Алландец, который пока Оттавио осматривал тело, приказал страже обыскать дом, взял пачку бумаги, бегло проглядел ее.
— Доступ к таким документам есть у любого писца в канцелярии. Но этот конкретный господин мне не фстречался. У меня хорошая зрительная память, я не помню ни у кого из клеркоф такой одежды. Уфы лицо фдребезги…
— Господин аудитор, ворст, — Колмана прервал Хартвин, забежавший в комнату, — Нашли! пленника, нашли! В погребе сидел! Живехонек, только слабый очень! Говорит зовут Франц Майер!
— Колман, я могу восстановить нашему трупу физиономию, — Оттавио смотрел на месиво, в которое превращено лицо неизвестного, — ненадолго и, возможно, не полностью, но все же. Правда ритуал жутко выматывает, и тело нельзя будет перемещать… Надо бы вызвать художника…
— Я зарисую лицо. Бумага есть, уголь тоже, составлять портреты я худо-бедно умею. Нет проблем, Отто. Сейчас отпрафим арестофанных и спасенного в Зеленый дом, под усиленную охрану, и приступайте.
3
Оттавио вернулся в Стеклянный дом уже в начале первого часа. Реконструкция лица неизвестного прошла успешно. Колман нарисовал портрет юноши. Более того, оба следователя знали это лицо, но никак не могли вспомнить, где видели парня. Он определенно бывал в префектуре, но служащим не являлся.
Первичный допрос бандитов ничего не дал, одержимый вообще был неконтактен, он только рычал и плевался. С Кривым Гансом начали работать палачи, но этот ломаный и битый жизнью мужик выдержал первые стадии допроса с пристрастием и ничего, кроме ругани и обещания выпустить всем присутствующим кишки, а потом трахнуть их во все отверстия, от него не добились.
Злой и невыспавшийся Оттавио, тем не менее, прошел сначала в кабинет, из-под двери в который пробивалась полоска света.
Там он с изумлением обнаружил дрыхнущего за рабочим столом Хартвина, которому стало плохо во время допроса, и он был отпущен домой спать. А в кресле Оттавио, подложив под щеку какой-то фолиант спала Элиза.
— Кхм…
Пришлось посильнее хлопнуть дверью. Оба спящих воспряли. Хартвин бестолково хлопал глазами и душераздирающе зевал. Зато Элиза пробудилась сразу, как бывалый воин, стряхнула с себя сон, глядя на Оттавио вполне осмысленным взглядом.
— Элиза, — Оттавио развел руками в которых держал портрет покойника, — что вы здесь делаете?
— Ждала вас с важными новостями и заснула. — Элиза сверкнула своей быстрой яркой улыбкой. — А зачем вам портрет Германа?
— Вы знаете парня?
— Да это Герман, племянник старого пьяницы Саффера. Довольно неприятный молодой человек. Мне как-то раз пришлось ему разъяснять нюансы тона которым можно разговаривать с благородной дамой. И особенности положения рук во время разговора. Проткнула ему стилетом ладонь, проще говоря. По-другому не понимал.
— Ничего себе. С вами, Элиза, шутки плохи. Но он был неприятный.
— Что?
— Был неприятный и молодой. Сегодня, вернее уже вчера, ему снесли выстрелом половину черепа. Постойте, тот самый Саффер? Секретарь субпрефекта?
— Именно он, верно.
— Dia cane! Простите Элиза… что за известия у вас, простите еще раз за мою несдержанность!
— Мне пришло письмо от моего приятеля, архивиста из Ютланда. Если опустить ненужные детали, Оттавио, то нашлись следы Апостата Майера — Грязный язык, пропавшего сто лет назад. Он бежал за границу, женился на ютландской знатной девице и взял ее фамилию. Фамилия же семейства.. — Элиза сделала драматическую паузу, — Моррисон. И, да, Джеймс — наш субпрефект — прямой потомок Апостата по мужской линии.
Тихо застонав и схватившись за голову, Оттавио выбежал в коридор, распахнул входную дверь и рванул в сторону Зеленого дома. Он физически чувствовал как время утекает сквозь пальцы. К тому же, на грани слуха вновь слышался мерзкий шелест песка, стекающего по стеклу.
4
Попав в Зеленый дом, Оттавио сразу понял, что опоздал. Они оставили Майера в канцелярии, под охраной четырех стражей, которым было строго приказано никого к спасенному не пускать. Сейчас охрана отсутствовала, комната, выделенная спасенному члену уничтоженного рода, пустовала.
— Где Франц Майер? — едва отдышавшись от бега выкрикнул Оттавио одному из рано пришедших на работу клерков.
— Это который тут сидел? Его господин субпрефект увел, охрану он отпустил. Как раз первый час пробило, — клерк с некоторым недоумением разглядывал растрепанного, запыхавшегося аудитора, который даже шляпу не удосужился надеть.
Оттавио еще раз застонал. Прошла минимум половина часа, ар Моррисон с жертвой могли быть где угодно.
— Они пошли в Пантеон, — косясь на аудитора, продолжил клерк, — по крайней мере я видел, как они зашли через главный вход. А что случилось, господин ар Стрегон?
Оттавио, не отвечая, выскочил из канцелярии, скатился на первый этаж по лестнице с ангелочками и побежал в сторону Пантеона.
На входе ему пришлось сдать оружие. Внутри шла утренняя служба. Преосвященный Ромуальд произносил пламенную проповедь об истинном Откровении перед заложниками из знатных городских семейств. Выбора у них не было, поэтому все они сидели. Оттавио окинул взглядом деревянные скамьи для высокопоставленных лиц, не обнаружил там субпрефекта и обратился к стоящему возле входа служителю:
— Скажите, был ли здесь господин ар Моррисон?
— Да, конечно. Он с сопровождающими пожелал воспользоваться Полуденной башней, чтобы подняться на крышу. Остальные лестницы на реконструкции, — эти слова служитель проговорил уже в в спину, вновь сорвавшемуся с места следователю.
Каменная лестница спиралью вилась внутри башни, подъем казался бесконечным. Где-то вначале пути Оттавио сбросил на ступеньки камзол, оставшись в одной камизе, и сейчас едва плелся, опираясь рукой на внутреннюю стену и периодически приостанавливаясь, чтобы перевести дыхание. Башня, одна из двух — украшающих фасад здания Пантеона, имела в высоту около 8 фадденов (80 метров). Внешние стены, с виду вполне надежные, были сложены из каменных плит толщиной лишь в четыре пальца. Они перемежались окнами, просто отверстиями в кладке, в которых очередная плита отсутствовала. Такие прорези серьезно снижали вес всей конструкции. Оттавио побаивался высоты и даже не мог заставить себя опереться рукой на внешнюю стену. Казалось она не выдержит, камни вывалятся наружу, увлекая за собой зазевавшегося колдуна.
На очередном повороте, в месте, где лестница переходила в короткую ровную площадку, Оттавио спугнул пару голубей. Посмотрев вслед выпорхнувшим из окна птицам, он наклонился и почти машинально подобрал с пола два пера, зажав их в кулаке. Стало полегче, появилось чувство защищенности от падения. Главное успеть произнести формулу.
Уже на самом верху, перед последним поворотом лестницы на крышу собора, он осознал, что в спешке не взял с собой никакого оружия. Правда, Оттавио не сомневался в своей способности скрутить субпрефекта при помощи чар. Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, Оттавио преодолел последний пролет и вышел на крышу Пантеона.
