Шейла нервно усмехнулась:
– Ерунда.
Джун нависла над ней, прищурившись:
– Ты кому-то рассказала, я же вижу. Кому?
Шейла, казалось, сама не верила, когда призналась:
– Мы вместе с Оливером посещали фонд Паркеров вчера, и миссис Паркер начала расспрашивать о тебе. Она сказала, что ты очень распущенный человек, и я…
Внутрь словно ураган ворвался, уничтожая все, что было дорого, за что Джун боролась и что имело значение. Она горько усмехнулась.
– …решила выслужиться, да? Поддакнуть, показать, какая ты достойная жительница нашей замечательной планеты по сравнению со мной? Поздравляю. Надеюсь, ты довольна.
– Но я же не знала, что она придаст значение моим словам! – Шейла попыталась ухватить Джун за руку, но сейчас не было желания спорить, а тем более слушать чужие оправдания. Джун быстро вышла из аудитории, пока не началась лекция. Отвратительное чувство грязи душило, слезы подбирались не к глазам, а сразу к сердцу, угрожая затопить, и приходилось сбежать на свежий воздух.
Первая мысль была: позвонить Тони. Но если бы сейчас Джун услышала его заботливый голос, то разрыдалась бы и нажаловалась на миссис Паркер, как маленькая. Не хватало испортить отношения между Андерсонами и Паркерами окончательно. Они ведь бизнес-партнеры, и очень важно, чтобы ими и оставались.
Она глубоко вдохнула и набрала номер Холли, но подруга оказалась занята на репетиции. Голос Сиенны на заднем фоне добил, расстроил еще сильнее.
Сиенна Голдман – мечта, а не девушка, она явно не позволяла распространять о себе сплетни, потому что уважала себя. А Джун… кому и что она доказывала, когда не обращала внимания на грязные слухи?
Она проматывала список номеров, сожалея, что нельзя встретиться с Мел или Чейзом, которые в школе всегда умели найти правильные слова в трудную минуту. Оставалась последняя надежда.
– Але, Уитни, ты занята? – хрипло спросила она, прижимая смартфон к уху и забрасывая сумку в свою машину. – Тогда давай немного поболтаем, попьем кофе, в «Руке Конхобара».
До встречи с Крисом оставалось полтора часа, за это время нужно было прийти в себя. Она отправила Тони смс-ку, что задержится на встрече с друзьями, и поехала в паб.
Уитни прибыла минут через тридцать, ворвалась, как ветер, остудив энтузиазмом кипящий мозг Джун. Длинные светлые волосы с рыжинкой, янтарные глаза, вздернутый нос – Уитни не менялась с годами, оставаясь милой и сумасбродной. Она совершенно не представляла, что делать со своей жизнью, но зато точно знала, как и кому правильно жить. Из нее вышла бы хорошая повелительница мира.
Уитни села на диван напротив, расстегивая короткую золотистую куртку, и широко улыбнулась, но улыбка сразу погасла.
– Что случилось?
Делиться подробностями своих бед с Уитни – значит, делиться со всем миром; эта теория давно была проверена на практике. Нет, спасибо, повторять старые ошибки Джун не собиралась. Она обтянула тонкий серый свитер и небрежно взмахнула рукой:
– Ничего, устала очень. В универе проблемы, хочется отвлечься от суеты. Расскажи, как ты.
Уитни закатила глаза к потолку.
– Заблокировала Люка на днях. Пусть обижается, но терпеть его претензии не было сил. Мы друг другу вообще ничего не обещали, а теперь я худший человек на земле. Оказывается, я водила за нос бедного мальчика. Ничего себе мальчик! Двадцать два года, рост под два метра!
– Я просила Тони поговорить с ним, чтобы…
– Зачем?! – Уитни дернулась, как от удара. – Не стоило, я ведь его уже заблокировала. Люку только повод дай прицепиться ко мне снова.
– Ой… я хотела как лучше.
– Ничего, надеюсь, Тони забыл. Позвоню ему вечером, попрошу, чтобы не поднимал эту тему больше.
Уитни заказала цветочного чая и, понимая, что Джун кислая, как лимон, начала веселить, в шутливой форме рассказывая о фанатке ее отца, которая пыталась пробраться к ним на ранчо на прошлых выходных.
– …мама как раз прогуливалась верхом на Хане.
Ханом звали огромного вороного, любимчика тети Летти.
– …она заметила девушку, которая кралась в направлении дома, и подъехала к ней, чтобы спросить, не заблудилась ли та. Незнакомка завизжала и впала в истерику. Пришлось к врачу ее везти, у нее был жуткий стресс.
Джун всегда нравилось слушать о жизни Майлзов, и время пролетело незаметно: часы показывали 16:50. Закусив губу, она побарабанила пальцами по чашке, из которой давно выпила кофе, и попросила:
– Уитни, останься еще ненадолго, поужинаешь заодно. У меня сейчас встреча с Крисом, мне нужна моральная поддержка.
– Э-э-м, с которым Крисом?
– Паркером.
– С Паркером?!?! А не пошел бы он… – Уитни вдруг приосанилась и невинно улыбнулась, процедив сквозь зубы: – А вот, собственно, и он.
У Джун давление подскочило. Она резко встала с места, разворачиваясь, и расправила плечи, прижимая ладони к юбке по стойке смирно.
– Привет. – Она выбросила вперед руку, которая отказывалась гнуться, и Крис легко пожал ее.
– Давно не виделись, – мельком улыбнулся он, игнорируя Уитни.
Крис изменился за два года. Ростом он был с Тони, как и прежде, но стал шире в плечах, волосы – словно бы темнее, а взгляд – мрачнее. Не только номер телефона у него новый, но и он сам казался незнакомым. Как прежде, ухоженный, опрятный, но совершенно чужой.
В глубоком низком голосе сочилась неприкрытая насмешка, когда он наконец перевел взгляд на Уитни и поздоровался пренебрежительно:
– Майлз.
– Паркер, – сухо ответила та.
Джун плавно упала обратно на диван, испытывая досаду и сожаление об утраченной дружбе, и о том, что в Арктике тают льды, и что Цезаря нельзя оставить жить в Иден-Парке, а еще обо всех людях, которые в этот момент испытывали какие-либо изнуряющие чувства. Всех людей было очень, очень жаль.
Крис снял джинсовку, подбитую мехом, и сел рядом.
Сделали заказ.
Уитни забилась в угол и притворилась невидимкой, но Крис не заводил разговор. Видно, не хотел общаться при посторонних. Джун прочистила горло, привлекая внимание подруги, и та фыркнула, но, поняв намек, перебралась за пустой соседний столик; надела наушники и показала экран айфона, подтверждая, что включила музыку.
– Хорошо выглядишь, – немного расслабившись, сказал Крис.
– Ты тоже.
Он оперся локтями о стол, и бежевая толстовка натянулась на плечах.
– Не знаю, с чего и начать. Мне очень жаль… по поводу Фрэнка. Мы бы прилетели на похороны, но не смогли.
Джун резко опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки, растирая пальцем запястье, которое теперь терзала не в минуты вранья, а когда хотелось заплакать. Трогала запястье, и казалось, что Тони рядом. Становилось легче.
