Забыли.
Генри Лайон Олди. Иди куда хочешь
Эпилог. Actum est, ilicet
[99]
Ритуал
1
Оттавио, тяжело опираясь на трость, стоял в заклинательном зале храма Всех Духов. Нога, несмотря на все способности одаренных к регенерации, срасталась плохо. Сложный двойной перелом лодыжки даже по истечении двух недель после исцеления причинял страдания, не позволяя нормально ходить и ездить верхом. Последнему обстоятельству Оттавио, впрочем, был даже рад. Если бы он в целом, не чувствовал себя таким пожеванным, истерзанным жизнью.
Все его раны, новые и старые, ныли. Он постоянно мерз. Сорок три прожитые им зимы давили на плечи, пригибали к земле.
Только два дня назад к нему вернулась способность творить самые простейшие чары. Он чуть не вымерз в битве с «Легионом», как он определил для себя многоликого одержимого — бывшего Павсания.
Следствие по делу одержимых длилось до сих пор, но в сети префектуры попалась только мелкая рыбешка, простые исполнители. Главный злодей — субприор, занимавшийся сомнительными изысканиями, — повержен, имперское правосудие восторжествовало.
Дело окончено. Всем спасибо, все свободны.
Он еще раз пробежался взглядом по четко расчерченному гранитному бесшовному полу зала. Ритуал был подготовлен идеально. Ар Моссе помогал с расчетами, поэтому Оттавио был спокоен за результат.
В центре зала на специальной подставке лежал меч, непрактичное и несовременное вместилище души какого-то древнего воина. Души, которая согласилась служить его брату в качестве спутника тринадцать лет и тринадцать дней со времени проведения ритуала. По истечении этого времени дух хотел отправиться к престолу Владык, чтобы получить шанс на новое перерождение. Дух воина — отличный спутник для человека, всю жизнь посвятившего армии.
Оттавио прохромал в угол зала к своему месту — железному кругу, вмурованному в гранитную плиту. Сегодня он будет зрителем. Ритуал проведут Вальтер и местный каноник — наездник обрядов. Перед тем, как шагнуть в круг, Оттавио поднял руку ладонью вверх.
— Ad ignis! — курильницы вспыхнули одновременно.
Ритуал начался.
Оттавио поспешно отступил внутрь защитного кольца.
2
Секондино пришел в себя сразу, рывком. Он великолепно себя чувствовал.
Он встал с топчана, застеленного медвежьей шкурой, и подошел к аккуратно висящей на деревянной вешалке одежде. На форменном камзоле уже приколота белая шестилучевая звезда на черном фоне со стрелами, обращенными от углов звезды к ее центру. Знак одержимого — непременный атрибут его облика на ближайшие тринадцать лет.
Пока он одевался, ему все время не давало покоя странное ощущение: что-то неуловимо изменилось, сдвинулось в мире, или в нем самом.
Звуки, запахи, цвета и краски окружающего мира назойливо проникали в мозг, раздражали, щекотали, кололи иголками новых ощущений. Он никогда раньше так остро и, вместе с тем, так отчетливо не осознавал себя… живым.
Он вышел на крыльцо, увидел своего коня — красавца Аякса, которого как раз выводили из конюшни на променад.
Лицо его при виде верного товарища, задергалось, исказилось, губы поползли куда-то вбок, кожа под глазами натянулась.
Через удар сердца он вдруг понял, что улыбается. Улыбается! Он. Полковник Секондино ар Стрегон.
Он вдохнул полной грудью уже по-зимнему морозный воздух и почувствовал, как дурацкая лицевая гримаса усиливается, потому что ему нравилось.
Нравилось то, что с ним происходило.
Пыльное стекло, пятьдесят зим отгораживающее Секондино от мира, не просто протерли. Его разбили вдребезги, окно распахнулось настежь, впуская в затхлые уголки его состарившейся еще в детстве души свежий ветер переживаний. В уголках его глаз показалась странная влага.
Слезы? Ну, это уж слишком!
Отвернувшись в сторону входной двери, чтобы его лицо не было видно конюху, он прошептал:
— Тави, что ты наделал. Что ты сделал со мной! Разве я жил раньше? Ладно. Ладно, Дино. У тебя есть теперь целых тринадцать лет…
Битва при Нарев
На левом фланге громыхнуло, полевые орудия по очереди, изрыгнули дым и ядра. Крашеные лезли вперед, давили на правый фланг литского войска, не считаясь с потерями. Только что Карл VII — король Свеи — бросил в кровавое месиво полевого сражения еще три роты резерва. Литты держались из последних сил. Отсюда, из местечка Крано при реке Нарев, открывался прямой путь на Гнезно — столицу Великой Литты.
На правом фланге после провальной лобовой атаки, безнадежно увязли «знаменитые» литские гусары. Карл VII выставил на этот фланг баталию цорихских наемников, которые прекрасно знали, как и чем встречать тяжелую кавалерию. Задача банды Фрица Бернера была проста. Стоять на месте. Сдерживать атаки гусар, не давать им прорваться в тыл свейских войск. И цорихские ветераны стояли.
В центре, у свеев, дела обстояли, на первый взгляд, совсем плохо. Находящуюся там разномастную, кое-как вооруженную пехоту, набранную из дворянских ополчений и местных «союзников», вот-вот должны были смять элитные отряды наемников-мадьяр — главная, помимо гусар, ударная сила литов.
Артиллерию из центра свейский король велел отвести еще час назад.
Сейчас его офицеры заканчивали устанавливать в середине холма, служащего ему командным пунктом, три полные полевые батареи.
Невдалеке от новых позиций пушек, укрытый ложбиной от случайных взглядов и ядер, стоя в плотных колоннах, ждал приказов гвардейский полк остзейцев.
Сражение разыгрывалось согласно заранее составленной диспозиции.
Мадьяры, пользуясь отсутствием в центре свейской артиллерии, совсем обнаглели и вытащили собственные пушки на прямую наводку.
Нестройный залп!
Сброд, затыкавший промежуток между цорихцами и его «крашеными» полками, побежал.
Карл, не оборачиваясь, отдал приказ:
— Гвардейский полк на склон. Батареям огонь по готовности.
В следующее мгновение мир Карла VII потемнел и исчез.
Один из расчетов мадьярских пушкарей слишком сильно задрал ствол орудия при выстреле. Железное ядро, безопасно просвистев над головами уже драпающей разномастной свейской пехоты, отрикошетило от склона чуть выше готовящихся к выстрелу свейских батарей и, изменив направление, пробило себе дорогу через королевскую свиту, собравшуюся на вершине холма. Разметав в кровавые клочья двух порученцев, оно серьезно контузило еще пятерых свитских и самого короля.
Карла VII, которого ядро швырнуло на землю, отнесли в его шатер. Командование боем принял Карл Васа, герцог Зюдерманландский.
