– Так ты сюда пришла, чтобы раны залатать? Я думала, у тебя для этого мама есть. – Слово «мама» она произнесла ядовито-сладким голоском.
Я вскинула руки. На ее провокации я тоже не собиралась поддаваться.
– Не хочешь, не надо. Я просто пришла поговорить.
– О чем?
– На меня кто-то напал в поезде. Я почти уверена, что меня пытались убить.
Я рассказала все – кажется, не только для нее, но и для себя тоже. Видимо, я сама не могла до конца поверить в то, что случилось, пока не сказала об этом вслух. В середине рассказа я вынуждена была присесть: в глазах зарябило от подступающей мигрени.
Дафна все это время сидела молча, вертела в руках спичечный коробок и смотрела куда-то поверх моего плеча.
– Повтори-ка еще раз слова песни, – сказала она.
Я повторила. Эти слова без конца вертелись у меня в голове, как щенок на привязи.
– Тебя пытались убить. – В голосе у нее прозвучала опасная нотка. – Ты в этом уверена?
Я задумалась. Он ведь шел за мной, так? Я бросилась на него первой, но он ведь уже руки ко мне тянул.
– Да. Уверена.
Дафна была в ярости. Не знаю уж, по каким признакам я это поняла – она ведь держалась совершенно спокойно. Но от ее гнева у меня волоски на руках встали дыбом. Даже воздух вокруг сгустился.
Затем она откинулась назад и скрестила ноги, сверкнув ими из-под платья.
– Так почему ты пришла ко мне? – Она рассмеялась при виде моего лица – смех перекатывался у нее в горле, словно кусочки рафинада. – А? Я же знаю, что ты меня недолюбливаешь. Я думала, меня ты в последнюю очередь попросишь о помощи.
– А я и не прошу о помощи, просто рассказываю. Потому что тебя все слушаются. На Хансе дело не закончилось, и им нужно это знать. Ты должна им сказать.
– Должна, значит? – Она пристально глядела на меня. – Ты бледнее, чем я. Много крови потеряла? Знаешь что, я, пожалуй, готова поиграть в медсестру, если ты будешь держать это в секрете.
С ощущением творящегося перед глазами абсурда я смотрела, как она принесла замызганную аптечку, чашку горячей воды и пачку коричневых салфеток. Жестом велела мне поднять футболку на боку – когда я ее отдирала, боль была почти такой же, как от самой раны. Дафна прижала к ране несколько салфеток, и они тут же насквозь пропитались кровью.
– Швы, думаю, не понадобятся, но все же неплохо тебя располосовали. Сюда бы капельку клея, быстрее заживет. Хочешь, я пошлю кого-нибудь в магазин?
– Еще чего. – Я смотрела сквозь слезы на потолок. – Я тебе не скворечник, у меня кожа, а не доски.
– Одевайся. – Она разрисовала мне ребра яркими полосками меркурохрома
[3] – словно кошка поводила шершавым языком. Даже в этом тусклом свете ее волосы сверкали, как драгоценные камни. А вот руки были грубоватыми, зато неожиданно ловкими. Я чувствовала, как постепенно, почти против воли внутренне теплею к ней.
– Я слышала о том, что случилось в Ред-Хук, – проговорила она, не глядя на меня.
Я выждала несколько секунд. Выходит, она уже знает, что я сделала, – а вот я до сих пор не в курсе.
– Что ты слышала?
– Слышала, что ты вовсе не та милая девочка, какой притворяешься. – Она бросила на меня оценивающий взгляд сверху вниз. – Интересно только, почему сейчас? Столько месяцев была паинькой, и вдруг?
С минуту я раздумывала, какой из правдивых ответов тут подойдет.
– Потому что он должен бояться. Потому что никто, кроме меня, этого не сделал бы.
– То есть это было добрым делом? – Дафна убрала антисептик и начала открывать пачку пластырей. – Думаю, тебя нельзя винить за то, что ты пыталась закончить свою сказку.
Я впилась ногтями в ладони. В моей сказке он умер.
– Я даже толком не знаю эту сказку.
– Правда? Это твоя мама не хочет, чтобы ты знала, да?
Она уже дважды приплела сюда Эллу. Мне это совсем не нравилось.
– Моя мама…
Я умолкла. Что моя мама? «Моя мама пережила Ореховый лес. Пережила Алтею Прозерпину. А уж тебя тем более не испугается».
Но сказать это вслух было бы уже почти вызовом.
– Моя мама тут ни при чем.
Длинные пальцы Дафны налепили мне на бок пластырь, потом еще один.
– Значит, ты сама боишься узнать.
Но это тоже было неправдой. Теперь уже нет. Финч успел рассказать мне мою сказку – сказку о Трижды-Алисе – до половины, в закусочной на Семьдесят девятой улице. Я помнила, как он сжимал в руках чашку, и как все головы в кафе поворачивались к нам. Он любил эти сказки, и его любовь окружала их ореолом. Если мне суждено дослушать мою сказку до конца – я хотела, чтобы мне ее рассказал Финч. А если этого никогда не случится – что ж, проживу и без нее.
Но Дафне я об этом докладывать не собиралась.
– А ты? – спросила я вместо этого. – Ты сама из какой сказки?
Мы с Софией уже как-то размышляли над этим. Я считала, что она злая мачеха, а Дафна – что королева.
– Когда-нибудь ты, может быть, и узнаешь ответ на этот вопрос. Но не сегодня. – Дафна склонила голову набок, взглянула на мой израненный бок и хлопнула по нему ладонью. От боли у меня защипало в глазах и язык отнялся.
– Все, принцесса, ты заштопана. Счет я тебе пришлю.
Я хотела еще кое-что спросить и кое о чем рассказать, но от боли все вылетело из головы. «Меня пытались убить!» – хотелось мне крикнуть, но она ведь и сама это знала.
Я была уже на полпути к двери, когда она окликнула меня по имени. Полное имя не назвала, только человеческое.
Солнце уже стояло высоко, заливало светом все окно за ее спиной, и выражение лица было трудно разглядеть.
– Ты не знаешь свою сказку, – проговорила она, – а я знаю. Ты не знаешь, что делала в Ред-Хук, а я знаю. Ты его укусила. Вырвала зубами кусок губы. А потом схватила его своими ледяными руками и чуть не убила.
Она подошла ближе. Платье развевалось на ходу, и стало видно, какие у нее длинные паучьи ноги.
– Ты ведь не знала, что можешь проделывать такое и здесь тоже? Могу поспорить, что не знала. Бегала и пряталась вместе с той женщиной, которую называешь мамой, играла в дочки-матери. Могу поспорить, ты все это время считала себя человеком.
Она сделала еще шаг вперед, и я попятилась: чувствовала, что теперь уже не я веду игру.
– Ты его укусила и пыталась убить – твоей подруге пришлось тебя оттаскивать. Можешь сказать ей спасибо. А насчет мести будь спокойна, я вышвырнула этого болтливого отморозка из города. За это можешь сказать спасибо мне.
