А развеселившийся Табов предок позвал Таба и остальное семейство на их блюдце: он-де задумал маленькую экспедицию. Отличный пример красивого поведения, с горечью подумал я.
И поплелся за папаней. Хоть и ослаб, как хворая зеленявка, все же хотел выяснить, почему нас надул союзник.
Но оказалось, что папаню теперь заботит нечто другое, причем довольно банальное. Как же он меня разочаровал!
– Об этом позже, сынок, – сказал он. – Я только что вспомнил: нынче день рождения Врупа.
Папаня помнит все дни рождения.
У клерка в отделении межзвездной почты папанина просьба вызвала подозрения. Наверное, его предупредили, что папаня может не уняться и попробует действовать через голову директора. Но, узнав, что речь всего лишь о поздравлении, клерк успокоился. От него всего-то и требовалось, что отправить текст по форме номер три на указанную планету, а уж там Вруп получит поздравительный адрес длиною в ярд, с золотым тиснением и пурпурной бахромой. «Пусть в сиянии звезд тайны Всеотца перестанут быть тайнами и пусть узнает вся планета, что в этот день ты появился на свет!» И тому подобная пафосная чепуха.
А ведь не в обычаях папани пользоваться такими шаблонами. Спекся, должно быть, получив знатную оплеуху на собрании… Но тотчас я отвесил оплеуху себе самому. Правда, мысленно.
Пока папаня уламывал клерка, у меня было время разобраться с моими идеями.
– Пап, – передал я ему узким лучом, как только он освободился, – Табов предок слишком уж уверен, что земная истерия с летающими блюдцами не имеет никакого отношения к нашим замарашкам. Что-то раньше я не слышал от него подобных глупостей.
– Согласен, сынок, – очень тихо, очень «узко» ответил папаня.
– Значит, у него имеется другая причина не желать введения строжайшего запрета мозолить землянам глаза. Пап, а вдруг он хочет, чтобы земляне узнали о нас? Хочет сообщить им о Галактическом Союзе, прежде чем они сделают независимый выбор между жизнью и смертью?
– Продолжай, сынок.
– Так вот, если Табов отец желает чего-то противозаконного, почему бы не предположить, что он над этим уже вовсю работает? Что он вступил в контакт с землянами или готовится вступить?
– Молодчина. Это мои мысли, один в один. Он уже встретился с землянами, или это вот-вот случится. Но сможешь ли ты протянуть логическую цепочку еще дальше?
– Думаю, смогу. – И я с воодушевлением поведал о последнем моем путешествии с семьей Таба.
– Поднимай сестру и братика, сынок, – распорядился папаня, как только я закончил, – а я займусь мамой. Уверен, если мы устроим семейный пикник, – он сузил луч, – на одной секретной полянке, это будет самый что ни на есть красивый туризм.
Не припомню, чтобы когда-нибудь раньше стаи земных облаков были такими мягкими и ослепительно-белыми. Может, и нельзя назвать красивым наше снижение, но между этими облаками мы пролетели, не задев ни единого краешка, нисколечко их не затмив, как и полагается мастерски пилотируемому блюдцу.
И вот под нами лесистая гора с большущим куполом на макушке. Папаня убрал с пульта управления щупальца:
– Приступай, сынок.
В этот раз не было ощущения, будто я обзавелся дополнительными мышцами или колючими палицами. Я просто чувствовал себя взрослым гептопусом, взявшимся за взрослое дело.
По пологой кривой блюдце снизилось к секретной прогалине – а ведь на ней и впрямь что-то происходит! – и совершило посадку не на поляне, а в узком промежутке между двумя деревьями. При этом я даже листочка не потревожил – только трава слегка отклонилась от нашего борта, чтобы тотчас невозмутимо выпрямиться.
И вот мы с папаней снаружи, и одна из моих хваталок сжимает вещь, которая прибавляет уверенности, но и подразумевает нешуточную ответственность. Продвигаемся со всей осторожностью – ни единый шорох, ни единая мыслишка не опередила нас, даже когда впереди открылась поляна.
На ее краю преклонил колени уже знакомый мне землянин, и выглядел он экзальтированно. Уже по одному этому можно понять, что он в телепатическом трансе, но какой смысл гадать, когда на прогалине вовсю излучаются Великие Тайные Идеи Галактического Союза?
А занимался этим Табов папаня – он виднелся на противоположном краю полянки, и вокруг живописно расположилась его семья. Прозрачно-зеленоватый на фоне зеленого леса, он легко стоял на двух щупальцах, остальными пятью ритмично выделывая гипнотические пассы. Ну очень красиво. Наш чистоплюй впал в замарашкин грех – взялся спасать и просвещать! Загадка, бередившая мой разум на протяжении многих оборотов, наконец-то разгадана!
– Вот же гнусный зеленый плетельщик! – передал я папане узким лучом.
– Верно, сынок, – отозвался папаня. – Угости-ка его зарядом средней мощности, а я займусь семейкой.
Наши парализаторы дружно пшикнули. Смею похвастаться, Табов родитель застыл в особенно грациозной позе. Казалось, Великие Идеи на миг повисли в воздухе, а потом осыпались, точно осенние листья.
Землянин медленно встал на ноги. Я видел и чувствовал, что он по-прежнему в экстазе, но теперь еще и малость растерян.
И тут меня осенило: а ведь ужасная проблема никуда не делась. Здесь, на планете-бутоне, были выпущены на волю Великие Тайные Идеи – мы своими глазами видели, как этим занимался Табов отец. По всем законам психодинамики они будут распространяться беспрепятственно и доберутся до самых глухих углов, и вытеснят все местные идеи меньшего пошиба, и развеют все заблуждения насчет нас, и все до единого земляне узнают о Галактическом Союзе и о своей непростой ситуации – и лишатся шанса на собственный независимый выбор!
Конечно, мы можем убить или похитить этого конкретного землянина; мы даже способны стереть ему память. Пусть это вопиющее нарушение Свода запретов, мы бы все равно осмелились – папаня это доказал, незаконно добыв пистолет, а я как-никак его сын.
Но где уверенность, что этим все и закончится? Великие Идеи выпущены. Те же откровения, что достались этому землянину, могли еще раньше получить от Табова отца и другие местные жители. А если это произошло, от нас уже ничего не зависит. На вылетевшую мысль петлю не накинешь. Меня учили, что Великие Идеи всегда норовят заглушить идейную мелочовку. И какой же, спрашивается, психодинамический код нужно послать вдогонку, чтобы лишить их силы?
Как я уже сказал, все это пришло мне на ум за единый миг. Я повернулся, намереваясь излучить вопрос. Но папаня уже решительно вышел на поляну.
Я упоминал, что мой папаня – мастер изображать щупальцами всякую всячину. А особенно ему удается имитировать форму других существ – просто благодаря превосходному управлению мышцами. И вот два его ходовых щупальца превратились в зеленые ноги – как у землянина, только короче и толще. А кончики загнулись – ни дать ни взять мыски зеленых башмачков из сказок про гномов.
Третья его ходилка и одна из хваталок сделались короткими и толстыми зелеными руками, а на концах, если не приглядываться, – детские варежки.
