснилось? И что это значит? Кто они сейчас? Пара? Или друзья, которые занимаются сексом без обязательств, как Чейз и Холли?.. Вопросы-вопросы…
Джун попыталась освободиться, но Тони лишь крепче обнял, не отпуская. Он спал прямо на ней, только сполз ниже, прижавшись щекой к ее животу.
В комнате было тепло и уютно, на светлых стенах – полки с наградами, семейные фото. Джун тоже на одном снимке есть. В школьной форме, хмурая, щурится… что-то нехорошее задумала.
Надо же, какая неудачная фотка. Придется втихаря заменить.
Словно услышав ее коварные мысли, Тони, не просыпаясь, потерся щекой о ее живот, устраиваясь поудобнее, и внутри мгновенно активировались они – воображаемые бабочки, мурашки, хохочущие орангутанги. Внезапно вспомнилась голуболицая мартышка по имени Тони. Веселое было время: что угодно, лишь бы подразнить младшего Андерсона. А ему и дела-то не было, он не смотрел видеоролики… до вчерашнего вечера.
И только она прикрыла глаза, чтобы еще подремать, как зазвонил домашний телефон, стоявший на тумбочке у кровати. Тони глухо чертыхнулся сквозь сон, нехотя скатился с Джун и, схватив трубку, прохрипел:
– Алё… А, Генри… Уже?! – Он накрыл ладонью микрофон и сообщил, что у Элизы мальчик родился. – Как они себя чувствуют?.. Отлично, поздравляю. Это поистине великолепно, несказанно круто и расчудесно.
Джун запустила в Тони подушкой, чтобы не издевался над ее давнишней вычурной манерой общения, и начала прыгать на кровати, хлопая в ладоши. У Генри внук родился!
– Давай устроим прием здесь через неделю, для своих! – восторженно выкрикнула она, и Тони передал ее предложение. Генри согласился, естественно. В кои-то веки радость в Иден-Парке.
Попрощавшись, сонный Тони поднял подушку и со словами:
– И тебе доброе утро, – запустил обратно в Джун. С детским энтузиазмом поддавшись игре, она прицелилась и со всего маха впечатала ответку прямо в лицо врагу, он даже пошатнулся от неожиданности.
– Ой, прости, я случайно, – соврала она и поджала губы, чтобы не рассмеяться.
Тони медленно отнял подушку, сдул челку, упавшую на глаза, и, упершись кулаками в край кровати, очень нехорошо посмотрел на Джун. Воздух искрил, надвигался шторм. Она прищурилась, оценивая свои шансы на победу: шансов почти не было.
Секунда, вторая…
Джун схватила из вороха подушек самую большую и даже успела замахнуться, когда Тони крепко обхватил ее за талию, рывком снимая с кровати, а затем бросил обратно, навалившись сверху. Джун завизжала, колошматя его подушкой куда попало.
– Слезь с меня, чудовище!
– Сначала извинись.
– Обойдешься! Я отделаю тебя, как Рей – Кайло Рена
7!
Тони откровенно наслаждался, не слишком усердно отбиваясь. В его горящем взгляде переливалось серебро. Он выглядел умиленным… Джун никогда не видела его умиленным, разве что в старые годы, когда он сох по Мелани. Но даже тогда он не казался настолько…
…влюбленным?
Она испугалась собственной мысли и тут же ее отмела, чтобы не тешить себя пустыми надеждами, а Тони отобрал у нее подушку, отбрасывая в сторону, и пригладил ее кудри.
– Извинись.
– Отстань. – Джун не могла отдышаться, ощущая, как ее уносит в такие недра энтонизма, что пора бить в набат.
Тони склонился ближе, пощекотал языком ямочку под ее нижней губой, и она с готовностью приоткрыла рот, ожидая поцелуя. Джун расплавилась, как карамелька, от наслаждения, когда Тони накрыл ее грудь через ткань футболки, неторопливо поглаживая большим пальцем, и втянул в рот ее губу, посасывая.
Джун вспыхнула мгновенно, сжимая коленями его бедра, но этот нахал со вздохом отстранился и поднялся с кровати, чтобы объявить:
