Когда я пришел в сознание (если вообще терял его – разве что на пару секунд), розовых линий уже не было видно. Туман снова стал просто отвратительной, по-вечернему желто-коричневой дымкой с черными пятнами послесвечения. В кабине воняло озоном, но ветер, врывавшийся в нее через дыру в том месте, где недавно был экран с картой мира, быстро разогнал запах – Крепость Саванна пробила эту брешь одним ударом, замечательно. А еще мы падали, самолет пикировал к земле, словно подбитая птица… я чувствовал это, и не было смысла себя обманывать.
Но если тупо уставиться в приборную панель, это не спасет от падения. Я оглянулся и увидел возле закрытой двери Папашу и Элис, с яростью смотревших друг на друга. Папаша выглядел обессиленным, Элис со страдающим видом засунула обожженные пальцы себе под мышку, словно ей наступили на руку. Но крови я не заметил. Как не заметил парашюта и коробки – только мешок Элис, полный продуктов. Очевидно, Папаша все-таки сбросил груз.
Мне пришло в голову: вот самое подходящее время для второго голоса, чтобы расплавить наш самолет… если он еще не попытался этого сделать. Сначала я решил, что это самолет Саванны пронзил нас своим лучом, отсюда и брызги раскаленного металла, но сказать наверняка было нельзя.
Я повернулся к иллюминатору как раз в тот момент, когда из тумана выскочили скалы и чахлые деревца. «Старина Рэй, ты всегда ходил рядом со смертью», – подумал я. Но тут самолет подскочил так резко, что у меня засосало под ложечкой, как будто антигравитация включилась всего в нескольких ярдах от земли. Затем – новое пикирование и новый подскок, уже не такой отчаянный. Повторив еще пару раз это упражнение, мы встали на ровный киль и заскользили, думаю, футах в ста над землей. Похоже, на большой высоте двигатель уже не работал, но мы еще могли ползти над поверхностью с помощью какого-то маломощного поля отталкивания.
Я взглянул на экран с картой Северной Америки, задумавшись о том, надо ли повернуть обратно на запад или лететь прежним курсом на Атла-Хай, чтобы узнать о происходящей там чертовщине… в тот момент меня не заботило, что еще может с нами сделать Крепость Саванна. Но мне не пришлось тратить умственную энергию. Всё решили за меня. Пока я смотрел, кнопка Атла-Хай сама собой подпрыгнула вверх, а кнопка старого завода ушла вниз; когда самолет разворачивался, нас тряхнуло еще раз.
Фиолетовое пятно Атла-Хай потускнело, а его кнопка утратила свой нимб. Синий цвет Лос-Аламоса тоже сделался тусклым. Точка завода засияла ярким зеленым светом – вот и все.
Все, кроме одной мелочи. Когда фиолетовое свечение погасло, мне послышался слабый первый голос (словно он говорил не прямо в тот момент, а сохранился в памяти экрана – не голос, а его светящийся призрак):
– Спасибо и удачи!
Глава 6
Многие относили начало своего падения ко времени того или иного убийства, над которым прежде особенно не задумывались
[53].
Томас де Квинси. Изящное искусство смерти
– А вам долгой веселой осады, сэр, и жареную крысу на Рождество! – ответил я вслух и очень громко, неожиданно для себя самого.
– Война! Как я ненавижу войну! – взорвался Папаша.
Он не подпрыгивал от ярости – все еще настороженно следя за Элис, – но голос его звучал именно так.
– Черт бы тебя побрал, Папаша! – включилась Элис. – И тебя тоже, Рэй! Мы могли дернуть что-нибудь, но вы вдруг стали такими радостно-послушными! – В конце концов ее гнев победил правила грамматики, или, может, это мы с Папашей их подзабыли. – Черт бы побрал вас обоих!
Это было бессмысленно, все это. Думаю, мы просто сорвались с катушек, после того как целых полчаса боялись сказать что-нибудь не то.
– Не знаю, что ты там могла дернуть, разве что нас за ошейники, – сказал я Элис, а потом заметил Папаше: – Может, ты ненавидишь войну, но сейчас ты помог ее вести. Те гранаты, которые мы сбросили, позаботятся о сотнях саваннцев.
– Ты все время так говоришь обо мне, правильно? – огрызнулся он. – Но я и не ожидал услышать более приятного объяснения моих поступков. Мне очень жаль, – сказал он, повернувшись к Элис, – что пришлось ударить тебя по больным пальцам, сестренка, но ведь ты же не можешь сказать, что я не предупреждал вас о своих подлых приемчиках. – Потом он снова обратился ко мне: – Да, я ненавижу войну, Рэй. Это просто убийство, только в крупных масштабах, хотя кое-кто из моих парней поспорил бы со мной.
– Тогда, может, отправишься в Атла-Хай или Саванну читать проповеди против войны? – спросила Элис, все еще разгоряченная, но уже не такая язвительная.
– Да, Папаша, почему бы тебе не заняться этим? – поддержал я ее.
– Может, и стоит. Им точно было бы полезно. – Он внезапно задумался, а потом усмехнулся. – А что, неплохо звучит, да? «Слушайте всемирно известного убийцу Папашу Трамбалла. Носите стальные воротники для защиты горла».
Мы рассмеялись, сначала неохотно, а потом почти от чистого сердца. Думаю, каждый понимал, что впереди у нас мало веселья и поэтому не следует воротить нос даже от самой незамысловатой шутки.
– Наверное, ничего умного у меня в мыслях и не было, – призналась мне Элис, а Папаше сказала: – Ну хорошо, на этот раз я тебя прощаю.
– Не надо! – Папаша вздрогнул. – Мне противно вспоминать, что случилось с последним из тех парней, кто имел глупость простить меня.
Мы осмотрели свои припасы. И очень вовремя. Небо быстро темнело, хотя мы и гнались за солнцем, а в кабине не горело ни одного огня, и мы, конечно же, не знали, как их зажечь.
Мы заложили сумками дыру в экране, даже не попытавшись обследовать ее. Через несколько минут в кабине снова потеплело, и в воздухе больше не чувствовалось пыли. Правда, вскоре он стал слишком дымным от наших сигарет, но это случилось позже.
Мы открутили от стен те багажные контейнеры, которые еще не проверили. Но там не нашлось ничего полезного, даже фонарика.
Я в последний раз пробежался по кнопкам, хотя ни одной светящейся не осталось, и чем темнее становилось вокруг, тем яснее это делалось. Даже утратившую фиолетовый нимб кнопку Атла-Хай теперь нельзя было нажать. Я попробовал набрать комбинации для стрельбы в надежде поразвлечься, паля наугад по всем горам на нашем пути, но кнопки, еще недавно такие послушные, не поддавались. Элис предлагала новые сочетания, но ни одно не сработало. Приборная панель была надежно заблокирована – отчасти, возможно, из-за выстрела с самолета Саванны, хотя дистанционная блокировка из Атла-Хай и без того все объясняла.
– Вот козлы! – сказал я. – Им даже не понадобилось нас связывать. По дороге на восток нам хотя бы оставили выбор: лететь вперед или назад. Теперь и этого нет.
– Думаю, нам еще повезло, – заметил Папаша. – Если бы в Атла-Хай могли сделать с нами что-нибудь еще – хочу сказать, если бы их не атаковали, – они бы наверняка посадили нас. То есть посадили бы самолет и вытащили нас – огромными клещами, вероятнее всего. И вопреки твоему лестному мнению о моих проповеднических талантах (которое, кстати, не разделяет никто из верующих парней в нашей компании – они называют меня «бестолковым старым атеистом») сомневаюсь, чтобы кого-нибудь из нас ждала успешная карьера в Атла-Хай.
