Питер покачал головой.
– Мне не обязательно забирать твои сокровища.
– Нет. Я серьёзно, – настаивал Вэн. – Выбери любую вещь, какую захочешь.
Питер всё равно не двинулся, так что Вэн сам полез в ящик. Он копался в пуговицах, брелоках, украшениях для тортов и декоративных ластиках, пока его пальцы не нащупали что-то на самом деле особенное.
– Вот, – сказал он, достав эту вещь и положив её на ладонь Питера.
Питер поднял её и рассмотрел в свете лампы.
– Что это?
– Янтарь, – ответил Вэн. – Нашёл его на пляже в Германии. Видишь, тут внутри древний лист.
– Ух ты, – выдохнул Питер.
Даже в тусклом свете янтарь светился, словно свеча в банке с мёдом. А в его тёплом золотистом сердце прятался маленький, похожий на каплю лист – лист, который упал с давно умершего дерева много тысяч или даже миллионов лет назад.
Смотря, как Питер разглядывает блестящий янтарь, Вэн вспомнил о стеклянном шарике, который положил на ладонь Гальки, когда познакомился с ней в первый раз. Оба раза ему казалось, что отдать что-то маленькое и важное для него будет самым правильным поступком. Может быть, отдать сокровище нужному человеку – это так же волнующе, как найти его?
– Ты уверен, что я могу это забрать? – спросил Питер.
– Да, – ответил Вэн. – Он твой.
Питер аккуратно убрал янтарь в карман пижамы вместе со сложенной запиской Вэна.
Мальчики легли обратно в кровати. Питер выключил телевизор, Вэн – настольную лампу. Тёмно-синяя тьма вплыла в окно, окрасив комнату цветом ночного неба.
– Спокойной ночи, – тихо сказал Вэн Питеру.
– Спокойной ночи, – тихо ответил Питер Вэну.
Вэн снял слуховой аппарат и положил его на прикроватный столик. Вокруг него воцарилась бархатная тишина.
В темноте и тишине мысли Вэна понеслись вдаль, по линии из узлов, связывающих его с одним человеком, и с другим, и с третьим. Несмотря на отрыжку, и шутки, и янтарь, он всё равно не был уверен, стоит ли доверять Питеру. Но выбора у него не было. Галька, скорее всего, тоже не полностью доверяла Вэну, но ей всё равно пришлось положиться на него. Вэн не был уверен, что Коллекционеры правильно поступают с желаниедами, а Коллекционеры, несомненно, точно так же думали о нём самом. Может быть, именно так происходит, когда проблемы становятся слишком большими, чтобы справиться с ними в одиночку. Может быть, приходится рисковать, полагаясь на кого-то другого.
Вэн посмотрел на Питера. Одеяло поднималось и опускалось в такт его глубокому, спокойному дыханию. А потом Вэн закутался в своё одеяло и закрыл глаза.
12
Прошлое Гальки
Греи уехали в воскресенье, незадолго до полудня.
Питер в последний раз помахал Вэну из окна блестящей чёрной машины. Вэн помахал в ответ; надежда и беспокойство трепетали в его груди, словно две дерущиеся птицы.
В тот день, и через день, и через два дня Вэн почти не выходил из переоборудованной конюшни, а оперный театр «Лисье логово» заработал на всю катушку. Подготовка к постановке оперы «Гензель и Гретель», открывавшей сезон, шла практически на каждом дюйме территории. Даже в спальне, закрыв двери и окна, Вэн всё равно слышал рёв грузовиков на подъездной дорожке, шум от строительства сцены, крики работников.
Но вот ночи были такими же тихими, как и всегда.
Ночью в среду Вэн лежал в постели, полусонный, пытаясь почувствовать себя хоть сколько-нибудь уютно в окружающей неподвижности, и тут потолок перерезала полоска света.
Вэн дёрнулся назад и ударился головой о стену.
Полоска снова появилась на потолке. Она носилась туда-сюда по комнате, освещая стену, пол, кровать, и в конце концов попала Вэну прямо в глаза.
Вэн прищурился.
Это был луч фонарика, светивший в окно. Слабый лунный свет освещал знакомую фигурку его владелицы.
Вэн выбрался из кровати, надел слуховые аппараты и распахнул окно.
– …Выйдешь поговорить?
Вэн кивнул. Натянув кардиган прямо на пижаму, он спрыгнул на землю с низкого подоконника.
Галька отвела его к опушке леса, где можно было сесть и остаться незамеченными. Она нацелила фонарик на землю.
– …Всё сделал? – спросила она, но говорила слишком быстро, чтобы Вэн успевал выделять слова из общего шума. – …Доставил?
– Послание? – повторил Вэн. – С этим я разобрался.
Даже в тусклом свете он увидел, как Галька расслабленно опустила плечи.
– Хорошо, – выдохнула она. – Значит, они придут?
– Не знаю. Думаю, да.
Галька склонила голову.
– …Не сказали тебе?
– Ну… – протянул Вэн. – Я не смог сам добраться до города. Я пытался. Но пришлось передать сообщение кое с кем ещё.
– Что? – Голос Гальки был острым, как пила. – С кем?
– С другом, – ответил Вэн, хотя и сомневался, правильно ли называть Питера его другом. – Ну то есть… с мальчиком, в чьём доме я жил. Он не знает, что говорится в послании. Ничего не знает о Коллекции. Он просто доставит письмо в офис коллекционного агентства и уйдёт.
Выдох Гальки был настолько гневным, что на глазах Вэна чуть не выступили слёзы.
– Ты не можешь… – Она запнулась, её голос дрожал. – Ты не можешь просто вот так доверять людям!
– Но иногда доверять людям нужно, – ответил Вэн. – Ты доверяла мне.
– …Может быть, этого недостаточно, – пробормотала Галька. Или, может быть, это было: «Может быть, и не стоило»?
Так или иначе, слова прозвучали обидно.
– Можно я подержу фонарик? – спросил Вэн. – Чтобы видеть твоё лицо?
Галька протянула ему фонарик, бормоча не то «без проблем», не то «прости», не то что-то ещё.
Вэн направил луч на неё. В свете она выглядела помятой и усталой, вокруг глаз виднелись едва заметные розовые круги.
– Я знаю, что нельзя доверять всем, – сказал Вэн. – Но в мире много хороших людей. По крайней мере, достаточно хороших.
Галька немного помолчала. Такое молчание означало, что скоро что-то будет, – оно было словно вдох перед криком.
– …Знаешь, почему я сбежала от дяди Айвора к Коллекционерам? – наконец спросила она.
– Нет, – ответил Вэн. – Почему?
– Потому что люди, которые говорят, что хотят тебе помочь, всегда хотят чего-то ещё.
– Ты о чём?
Зелёные глаза Гальки смотрели в землю. Она говорила медленно, словно выкапывая слова откуда-то, где они долго лежали нетронутыми.
– Дядя Айвор держал меня взаперти до восьми лет.
