Нам пришлось согласиться. Трудно представить, чтобы Папаша, или Элис, или я сам (даже не будучи париями-убийцами) могли произвести впечатление на толпу гениев, населявших, судя по всему, Аламос и Атла-Хай. В Республике Двух А, назовем ее так, могли быть свои недоумки, но я почему-то сомневался в этом. За антигравитационным генератором, а также другими чудесами этого самолета и всем прочим, на что нам только намекнули, стоял, как мне казалось, не один-единственный Эдисон—Эйнштейн. Да и Грейл, судя по всему, имел не только мощные мышцы, но и развитый мозг. Ни одна из современных «стран» не насчитывала больше нескольких тысяч жителей, и я был уверен, что там не нашлось бы места для болванов. Наконец я вспомнил то, что маячило на краю моего сознания весь последний час: в детстве мне попалась книга об ученых, выучившихся говорить по-мандарински просто так, ради развлечения. Я рассказал об этом Папаше и Элис.
– И если это обычное для жителей Аламоса и Атла-Хай интеллектуальное развлечение, – добавил я, – то вы понимаете, к чему я клоню.
– Согласен, у них монополия на мозги, – сказал Папаша и тут же упрямо добавил: – Но не на здравый смысл.
– Интеллектуальные снобы, – отозвалась Элис. – Знаю таких и ненавижу их.
– А ты сама разве не из интеллектуалов? – спросил Папаша, но, к счастью, его слова не вызвали бурю.
Тем не менее всем нам понравилось обдумывать только что полученные сведения о двух (а в каком-то смысле и трех) крупнейших «странах» современного мира. (И пока мы считали, что это нам нравится, можно было не замечать горечи и тоски, скрывавшихся за нашими язвительными остротами.)
– В общем, мы всегда предполагали, что Аламос – это остатки сообщества ученых и инженеров, – сказал я. – Теперь мы знаем, что в Атла-Хай то же самое. Это те, кто выжил в Брукхейвене
[54].
– Ты имеешь в виду Манхэттенский проект?
[55] – уточнила Элис.
– Нет, это было в Колорадо-Спрингс
[56], – непререкаемо заключил Папаша.
Я заметил, что сообщество ученых должно распространять технические знания, а возможно, и налаживать специальное обучение. Группа людей с высоким ай-кью могла добиться поразительного прогресса. Нетрудно было представить себе, как они, избавленные от тупиц, создадут удивительный мир за пару поколений.
– Но у них есть свои проблемы, – заметил Папаша и вернул нас к мыслям о войне, в которую нас втянули.
Крепость Саванна, как мы знали, располагалась вокруг большой атомной станции на реке с таким же названием, но ее культура, видимо, была более грубой, чем у Атла-Аламоса. Мы и сами не заметили, как погрузились в чуть ли не романтические размышления о судьбе Атла-Хай, осажденного превосходящими и явно варварскими силами, а также далекого Аламоса, возможно находившегося в таком же тяжелом положении, – Элис напомнила, как Голос спросил, перестали там умирать или нет. На мгновение я ощутил гордость оттого, что смог нанести удар злобным агрессорам. И тут же, разумеется, пришло чувство отвращения.
– Чертовски странно, что три человека, считающие себя реалистами, печалятся из-за таких вещей, – сказал я.
– Особенно после того, как твои герои дали нам пинка под зад, – согласилась Элис.
– Ага, – хихикнул Папаша. – Они даже отняли у Рэя всю его артиллерию.
– А вот здесь ты не прав, Папаша, – ответил я, выпрямляя спину. – У меня осталась одна граната – та, что была в кулаке у Пилота.
По правде говоря, я совсем забыл про нее и теперь немного забеспокоился, почувствовав, как она прижимается к моему бедру, там, где кожа особенно тонкая.
– Значит, ты поверил тому старому голландцу, утверждавшему, что кубики – это атомные гранаты? – спросил Папаша.
– Не знаю, – сказал я. – Он, конечно, не горел желанием рассказать нам хоть какую-нибудь правду. Но раз уж на то пошло, он показался мне достаточно мерзким, чтобы сказать правду, полагая, что мы примем ее за ложь. Может быть, это детская атомная бомба со взрывателем, работающим как запал гранаты. – Я достал ее и взвесил в руке. – Что, если я нажму кнопку и выброшу эту штуку в дверь? Тогда мы все узнаем.
Мне действительно хотелось это сделать – думаю, из-за моего беспокойства.
– Не глупи, Рэй, – сказала Элис.
– Расслабься, не буду я ее бросать, – ответил я.
Однако тут же пообещал себе, что если вдруг почувствую себя беспокойно, иначе говоря, очень погано, то просто нажму кнопку и посмотрю, что из этого выйдет, – вручу, можно сказать, свою судьбу богам Мертвых земель.
– Почему ты так уверен, что это оружие? – спросил Папаша.
– А чем еще они могут быть, если эти парни так жаждали их заполучить в разгар войны? – задал я встречный вопрос.
– Точно не знаю, – ответил Папаша. – Есть кое-какие предположения, но я не хочу сейчас об этом говорить. Я вот о чем, Рэй: ты принимаешь за оружие все, что видишь – вокруг себя или в себе самом.
– Для тебя по-настоящему ценно только оружие! – с неожиданным напором вмешалась Элис.
– Вот видишь? – сказал Папаша. – Именно это я имел в виду, говоря о вас обоих. Люди так думают с давних времен. Когда пещерный человек поднимал с земли камень, он первым делом спрашивал себя: «Кому я могу размозжить этим голову?» Сотни тысяч лет прошло, прежде чем ему пришло на ум построить из камней больницу.
– Знаешь, Папаша, – признался я, бережно пряча кубик обратно в карман, – временами ты неплохо проповедничаешь.
– Надеюсь, что да, – согласился он. – А не перекусить ли нам?
Это была хорошая идея. Еще немного, и мы не смогли бы разглядеть, что едим. Правда, форма банок подсказывала, что находится внутри, поэтому, думаю, мы бы справились. Забавно, что в этом волшебном самолете мы не могли даже включить свет, и это лишний раз подтверждало нашу полную беспомощность.
Мы подкрепились, снова закурили и устроились поудобней. Я решил, что полет займет всю ночь, по крайней мере путь до старого завода, – мы не показывали ничего близкого к той скорости, с какой летели на восток. Папаша уселся сзади, а мы с Элис лежали, обвившись вокруг своих кресел так, чтобы наблюдать друг за другом. Скоро стало настолько темно, что мы видели только горящие кончики сигарет да часть лица, когда один из нас глубоко затягивался. Сигареты пришлись очень кстати – они удерживали от подозрений, что кто-то подкрадывается к тебе в темноте с ножом в руке.
