Бармен недовольно посмотрел на них.
– Вниз, вниз! – приказал он. – Или вы считаете себя джентльменами?
– Но ведь наверху никого нет. Здесь только мы втроем.
– Не важно, – ответил Бармен. – Соблюдайте приличия, сосальщики! Если вы не собираетесь платить за пакет, то переворачивайтесь.
С громким ворчанием бражники передвинулись так, что их головы теперь смотрели в черный угол.
Сам Бармен не потрудился перевернуться и бросил им бледно-красное пятно, тонкое, изогнутое, с тремя ответвлениями. Каждый схватил по ответвлению и воткнул себе в лицо.
Положив пухлое пятно руки на блестящий кран, Бармен сказал:
– Давайте сначала поглядим на ваши ассигнаты.
Все трое, сердито ворча, вывернули из карманов что-то – слишком маленькое, Спар не мог разглядеть как следует – и протянули Бармену. Тот внимательно изучил каждую вещь в отдельности, затем положил в кассовый ящик.
– Шесть секунд браги. Сосите быстрей! – распорядился он, посмотрел на свое запястье и махнул другой рукой.
Один из бражников, похоже, чуть не захлебнулся, но выдохнул через нос и отважно продолжил сосать.
Смотритель закрыл кран.
И тут один из пьянчуг возмутился, бормоча запинающимся голосом:
– Ты отключил слишком рано. Это не шесть секунд.
Голос Бармена вновь стал приторным:
– Я прыснул вам сначала четыре, а потом добавлю еще две. Не хотел, чтобы вы захлебнулись. Готовы продолжить?
Бражники жадно проглотили вторую порцию, затем, с написанным на лицах сожалением, высосали из трубок последние капли и принялись чесать языками. Выписывая круги в отдалении, Спар, с его чутким слухом, смог разобрать почти каждое слово.
– Поганый выдался сновидень, Бармен.
– Нет, хороший день для пьяного сосальщика, чтобы его кровь высосали похотливые вампы.
– Я спокойно спал у Пита, ты понял, жирный упырь?
– Спокойно у Пита? Это что-то новенькое!
– Грязным атомом тебя! Но вампы схватили Кнопку и Милашку. Прямо в главном проходе правого борта, представьте себе. Во имя Кобальта-девяносто, «Прорыв» постепенно пустеет! По крайней мере, Третий отсек. Можно целый день плавать по всему коридору и не встретить ни души.
– Откуда ты знаешь, что случилось с девчонками? – спросил второй бражник. – Может, они перебрались в другой трюм, чтобы попытать счастья там?
– Счастье им изменило. Сьюзи видела, как их схватили.
– Не Сьюзи, а Мейбл, – поправил Бармен, изображая из себя третейского судью. – Эти пьяные потаскушки заслужили такую судьбу.
– У тебя нет сердца, Бармен.
– Что правда, то правда. Именно поэтому вампы и прошли мимо меня. Но если серьезно, парни, то все эти оборачивающиеся твари и ведьмы стали слишком свободно разгуливать по Третьему. Я весь сновидень простоял на страже, так и не сомкнув глаз. А теперь собираюсь отправить жалобу на Мостик.
– Ты смеешься над нами!
– Не может такого быть!
Бармен торжественным жестом приложил руку к груди, чем окончательно убедил бражников.
Спар двигался по спирали к зеленому углу, держась подальше от стены. По дороге он заметил Кима, который тоже кружил поодаль, ловко прыгая с одной растяжки на другую, а иногда и перебегая по ним.
Светлокожий круглый силуэт, дважды обведенный синим – топик и юбка-штаны, – выплыл из зеленого люка.
– Привет, Спар, – послышался мягкий приветливый голос. – Как дела?
– Спасибо, хреново, – ответил Спар; золотистое облако распущенных волос коснулось его лица. – Я отказался от лунной росы, Сьюзи.
– Не будь так строг к себе, Спар. День работай, день ленись, день играй, день спи – будет лучше.
– Я знаю. Трудодень, ленедень, игродень, сновидень. Десять дней составляют земник, двенадцать земников – солнечник, двенадцать солнечников – звездник, и так до конца времен. С коррекцией, как кто-то мне сказал. Только я понятия не имею, что значат все эти слова.
– Ты слишком серьезен. Тебе нужно… Ой, киска! Какая хорошенькая!
– Киссска-шшшмиссска! – прошипело большеголовое темное пятно, проскакивая мимо. – Я кот, ясссно? Меня зззовут Ким.
– Ким – наш новый ловец, – объяснил Спар. – Он тоже очень серьезный.
– Хватит тратить время на беззубого и безглазого старика! – крикнул Бармен. – Иди скорей сюда!
Сьюзи со вздохом подчинилась, выбрав самый простой маршрут вдоль растяжек; ее мягкие, тонкие пальцы коснулись щеки Спара.
– Милый Спар… – прошептала она. Когда ее ноги проплывали мимо его лица, раздалось тихое позвякивание браслетов с позолоченными подвесками – в форме сердечек, как Спар прекрасно знал.
– Слышала про Кнопку и Милашку? – мрачно обратился к ней бражник. – Хочешь, чтобы тебе тоже перерезали сонную артерию или наружную подвздошную?
– Заткнись, сосальщик! – устало оборвала его Сьюзи. – Дай мне выпить, Бармен.
– У тебя и так слишком большой счет, Сьюзи. Как ты собираешься расплачиваться?
– Прошу тебя, Бармен, не прикидывайся дураком. Уж точно не сегодня утром. Ты же знаешь все ответы, особенно этот. А сейчас дай мне пакет браги, темной. И прикуси язык.
– Пакеты только для леди, Сьюзи. Я обслужу тебя наверху, тебе надо делать свое дело, но…
Сверху донеслось пронзительное рычание, быстро переросшее в яростный рев. Прямо в кормовом люке кувыркалась, брыкалась и лягалась бледная фигура в пунцовой юбке-штанах и топике… нет, в чем-то более широком – кофте или даже коротком пальто.
Стройная девушка застряла в проходе – по неосторожности или из-за спешки, ее одежда прилипла к ободу люка.
Бражники принялись давать ей советы, а Спар метнулся на помощь, но в этот момент девушка отчаянным рывком высвободилась и с развевающимися позади нее черными волосами полетела к тору, хватаясь за растяжки.
Она ударилась бедром о титановую обшивку и, придерживая одной рукой свое… ну да, полупальто, вытянула другую руку над качающимся баром.
Спар подплыл ближе и услышал, как она сказала:
– Двойной пакет лунной росы, Бармен. Быстро!
– Доброго утречка, Риксенда, – приветствовал ее Бармен. – Я бы с радостью обслужил тебя по первому разряду, если бы… – Он развел пухлыми руками. – Корону не нравится, когда его девушки приходят в Лоток одни. В прошлый раз он строго-настрого запретил мне…
– Что за чушь! Я ради Корона сюда и пришла, чтобы отыскать его пропажу. А пока дай мне лунную росу. Двойную!
Она колотила по стойке до тех пор, пока отдача не послала вверх ее саму, и ей пришлось возвращаться с помощью Спара, не услышавшего, впрочем, благодарности.
