Он мне сказал:
– Пойдем, сынок, разыщем директора турбазы.
Не миновало и оборота, как мы благополучно устроились в отведенном для нас жилище. И что куда восхитительней, особенно для меня, – нам предоставили в личное пользование летающее блюдце. Папаня сунул письмо от Врупа под нос директору, и тот в узел скрутился от желания угодить.
Меня это малость напрягло. Все-таки если не взятка, то, по крайней мере, особая привилегия.
Своими сомнениями я поделился с папаней.
– Сынок, – сказал он, – не забывай, что мы живем не среди ангелов, а среди гептопусов. Мне случилось выполнить для Врупа кое-какую сверхурочную работенку, вот он и решил отблагодарить.
Папа закрыл думательные глаза и выдал пословицу: не затыкай глотку грунчу, который добывает зеленявок для твоей супницы.
Меня этот ответ вполне удовлетворил. Да и вряд ли я бы слишком обеспокоился, если бы даже узнал, что мы жульничаем, – очень уж классное нам досталось блюдечко. Прозрачное до невидимости, со щупальцевым управлением, оно отлично вмещало всех нас, и оставалось место для парочки пассажиров, на случай если мы захотим взять их на борт.
Блюдце могло доставить нас к любой точке поверхности планеты, сколько угодно там провисеть и даже ненадолго приземлиться в безлюдном месте, при условии, что мы примем необходимые меры предосторожности.
А уж мы их принимали, не сомневайтесь. Папаня нас, детей, а в особенности мелкого, заставил вызубрить весь Свод запретов для туристов.
И раз в оборот, без пропусков, мы посещали турбазу, чистили и полировали блюдце и натирали его аэровоском, чтобы оставалось невидимым.
Папаня у нас перфекционист. Иногда мне кажется, что он настоящий святой – в том, что касается порядка. Но всякий раз он ухитряется сбить меня с толку, повернувшись ко мне своей грешной стороной.
Земля оказалась прелестна, как корзинка с детенышами грунча. Сначала мы всю ее осмотрели с высоты в половину ее радиуса, потом стали подлетать поближе. Видели, как земляне испытывают свое ядерное оружие. Доска объявлений на турбазе заблаговременно предупреждала нас, где и когда будут происходить такие события. Вы же в курсе, что Стражи Разума вели систематическое наблюдение за Землей, хотя незадолго до нашего прибытия они направили свои экстрасенсорные взоры на более молодые (и более интересные для них) шарики.
Однажды папаня опустил блюдце в густую, как суп, атмосферу и подрулил до жути близко к неуклюжему земному воздушному судну. Ну и уродина! Жесткие плавники, жаркие выхлопы! Туземцы на его борту даже не подозревали о нашем присутствии, хотя мы летели за ними довольно долго.
Однажды блюдце, управляемое каким-то лихачом, проскочило перед носом у экспериментальной земной ракеты. Блюдец над тем местом тогда висело множество, всем туристам хотелось посмотреть на запуск, но только одно нагло нарушило установленную нашей полицией дистанцию. Поднялся шум, пошли разговоры о запрете полетов для всех туристов, но ничего такого не случилось, даже нарушители не были наказаны.
Я пребывал в смятении. Тем лихачом оказался гептопус, и это обстоятельство, считал я, бросает тень на всех нас. Я ведь такой же перфекционист, как и папаня, – однажды взгрел мелкого за то, что он включил проблесковый маячок в двух диаметрах от планеты. Вряд ли земляне могли заметить те вспышки, но ведь важен сам принцип.
Среди туристов гептопусов хватало, даже директор был из наших и многие полицейские, – в общем, мы составляли большинство. В галактическом туризме всегда так, объяснил папаня, – кто-то решает куда-то отправиться, и моментально эта же идея приходит в голову полусотне его соседей. Но вообще-то, одна из причин, по которым Вруп и папаня выбрали Землю, – это то, что ее уже посетили многие гептопусы.
И каждому их семейству, даже одиночкам, досталось блюдце. А ведь это военное имущество, как я вскоре узнал. Разве позволено директору турбазы раздавать их направо и налево, как бесплатные порции водорослей в столовой?
Снова мне в голову полезли мысли об особых привилегиях и стало муторно на душе.
Ни среди туристов, ни среди обслуги не обнаружились антаресцы, и у нас изрядно отлегло от сердца, хотя, конечно же, мы предпочли об этом помалкивать.
Должен признаться: в период подготовки, когда нам позволялось зависать очень низко, а то и садиться, земляне мне показались жутчайшими тварями. В самом деле, есть что-то тошнотворное в их конечностях, которые похожи на щупальца, но на самом деле жесткие и могут сгибаться лишь в паре мест. Поневоле в голову лезут мысли о параличе и известковании, а это все равно что гнить заживо. Земляне смахивают на больного артритом гептопуса, у которого осталось только четыре рабочих щупальца, а прочие или отрезаны (ой!), или всегда носятся на голове, скрученные в тугой узел (ой-ой-ой!).
Когда сеструха узнала, что у землян в щупальцах кости, ее вырвало, правда-правда.
Но образование справится с любым предубеждением (кроме предубеждения против антаресцев – надо как-нибудь потолковать на эту тему с папаней). Чем дольше я изучал землян, чем пристальней наблюдал за ними, тем сильнее проникался к ним симпатией и тем меньше их неудачное телосложение портило мне аппетит. На турбазе был огромный запас мыслекапсул, посвященных земной истории, и каждый день поступали новые сведения. Да вдобавок папаня заставил нас учить земные языки. В течение полутора щупальцев времени (это три четырнадцатых, пересчитайте сами) мы, дети, зубрили учебники или по персональному радиоприемнику слушали земные новости на изучаемом языке.
Из-за необходимости выполнять домашние задания (папаня не шутил со мной насчет тензорного исчисления), из-за надраивания блюдца и тому подобных дел свободного времени у нас оставалось не сказать что прорва, и тем не менее мы, дети, были в восторге от этих каникул. Радовалась даже маманя – зеленая, как девчонка, она так охотно участвовала в наших забавах, что папаня вынужден был ей напомнить: нельзя пренебрегать интроспекцией. В самом деле, беда той семье, чей глубинный разум перестает работать.
Другие туристы тоже развлекались на всю катушку. Ведь это чрезвычайно стимулирующее разум и обогащающее опыт занятие – слушать гуление младенческого расового сознания, следить за его неуклюжими шажками и ждать, выберет оно путь добра и выживет или ступит на стезю зла и погибнет. Это возвращает вас к истокам жизни и убеждает в правильном выборе вашей собственной расы. По крайней мере, так утверждают мыслекапсулы.
Земляне и впрямь дошли до очень опасной черты. Они поделились на две огромные федерации полуиндустриальных наций, и одна уверовала, что для контроля над людьми нужно возбуждать их аппетиты, а другая решила оседлать их страхи. (Папаня говорит, что я чересчур упрощаю.) Обе федерации обзавелись оружием на принципах ядерного деления и синтеза и вывели на орбиту как обитаемые, так и необитаемые спутники. И обе экспериментировали с подземными атомными взрывами, к счастью пока на малых глубинах.
Как я вскоре убедился, земляне склонны бешено конкурировать и умеют люто ненавидеть, но этим существам свойственны и душевная доброта, и даже любовь. Меня дрожь пробирала при мысли, что туземцы могут выбрать неправильный путь. Ведь тогда через несколько оборотов их очаровательная планетка превратится в красный дымящийся шлак. Всякий раз, когда папаня опускал наше блюдце сквозь белый шелк облаков, меня переполняло желание крепко-накрепко запомнить увиденное, до мельчайшей подробности. И нам не встретился ни один зеленый плетельщик, хотя я всегда был начеку.
