Следующую жертву втолкнули в коридор, тот прошел всего пять шагов, потом получил удар в висок, зашатался, опрокинулся, шомпол ударил поперек шеи, вскрыл артерию. Фонтан крови ударил в воздух, быстро иссякая. Глевия втыкается в плоть, труп вытаскивают наружу.
Следующий!
Солдаты опьянели от густого металлического запаха крови, удары стали резче, сильнее. Лица исказились, поплыли. Казалось, будто все недобровольные палачи надели маски фециала: животная ярость, и животный же страх. Красная кровь на руках, и черные, покрытые пороховым нагаром лица.
Над шеренгами висел свист шомполов, рычание, густой мат, чавканье рвущегося под ударами человеческого мяса и вопли проходящих через строй, умирающих людей.
До конца коридора смерти добрался лишь один осужденный. Он тяжело ранен. Если он выживет — ему повезло. Такова воля Владык.
После казни солдат к алтарю начали подводить выживших офицеров и сержантов. Их всего четверо.
Первым вели лейтенанта — командира гарнизона. Тот начал вырываться, кричать:
— Так нельзя, полковник! Мы же сдались вам! Мы дворяне, наши семейства дадут выкуп! Вы не можете нарушать неписаные законы войны!
Actum
Правый рукав с треском рвется, обнажая бледную мускулистую руку.
Нож рассекает татуировку, кровь течет на алтарь, нож возвращается к руке.
Раздается шипение, будто шмат мяса кинули на сковороду.
Лейтенант вскрикивает от боли и ошеломленно замолкает.
Фециал поднимает его руку, татуировку пересекло три вздувшихся рубца — ожога.
От ножа валит пар, лезвие его абсолютно чистое.
— Виновен в измене присяге! — Возглашает фециал. Sed Deus disponit
[106]
Лейтенанта тащат на помост, тот уже не упирается, кажется, он в шоке.
Следующий!
Взмах ножа,
кровь на алтаре,
шипение мяса.
Виновен! Sed Deus…
Следующий!
Виновен!
Этот пожилой уже сержант, услышав приговор, обгаживается.
Следующий!
Тот самый барабанщик. Жилистый мальчишка, действительно лет четырнадцати — пятнадцати. Поллица заплыло огромным синяком, кожа на голове содрана — отметина, оставленная ему Секондино. Держится дерзко, с ненавистью глядит на полковника. Молчит.
Нож вспарывает кожу.
Кровь брызжет на алтарь.
Нож касается руки.
Фециал смотрит на предплечье пацана, замирает на мгновение. Медленно поднимает тонкую руку вверх. Раны на предплечье нет, воинская татуировка цела.
— Невиновен. Sed Deus disponit.
Толпа горожан взрывается приветственными воплями. Некоторые падают на колени и возносят хвалу Владыкам. Некоторые плачут. По жесту полковника парня уводят в сторону от помоста.
На эшафоте двоих осужденных ставят на колени над деревянными плахами. Двое профосов одновременно берут с алтаря залитые кровью палаческие широкие мечи с плоскими концами, поднимаются на помост. Подступают к коленопреклоненным жертвам. Фециал и знаменосцы «Копий» и «Забияк» также всходят на помост. Фециал поднимает ритуальный аспект в виде копья с медным наконечником. Произносит:
— Do, ut facias.
[107] Do, ut des.
[108] — мечи вздымаются над головой профосов, падают вниз.
Горовец — сержант Секондино — чисто отсекает голову «своему» лейтенанту. Второй сержант попадает своему клиенту в лопатку. Вопль боли плывет над толпой, ввинчивается в уши. Кровь бьет струей, заливает знамена. Это хороший знак. А вот промах это плохо.
Второй удар — быстрый, тяжелый — обрывает агонию казнимого.
На плаху кладут голову пожилого сержанта. Тот мелко дрожит всем телом и, подвывая и стуча зубами, молит Владык о перерождении. Профос дает ему закончить просьбу.
Свист клинка.
Чавкающий звук, сопровождаемый глухим ударом.
Стук скатившейся с эшафота головы.
Actum est
Теперь снова партия фециала.
— Hoc erat in more majorum, sed Deus disponit. Grata, rata et accepta. Actum est, ilicet.
[109]
Помощники профоса начали надевать головы казненных на специальные железные штыри, вбитые в помост, лицами к форту. Стаскивать в кучу трупы забитых солдат.
Полковник со свитой развернули коней в сторону лагеря.
— Господин полковник, — ар Ронер приблизился к Секондино, почти касаясь коленом бока Аякса. Говорил тихо. — Парни будут недовольны, что смерть Малыша осталась без ответа. Могут быть нежелательные эээ действия. Пресечь?
— Воля духов ясна, Бруно. Если найдутся мстители, которым она не указ, можешь неофициально сказать, что я никого наказывать не буду. В следующем бою, сам знаешь, такой умник подскользнется, или меч выронит. Короче, долго не протянет. А идиоты мне в отряде не нужны. К тому же завтра мы выступаем в следующую точку. Надеюсь, когда прибудем, весть о случившемся уже дойдет до них. Посмотрим, что они предпримут.
2
Следующий форт встретил отряд Секондино трупами офицеров и сержантов, повешенных на открытых воротах.
Часть ландскнехтов гарнизона разбежалась, часть, сложив оружие, осталась ждать заслуженной, как они полагали, награды.
Полковник приказал перебить всех оставшихся, без всякого суда и церемоний. И объявил в розыск сбежавших. Решение об убийстве офицеров уж точно не солдатне принимать.
Последний — третий форт — сдался, как положено. Остатки компании «Резвые жеребцы» вышли со знаменами, без оружия и сложили банеры под ноги фециала.
Полковник ар Стрегон приказал сжечь знамена «Жеребцов», а алтари компании отправить в Обитель Святого духа.
Последнюю неделю он исполнял приказ маршала Вальдштайна по приведению взбунтовавшихся гарнизонов к покорности. Обычная работа.
Но на душе у него остался какой-то мутный осадок. Осадок горчил, стоял в горле изжогой, мешал спать. Он и сам не понимал, что с ним происходит.
3
Оттавио стоял на ратушной площади перед помостом, с которого глашатай заканчивал зачитывать приговоры окружного и городского судов.
