Приятель, сказал я себе, попробуй мыслить рационально.
Винтовка крузо схожа с моей, и у него есть боеприпасы как минимум трех типов.
Он добрался из своего укрытия до края расщелины за сорок секунд или быстрее; значит, ковыляет он шустро – или располагает реактивным ранцем.
Стрелял он не в меня, а в радар. Решил, что это передатчик? Или оружие? Или робот, более опасный, чем человек?
Сердце билось ровнее, шум кровотока в ушах стих – но в это мгновение я ощутил через камень легчайшую вибрацию.
Цок, цок, цок-цок, цок, цок… Вибрация усиливалась с каждым тактом.
Я включил фонарь и увидел, как по полу первой пещеры в мою сторону движется серебристый паук размером с большую тарелку. Тело в зеленую полоску, четыре фосфоресцирующих глаза, жвалы как изогнутые, зазубренные половинки ножниц…
Я выстрелил, одновременно отшатнувшись. Пещеру заполнил лиловый свет, тут же перетекший в зеленый. Двойная ударная волна дважды перевернула меня и приложила о стену.
Но я нисколько не стушевался. Вспышка света обнажила дыру в потолке моей пещеры, и я, кое-как поднявшись, сразу подпрыгнул.
Мне хватило ума двигаться плавно. Правой рукой я ухватился за край отверстия. Камень выдержал мой вес, я подтянулся и пролез в дыру. В новой пещере обнаружилось два боковых выхода, и я метнулся к тому, который располагался выше.
Так оно и продолжалось. Все эти лавовые пещеры словно скроили по единому образцу. Всякий раз я выбирал отверстие выше прочих. Правда, одна пещера оказалась тупиковой, и пришлось выползать обратно. После этого я стал осматриваться, прежде чем проникать внутрь, и уже не выключал фонарь.
Позади осталось то ли семь, то ли семнадцать пещер, когда я наконец задумался над случившимся.
Тот паук совершенно точно не был крузо, иначе следом за ним тащилась бы орда его собратьев, волоча винтовку – как раньше кони волокли пушки. И это вряд ли был ранее неизвестный науке, теоретически неспособный существовать артропод, умеющий выживать в вакууме… Либо экзобиологи что-то напутали, и я правильно дал деру. Нет, скорее всего, следящий робот, быть может вооруженный. Восемь ног – полезная вещь, как и восемь рук. А его жвалы, интересно, могут прокусить скафандр? Может, это чей-то домашний робот-зверушка? Эй, паучочек, иди-ка сюда…
Почему было два взрыва? Либо мой крузо выстрелил в первую пещеру с края расщелины, либо паук нес бомбу и должен был меня подорвать. А что, подходящая задача для домашнего любимца. Я хихикнул. Почему-то было приятно думать, что эта тварь оказалась «всего-навсего» роботом.
Именно тогда – то ли в девятом, то ли в девятнадцатом каменном пузыре – лицевой щиток моего шлема внезапно запотел. Ну да, учащенное дыхание, пот, вот система и не справилась. Ощущение было такое, будто я угодил в плотный туман. Мне едва удалось рассмотреть черную стену позади меня. Я выключил фонарь. Судя по табло индикации времени, прошло семьдесят две минуты. Я выключил его, а потом сделал кое-что странное.
Я очень осторожно откинулся назад, так чтобы бо́льшая часть скафандра коснулась каменного пола, десять раз медленно постучал по нему прикладом «свифта» – и замер в ожидании.
Десять стуков означали, что я пользуюсь десятичной системой счисления. Конечно, были и другие варианты, но…
Через камень донеслись далекие ответные стуки, такие же размеренные. Шесть.
Какие константы выражаются через шестерку? Стукни крузо три раза, я бы, наверное, ответил одним стуком, подразумевая последовательность цифр в числе «пи». А на один его стук я бы ответил четырьмя, и обмен сигналами получился бы плодотворным. Но шестерка? Может, мне предлагали отнять шесть от десятки, но ради чего? А если он предлагал общаться простыми числами? Ну да, все целые числа, все действительные числа, от тридцати семи до сорока одного, имеют квадратный корень, который начинается с шестерки, но о каком именно числе мы говорим сейчас?..
Снова послышалось цоканье.
Я поспешил включить фонарь. Щиток отпотел. В пещере царила пустота.
Но я все равно двинулся дальше, по-прежнему стараясь выбирать отверстия повыше. Правда, новые пещеры выглядели иначе. В большинстве из них было два отверстия внизу и одно вверху, а сами пещеры, казалось, выстроились зигзагом. Мне захотелось вернуться, но я опасался вновь услышать цоканье. Между тем пещеры делались все у́же и теснее, я словно попал в вереницу могил и утратил всякое чувство направления. Более того, я переставал понимать, где верх, а где низ. Лунная гравитация, чтоб ее, – отличное средство вызвать психоз. Фонарь я не выключал, хотя и был уверен, что его свет заметен издалека. Прежде чем проникнуть в очередной пузырь, я тщательно все оглядывал, особенно потолок над входным отверстием.
Время от времени мне чудилось, что кто-то говорит: «Шесть! Шесть!», а затем быстро произносит: «Семь – восемь – девять – пять – четыре – три – два – один – ноль!» Как отстучать нулевое значение в десятичной системе? В конце концов я сообразил – нужно стукнуть десять раз.
В итоге я забрался в пещеру с боковым отверстием четырех футов в поперечнике, обрамленное по краям самоцветами. Любопытно… Это что, будуар паучьей принцессы? Было и отверстие наверху, но оно меня не привлекло, потому что не имело украшений. Я выключил фонарь и придвинулся ближе к боковому отверстию, но пока не стал просовывать в него голову. Самоцветы превратились в звезды… До меня дошло, что я выбрался наружу, и противоположный край расщелины, в которую я упал, оказался в какой-нибудь сотне футов надо мной. Склон кратера над нею выглядел знакомым, оставалось лишь отыскать укрытие крузо… Табло сообщало, что прошло восемнадцать минут после его отключения. Пожалуй, пора высматривать спасателей. Но ведь их корабль сразу попадет в прицел крузо, они не знают о засаде, я не успел предупредить…
Я подался вперед, уселся на краю отверстия, свесив одну ногу вниз и зажав карабин локтем. Снял с пояса световую гранату, выдернул чеку (таймер, поставленный на пять секунд) и бросил с таким расчетом, чтобы граната ударилась о противоположную стену расщелины.
Затем уставился вниз, и ствол карабина опустился следом за моим взглядом.
В расщелине стало светло, как на городском бульваре. Я понимал, что рядом со мной свет будет ослепительным, и поэтому не поднимал головы. Внизу, в паре сотен футов от отверстия, в котором я сидел, мелькнул прозрачный шлем с чем-то круглым и зеленым внутри. Шлем и плечи…
А потом опять раздалось цоканье, совсем близко.
Я выстрелил без малейшей задержки. Сверкнула лиловая вспышка, пуля взметнула пыль футах в двадцати от крузо. Я забрался обратно в пузырь, включил фонарь и увидел очередного паука, шустро перебиравшего лапами у дальней стены. Подпрыгнув, я ухватился свободной рукой за край верхнего отверстия; если бы понадобилась другая рука, я бы бросил «свифт», но обошлось без этого. Подтянувшись, я посмотрел вниз: паук был прямо подо мной и таращился на меня своими многочисленными глазами. Вот он сложил лапы, распрямил их – и прыгнул вверх; слабого лунного притяжения вполне хватило, чтобы тварь проникла туда, где прятался я. Нельзя было допустить, чтобы паук притронулся ко мне, и нельзя было самому дотрагиваться до него. Я потянулся, чтобы заменить боеприпас в карабине, паучье туловище стало надуваться изнутри, и в этот миг снизу прилетел сгусток зеленого пламени: ударная волна слегка сотрясла мой скафандр, а паука отшвырнула неведомо куда. По счастью, он не успел взорваться, если таким было его намерение; во всяком случае, второй вспышки не последовало.
