— Я никогда не примирюсь с тем, как они поступили с Сарой. Никогда!
Я тоже встал.
— Откровенно говоря, тогда я не знаю, что вам делать. Ведь я вам помочь не могу.
На секунду мне показалось, что сейчас Бобби вмажет мне в челюсть, но, похоже, он сумел обуздать бешенство. Потом расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана сложенный листок бумаги, протянул мне:
— Вот.
Я нерешительно взял листок, развернул.
— И что это? — спросил я, прочитав, что там написано.
— Доказательство ее невиновности, — сказал Бобби.
Я перечитал бумагу еще раз.
Вроде как билет, автобусный или железнодорожный. С английским текстом:
Houston to San Antonio
5.30 PM
Friday 8 October 2007
Я отчаянно старался подавить досаду. Нет у меня времени на подобную чепуху.
— Автобусный билет, который кто-то купил, чтобы отправиться из Хьюстона в Сан-Антонио в полшестого вечера в пятницу восьмого октября две тысячи седьмого года. Это и есть доказательство, что ваша сестра невиновна?
— Билет не автобусный, а железнодорожный, — сердито поправил Бобби, будто разница была принципиальной. — Как я погляжу, дело моей сестры вам пока не очень знакомо. В пятницу восьмого октября две тысячи седьмого года произошло первое убийство, в котором обвиняли Сару. Жертва скончалась в восемь вечера. В городе Галвестон, в Техасе. Но моя сестра не могла совершить это убийство, потому что ехала тогда на поезде в Сан-Антонио. У вас в руках ее билет.
Я не знал, с чего начать. Ведь билет ничего не доказывал. Она вполне могла отказаться от поездки железной дорогой. Если билет вообще ее.
— Где вы его взяли? — спросил я, помахав билетом.
— У подружки Сары, у Дженни. Она тоже работала няней. В том же городе, что и Сара. Она ходила с этим билетом в техасскую полицию, но они его не взяли. И в конце концов она переправила его мне, а я показал его нерадивому сестрину адвокату.
Ну что тут скажешь?
Да, я действительно не вникал в подробности дела Сары Телль, ознакомился с ним лишь в общих чертах. Улики против нее были очень веские. Материалов у обвинения хватало с избытком. Билет совершенно ничего не доказывал.
Но я понимал, что с пустыми руками Бобби отсюда не уйдет. Ему нужна надежда. Как и всем, кто переступает порог моей конторы.
И я поступил так, как поступаю обычно, когда нет иного выхода.
Солгал:
— Ладно, Бобби. Вот что мы сделаем. Оставьте мне билет и номер вашего телефона, а я обещаю вникнуть в вашу проблему. В конце недели, скажем в воскресенье, я вам позвоню и сообщу, намерен ли я работать с делом вашей сестры. И если решу, что не намерен, вам придется это принять. Согласны?
Я протянул ему руку.
Он долго колебался, но все же пожал ее.
— Согласен.
Записав на листке свой телефон, он наконец убрался из моей конторы. А сам я так и сидел со старым железнодорожным билетом в руках. О невиновности Сары Техас речи быть никак не может. И даже если она невиновна, это уже не имеет значения, ведь она мертва, нет ее в живых.
Я выдвинул верхний ящик стола, сунул туда билет.
Через час у меня встреча с Люси, а она наверняка не ляжет со мной в постель, если я не приму душ. Так что лучше поспешить домой.
Тут дверь конторы снова открылась — опять Бобби.
— Еще две вещи, — сказал он. — Во-первых, как я уже говорил, у Сары был адвокат. Только он свою работу не выполнил. Будете читать дело, сами увидите. Подкачал он.
— Почему вы решили, что подкачал?
— Он кой-чего знал, но никому не говорил. Знал про билет, который я вам дал. Ну и всякие другие вещи.
Терпеть не могу людей, которые говорят загадками. Терпеть не могу игры. Я играю с одной только Беллой. Ей четыре года, и она пока что верит в гномов.
— И что же, по-вашему, он знал?
— Потолкуйте с ним. Тогда и поймете. Больше я ничего не скажу.
Его риторика действовала мне на нервы, но я не стал продолжать спор.
— А что еще? Вы сказали, что хотите сообщить две вещи.
Бобби сглотнул.
— Мой племянник Мио. Он пропал в тот же день, когда сестра покончила с собой. Я хочу, чтобы вы его нашли.
Сара Техас была матерью-одиночкой. Полиция подозревала, что Сара убила своего маленького сына, а тело спрятала. По крайней мере, я знал, что дознание не выявило ни малейшей зацепки, указывающей, куда девался ребенок.
— Тут я должен провести четкую границу, — сказал я. — Это адвокатская контора, а не добровольное общество по розыску пропавших людей. Извините. Я обещал посмотреть дело вашей сестры, но с поисками ее сына, увы, помочь не могу.
— Одно связано с другим, — сказал Бобби. — Вы сами увидите. Это части одной истории.
Он повернулся, вышел и на сей раз уже не вернулся.
2
— Чтоб ты знал: сегодня я с тобой спать не собираюсь.
Ну почему женщины всегда так? Только мы сели и заказали напитки, а Люси уже решила испортить вечер.
— Когда шел сюда, о сексе я думал в последнюю очередь.
— Ах, Мартин.
— А что? Это чистая правда.
Принесли заказ, и я пригубил горький напиток. Джин с тоником, нестареющая классика.
На мою простенькую ложь Люси, понятно, не купилась. Она меня знает. Знает мужчин, знает, что у нас вечно на уме секс. Такова природа, и ничего тут не поделаешь.
— О чем же ты думал, если не о сексе?
— О Саре Техас.
Люси фыркнула, даже расплескала свой коктейль. Для начала она всегда пьет «космополитен», а потом вино.
— Классный напиток.
Я почувствовал, как она расслабилась, улыбка потеплела. Пожалуй, секс все-таки состоится. В таком случае я непременно скажу Бобби спасибо, когда буду с ним говорить.
При мысли о новой встрече с Бобби я помрачнел. Жадно хлебнул джину с тоником и ощутил на плече руку Люси.
— Что-то случилось? — спросила она.
— После твоего ухода в контору заявился посетитель.
Я рассказал про Бобби, Люси слушала, глядя на меня во все глаза.
— Странно, — сказала она, когда я закончил. — Стало быть, у Сары Техас есть брат, который считает, что она невиновна.
— Большей частью так и бывает, — сказал я. — У преступников есть родственники, уверенные, что они ничего дурного не делали. Но…
Люси подождала.
