В первую минуту Финч готов был с ней согласиться. В голове яркими искрами вспыхнуло все, чего он хотел. Но эти искры тут же погасли.
– Это похоже на кошмарный сон, – сказал он.
Ведь так оно и было, если подумать. Мир, в котором ты удовлетворяешь все свои желания до полного пресыщения, пока не станешь таким же, как та девочка из книжки с картинками. Миров, которые делают из тебя чудовище, и без того хватает. Зачем еще один?
– Это мой самый последний секрет, – прошептала Иоланта. Снова ткнула его пальцем, на этот раз в грудь. – Многие ли могут похвастаться, что побывали в мире, сделанном из кусочков их собственного сердца? Я видела твое лицо, когда рассказывала о плавании в Сопредельном море. Тебе тоже этого хотелось. А теперь ты уже никогда там не поплаваешь… только если… Тебе же хочется прочитать все книги в библиотеке, побывать во всех мирах. Неужели ты сможешь сказать «нет» Стране Ночи? Нет, не сможешь, – ответила она сама себе. – Теперь она всегда будет преследовать тебя
– Не прикасайся ко мне, – сказал он, потирая грудь. – Отойди, я подумаю.
Она села, подтянув колени к груди и глядя удивленными глазами.
– Извини. Я пьяна. Но все равно я знаю, что говорю. Я предлагаю тебе стать моим спутником. Нет, не в этом смысле – потом ты вернешься к той девушке. Но сначала давай устроим себе приключение.
– Да зачем мне идти с тобой? Я же о тебе ничего не знаю. Что это у тебя за часы? Почему бабушка Джун не позволила тебе посмотреть в подзорную трубу? Откуда ты взялась вообще?
– Тебе непременно нужно услышать мою печальную историю, чтобы довериться мне? – Она пожала плечами. – Хорошо. Я родом из мира, о котором ты никогда не слышал, так что нет смысла говорить, как он называется. Я потеряла того, кого любила, и это была моя вина, по крайней мере отчасти, и я бежала от этого. Бежала так далеко, что не смогла потом найти дорогу обратно. Я так долго там не бывала, что теперь не знаю, к чему вернусь. – В ее голосе послышалась язвительная нотка. – А ты? Думаешь, та девушка еще помнит твое имя? Твое лицо? Когда проходишь через двери, время делается коварным. Может быть, она уже замужем. А может быть, мертва.
Эти слова заронили в нем крупицу страха. Алиса замужем… Алиса мертва… Тридцатилетняя Алиса смотрит на него с вежливой улыбкой: «Письма? Какие письма?»
– Так зачем же мне дальше терять время? – спросил он. – Если его и так уже много прошло?
– Потому что, если ты сделаешь это для меня… со мной… если ты сделаешь это для самого себя – я позабочусь о том, чтобы ты попал туда и тогда, когда нужно.
– А ты можешь?
Она показала ему свои часы.
– Есть кое-какие способы.
– Но почему же ты…
– Потому что мне страшно. – Она коротко рассмеялась. – Я наконец-то получу то, чего хотела. И теперь мне страшно. Не бросай меня одну.
Последняя охота за сокровищами Сопределья привела Финча в неприступный замок у подножия ледяных гор. Ров вокруг него был заполнен уничтожающим туманом, но подъемный мост был опущен.
Финч перебежал через мост. Прошелся по залу, залитому светом факелов и напоминавшему локацию какой-то видеоигры. Спустился по спиральной лестнице в гулкое подземелье, а потом дальше – в склеп, где над каждым захороненным трупом стояла статуя ростом больше чем в натуральную величину и смотрела на Финча блестящими эмалевыми глазами. Там он взял ржавую металлическую корону с головы королевы с угрюмо поджатыми губами и стеклянный шар из руки мага.
Сейчас, сидя рядом с этой женщиной, такой ненадежной, с жадно горящими глазами, в выцветшей черной одежде, Финч ощутил то же чувство, с которым входил тогда в ворота замка. Пьянящий коктейль тревоги и желания. Так бывает, когда идешь вперед, зная, что нужно повернуть назад. Говоришь «да» вместо такого правильного и разумного «нет».
– Сначала обещай мне, – сказал Финч. – Обещай, что после этого приключения поможешь мне вернуться к ней.
27
– Да ответь же ты, черт тебя побери, ответь!
София не отвечала на звонки. И призрак больше не появлялся, сколько я ни звала, сколько ни читала вслух «Ворона». Я уже думала, не сбегать ли за виски, но не хотелось столько времени терять.
Тогда я вышла из ниши в запутанный лабиринт коридора и вернулась в номер 549. Сейчас приму душ, а потом – к Софии. От меня несло свернувшимся молоком, обгоревшими гвоздиками и мрачным дыханием смерти, а в ушах все еще звучало пророчество призрака. «Призрак снаружи, призрак внутри… Скажи, что ей уже недолго осталось ждать». Я закрыла дверь на цепочку и на замок и только потом разделась и шагнула в душевую.
Вода текла целую вечность, пока не прогрелась. Я взглянула под ноги и увидела…
Женевьеву в ванне, всю бело-голубую.
Я закрыла глаза. Сосчитала до десяти, потом до двадцати, до тридцати. Представила, как Элла гладит меня по голове. Смыла с себя все следы этой ночи. Но и выйдя из ванной, я все равно ощущала какой-то ужасный запах – он будто застрял у меня в носу. А может, караулил в номере, притаившись в углу до поры до времени, – я просто не замечала.
Я шагнула в комнату и остановилась.
Там кто-то лежал. На кровати.
– Соф?..
Ответа не было. Я вгляделась в длинное тело под одеялом, ожидая, что лежащий встанет, и я увижу, кто это. Одеяло было натянуто на голову, но на подушке виднелось что-то яркое, неестественно карамельного цвета.
Волосы. Розовые волосы. Я прислонилась к стене – с облегчением, хотя и в растерянности. Это же та женщина, что сидела в лобби за стойкой.
– Эй! Вега! Проснись.
Нет ответа.
Я опасливо подошла к кровати. Что она, разыгрывает меня, что ли?
– Вега! Эй, доброе утро. Или вечер. Все равно. – Я ткнула ее в плечо, насколько можно было понять, где у нее плечо. – Извини. У меня был на редкость паршивый вечер, и мне нужна моя кровать.
Молчание. Мое собственное тело уже подсказывало мне что-то – в животе, в руках и ногах уже пульсировало что-то тошнотворно-ядовитое, нашептывало, что оставаться в этой комнате – не к добру, но я не слушала. Потянула за край одеяла и сдернула его с лежащей фигуры.
Первым, что я увидела, была копна шелковистых волос, а затем – испуганное, все в каких-то пятнах лицо. Это кристаллы льда бугрились у нее под кожей, словно с лица еще не сошли синяки после побоев. Рот был приоткрыт, и вокруг было очень много…
Крови. Широкая черная полоса. Наверное, было бы и больше, если бы ее не заморозили, словно свиную тушу, после того как изуродовали. Да, у нее тоже кое-что отняли. Кровь текла изо рта, из корня вырезанного языка.
Может быть, я и кричала, но сама не слышала крика – так зазвенело в голове.
