– Нет, Эллен, – сказал он. – Эс права. Я рад, что она заговорила об этом. Мы не должны были скрывать наши чувства. И еще большей ошибкой было бы мне сдержать обещание, данное тебе, и жениться на Эс. Тобой двигает жалость, Эллен, а жалостью такие вопросы не решаются. Я не хочу причинять Эс страдание, но будет лучше, если она узнает, что мы с тобой сегодня будем праздновать нашу помолвку.
Я совершенно онемел. Я даже как-то не мог осознать, что этот пьяный краснорожий клоун утверждает, что Эллен – его девушка, да что там – его будущая жена.
Эс не смотрела на Юджина.
– Ты дешевка, мерзкое насекомое, – прошептала она.
– Возможно, Эс и не сможет меня простить, – проговорил Юджин хрипло, – но мне кажется, что она не меня ревнует. Ее злит не то, что она теряет меня, а то, что она потеряет Эллен.
И тут ко мне вернулся дар речи. Но Луи меня опередил.
– Ты напился, Юджин, – сказал он, – и ты ведешь себя как пьяный дурак. Эллен – моя девушка.
Они оба вскочили со своих мест, рука Луи при этом по-прежнему лежала на плече Юджина.
Затем, вместо того чтобы начать колотить друг друга, они посмотрели на меня, потому что я тоже встал.
– Но… – начал я и замолчал.
Мне не надо было ничего говорить, они поняли.
Рука Луи опустилась.
И тут мы все посмотрели на Эллен. Холодными, ужасно обиженными взглядами, полными отвращения.
Эллен покраснела и опустила глаза. Только много позднее я понял, что́ она говорила тем взглядом, который бросила нам вслед, тогда у Бенни, в первый вечер.
– Но я же полюбила вас всех, – сказала она мягко.
Затем мы заговорили, скорее, Юджин заговорил за нас. Мне стыдно в этом признаваться, но тогда я испытывал настоящее удовольствие от того, как он ее называл. Мне хотелось, чтоб он камня на камне от нее не оставил.
Наконец он произнес слова, которые были просто отвратительны.
Тогда Эллен сделала единственную импульсивную вещь за все время нашего знакомства.
Она ударила Юджина по лицу. Всего один раз. Очень сильно.
Есть только два пути для человека, отвергнутого богиней, пусть даже падшей. Он может валяться у нее в ногах, умоляя о прощении, и он может стать богоотступником.
Вот это-то и произошло с Юджином. Он вышел из «Голубой луны» спотыкаясь, как слепой пьянчужка.
Компания наша после этого распалась, а Гас и еще бармен, которые уже собирались вмешаться, с облегчением вернулись к своим обязанностям.
Луи отошел к стойке. Эс отправилась за ним. Я тоже подошел к стойке, только к другому ее концу, устроившись под кривляющимся телевизором, и заказал себе двойной виски.
Поверх голов я видел, что Эс пытается вести себя так, будто бы она потеряла всяческий стыд. Она шептала что-то на ухо Луи и одновременно ужасно неуклюже заигрывала с какими-то мужчинами. Время от времени она начинала хохотать, но смех ее звучал как-то резко и совсем не весело.
Эллен не двигалась. Она просто сидела за столом, не поднимая глаз, и было такое впечатление, что полуулыбка навсегда приклеилась к ее губам. Гас подошел к ней, но она только покачала головой.
Я заказал еще двойного виски. И вдруг мое сознание заработало как бы сразу на трех уровнях.
На первом я ненавидел Эллен. Я считал, что все сделанное ею для нас, что то замечательное здание, которое мы выстроили вместе с ней, – все это было основано на лжи. Эллен была самой обычной дешевкой.
Второй уровень был совершенно иным. Там в мое сознание из самых немыслимых глубин проник леденящий душу сверхъестественный ужас. Потому что я наконец начал собирать воедино все крошечные детали и подробности, говорящие о необыкновенности Эллен. Подтолкнули меня слова Незнакомца, и теперь мелкие детали начали складываться в единую картину: появление Эллен совпало с сообщением о летающей тарелке, о чудовище у угольной ямы, о грабителе-гипнотизере; ее интерес к людям очень напоминал интерес ученого из какой-нибудь далекой страны, а еще наше впечатление о том, что она обладает какими-то таинственными способностями, и то, что она упорно старалась не говорить ничего определенного, будто бы боялась нечаянно выдать нам некие тайные знания; ее длительные походы по окрестностям; и то отвращение, которое она испытывала при виде огромной и безлюдной угольной ямы (достаточно большой и глубокой, кстати, для лайнера или подводной лодки). И, кроме всего прочего, помните, я говорил, что у нас иногда возникало впечатление чего-то неземного при общении с ней, даже в те мгновения, когда мы особенно прочно находились во власти ее очарования.
Да, – и корабль, который отплывает в полночь. С Великой Равнины.
Интересно знать, какой такой корабль.
Тут мое сознание шарахнулось от очевидного вывода, вытекающего из всех этих размышлений. Уж слишком не вязались они с миром «Голубой луны», и с Бенни, и с простой официанткой.
Третий уровень был более туманным, но все же он существовал. По крайней мере, я убеждал себя в том, что это так. Здесь я вдруг увидел Эллен в гораздо более выгодном (для нее) свете, а нас всех – как раз наоборот. Я начал осознавать, что в нашем понимании любви было нечто привлекательное и что в верности Эллен была верность тому хорошему, что было в нас. Я понял, что мы вели себя отвратительно, как испорченные дети. Конечно, может быть, никакого третьего уровня в моем сознании вовсе и не было. Может быть, эти мысли пришли ко мне гораздо позже. Вполне возможно, что я пытаюсь выгородить себя и показать вам, что я немного отличался от остальных, что я был чуть лучше и благороднее, чем они.
И все же мне доставляет удовольствие мысль о том, что я отвернулся от стойки и сделал несколько шагов в сторону Эллен и только страхи «второго уровня» чуть задержали меня, так что я успел сделать лишь пару шагов, прежде чем…
Прежде чем вошел Юджин.
Я помню, что часы пробили 11:30.
Юджин был бледен как смерть, лицо сведено судорогой от напряжения. Руку он держал в кармане. Он не смотрел ни на кого, кроме Эллен. Будто бы они были совсем одни. Он покачнулся – или споткнулся. Затем какой-то бешеный взрыв энергии подтолкнул его вперед, к столу.
Эллен встала и двинулась к Юджину, протягивая к нему руки. В ее улыбке было все сострадание, и покорность судьбе, и вся любовь, когда-либо существовавшие во Вселенной. Юджин вытащил пистолет из кармана и выстрелил в Эллен шесть раз. Четыре раза в тело и два – в голову.
Она покачнулась и упала в клубах голубого дыма. Когда дым рассеялся, мы увидели, что она лежит лицом вниз, вытянутой рукой касаясь ботинка Юджина.
И тогда, прежде чем раздались вопли, прежде чем Гас и его помощники успели спрятаться за стойку бара, уличная дверь «Голубой луны» открылась и вошел Незнакомец. Ни один из нас не мог ни пошевелиться, ни произнести хоть полслова. Мы старались не смотреть ему в глаза, мы были похожи на провинившихся собак.
