Думай, Влад! Резать охрану и бежать! Бежать, когда охрана отвлечется! Что ещё?! Хорошо бы, чтобы охраны было не больше трёх человек на одного меня. Больше трёх человек за раз в честном бою я не сделаю. Я свой предел знаю! Против двоих серьезных противников у меня мало шансов уцелеть, а против трёх средников на неожиданности, со спины, уже шансов побольше будет.
Н-да, весёлые у меня перспективы. Что-то мне не верится, что со мной просто трёх человек отправят. Пограничье. Тут при серьезных раскладах меньше чем десятком не ездят. Мой случай по ходу из таких будет.
С другой стороны, если со мной поедет только несколько человек, то это просто кричащий маркер, что до барона я не доеду! Для грязной работы лучше употребить несколько доверенных людей, чем десяток. Больше шансов, что среди десятка найдется дурак или пьяный болтун. С другой стороны, на таком плёвом деле, как успокоение никому не нужного безземельного, надо своих людей и проверять. Обкатывать на лояльность, верность и неболтливость. Даже если кто-то проболтается, то серьёзных проблем у графа не будет, а болтуна просто отправят конюшни чистить, и ничего ответственное ему больше поручать не будут…
Выслушав стариков, я вскрыл бутылку с вином. Похоже, я сегодня напьюсь! Не сжимайся ты так, Кайя! Я тебя не узнаю! Я просто за кружкой потянулся! Это у меня не глаза злые, это у меня просто плохое настроение! В общем, не на тебя я злюсь. Сам знаю, что зрачки у меня сейчас сужены.
Что там говоришь? А-а, камзол снять для стирки. Ну, это можно. Только как ты кровь будешь отстирывать? Мне как-то с трудом верится, что такое можно полностью отстирать. С другой стороны, кто знает, что тут у вас из моющих средств есть, всё-таки другой мир, другие народные средства…
Я что-то из себя выдавил на предмет благодарности девушке. Не скрываясь от Олави, обнял её, успокаивая, что я не на неё злюсь. Ушла стирать.
Остаётся только себе пожелать: «Пей, сынок, за нас и за хрен с ними». Моё самокопание и алкоголизм прервал вежливый стук в дверь. Слепой Ёж это, а кто ещё может сейчас к нам пожаловать.
Я был прав, пришёл господин Тазари. Ёж уселся на какой-то ящик и без слов выдул что-то из того, что было налито.
– Ты дурак! – сказал он после осушения кружки. Можно не пояснять, кому это он сказал.
– Сам ты дурак! – беззлобно ответил бродяга. – Ты можешь что-то лучшее предложить?!
– С кем я говорю?! – завёлся не на шутку Ёж. – Кто тебя просил?! Чем ты думал, дурак?!
– Тем, чем ты забыл! – рычал в ответ Антеро. – Сам подумай и реши, как было бы лучше!
– Да иди ты! – в сердцах ответил Ёж, у которого, похоже, были другие планы на бродягу, но они не срослись.
– Когда нам выдвигаться, граф сказал? – влез я в перебранку между старыми приятелями.
– Чем раньше, тем лучше! – отхлебнув из кружки, ответил Ёж. – Сам должен понимать, что граф непредсказуем. Кстати, где мои деньги?!
Мы после пятиминутных пересчётов выложили каждый от себя свою сумму.
– Тут должно быть около ста восемнадцати золотых от нас двоих, – услышал я свой голос, когда Антеро вывалил свою часть денег на стол. – Господин Тазани, согласитесь, что вам причитается меньше! Про трое на трое речь не шла, а в одиночных поединках Эйно показал себя не лучшим образом!
– Бестолочь! – прикрикнул на меня бродяга. – Был уговор!
Как всё запущено! А я-то считал, что ты сам поймешь, что долю Тазани надо урезать!
– Уговор не был соблюдён! Уговор был соблюдён отчасти! – резал я голосом человека в плохом настроении. – Господин Тазани, что вы хотите – деньги по уговору или деньги по правде?!
– Сто восемнадцать, сто. Какая разница… – вздохнул Ёж. – Жаль, что так вышло.
Мужик! На моё удивление, он признал свой косяк и сразу обозначил сумму. Мужик, ты, конечно, мужик, но и урезать твои аппетиты дело принципа! В итоге сторговались на восьмидесяти монетах от нас с Антеро. В итоге тридцать восемь монет мы с бродягой поделили поровну. У меня теперь больше шестидесяти монет, а у Антеро приблизительно девяносто пять с чем-то. Мы миллионеры, жаль только то, что недолго нам быть живыми миллионерами.
Стоит отметить, что Ёж, как мне показалось, вообще не переживал за свой выигрыш, но свою долю убрал практически сразу со стола.
– Когда двинетесь? – спросил Тазани у бродяги.
– Долго не задержимся. Завтра после полудня, может вечером, – парировал дегенерат.
– От этого я и буду отталкиваться, – после полуминутного молчания ответил Тазани. – Знай, что бы ни случилось, я не при делах! Км-м, завтра вечером, если вы не уедете, то к Олави заедут… С вами поедет пятнадцать человек… Думаю, что ты знаешь, что делаешь, Черепаха!
Пятнадцать человек! Как тут убежать или их прирезать!
– И тебе не кашлять, Ёж! – бодро усмехнулся бродяга. – Какие обиды?! Сам не сдохни, старый слепой!
– Сам ты слепой! – в возмущении закашлял Тазани. – Что ты тут языком чешешь?!
– Я что?! Я ничего! – усмехнулся бродяга. – А так! Если бы не это задание графа, то всё на удивление вышло удачно!
– В этом ты прав. Выпьем за удачу, Тухлый! – оживился Ёж. – Я верю в тебя, старая ты креветка! Не смей умирать просто так, Тухлый!
Дальнейшее стихийно переросло в пьянку. Олави, к моему удивлению, покинул нас раньше всех. А мне он казался железным. Более трёх дней он позорил нашу выдержку, а тут не стал даже соревноваться. Хотя, возможно, я его понимаю. В чём смысл пить на похоронах, даже если эти похороны ещё не состоялись и покойники ещё смеются…
Как я ушёл спать, не особо помню. Просто прилёг рядом с Кайей и отрубился. Хорошо уже то, что сегодня мне, похоже, не придётся с ней объясняться. Уже в дрёме я почувствовал, как она невольно меня растормошила, и через какое-то время понял, что она содрогается в лёгких конвульсиях. Плачет, что ли?! Я как мог её старался утешить обниманиями. Помогало плохо. Я всё понимаю. Она так размечталась, а тут такой облом.
– Я люблю тебя… – зашептала она. – Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо…
А вот это ты зря. Я не верю в такую скоропалительно появившуюся любовь. Любовь с первого взгляда – это чушь. То, что такие случаи бывают, я не спорю, но всё равно это чушь. В жизни так получается, что ни один человек не любит другого человека. Любовь – это миф, сказка, в том смысле, что мы первую очередь любим не другого человека, а его образ в нашем представлении. Совпадает ли этот образ нашего представления с личностью самого человека, далеко не факт. Вот и выходит, что любовь наша слепа и ложна, как ложно по картинке в телевизоре судить о подлинности реального ландшафта на экране. Наше сознание – это и есть этот самый телевизор, который опосредстванно нам что-то показывает. Любовь с первого взгляда – это просто удача, когда образ в представлениях по большей части совпадет с личностью самого человека, а это редкость. Обычно любовь приходит намного позже, когда у нас стираются иллюзии о человеке и мы видим личность самого человека. Впрочем, и последнее случается далеко не так часто, как нам внушают со всех сторон.
