Вот уж спасибо. Больше я к нему не ходил и отношений с тех пор ни с кем не завязывал. По крайней мере серьезных. Хотя, конечно, временами спрашивал себя, не заплутали ли мы с Люси на ничейной территории, раскинувшейся, как говорится, «где-то к востоку от „я больше не желаю быть твоей девушкой“».
Именно в тот вечер, когда все казалось таким хрупким, у меня не было сил затевать дискуссию о Саре Техас. Сам я отлично сознавал, к чему пришел. Я вернулся в игру, с новым энтузиазмом. Ящики с материалами предварительного расследования манили, как мираж в пустыне, мне ужасно хотелось поскорее на них наброситься. Но другие инстинкты оказались сильнее.
Глупо утверждать, будто заниматься с Люси любовью — самоотверженность. Никоим образом. Но это было неразумно. Задним числом я понял, что не смогу отправить ее домой. И просто лежал рядом с ней в темноте, дожидался, когда она уснет. А тогда встал и, подобрав с полу свои вещи, оделся.
Неважно, что уже поздно и что я устал после наших с Беллой больничных приключений. Я не мог ждать, меня как магнитом тянуло в подвал, к картонным ящикам. На письменном столе в библиотеке лежал мой мобильник. Пропущенных звонков нет. Не знаю, то ли от усталости, то ли просто в необдуманном порыве, но я еще раз позвонил Дженни. Ее телефон по-прежнему был на автоответчике, и сообщение я оставлять не стал. Жаль, если мы больше не сумеем повидаться. У меня много вопросов, которые требуют ответа. К тому же очень любопытно, что привело ее в Стокгольм. Ведь не ради разговора со мной она проделала такой долгий путь из Хьюстона?
Я быстро перетащил ящики из подвала в библиотеку. Глаза щипало от усталости, когда я принялся читать документы, один за другим. В самом начале первого проснулась Белла, захныкала. Я дал ей альведон, потому что сломанная рука болела, и постарался устроить ее поудобнее, чтобы гипс не мешал спать. Ложиться рядом я не стал, зная, что тогда уже не встану.
Когда Белла успокоилась, я вернулся в библиотеку. Понятия не имею, в котором часу я заснул. Но спал, сидя за столом. Там меня и нашла Люси на следующее утро, когда в восемь утра позвонили в дверь и ей пришлось самой идти открывать, поскольку я звонка не услышал. — Мартин, — сказала она, расталкивая меня. — Проснись. Полиция. Хотят поговорить с тобой. Говорят, это важно.
21
Мы с Люси не всегда согласны в том, что считать важным. Для нее, например, очень важны солнцезащитные кремы. А для меня нет. Однако на сей раз мы были единодушны. Ведь полицейские не просто хотели поговорить со мной, они хотели, чтобы я проехал с ними в участок.
Сперва я чуть не рассмеялся:
— Простите, а вы разве не должны ловить настоящих злодеев?
Шутка увяла, когда один из них ответил:
— Мы с коллегой оба считаем, что тот, кто может быть замешан в убийстве, и есть настоящий злодей. Так что будьте любезны, одевайтесь и хватит болтать!
— В убийстве? — эхом повторила Люси.
— Да в чем дело-то? — спросил я, мне уже было не до шуток.
Ощущение точь-в-точь как тогда, когда я, сидя перед доктором, услышал, что у меня ВИЧ, которого на самом деле не было. ВИЧ никому подхватить неохота. Как неохота и услышать, что тебя подозревают в убийстве.
— Идемте, по дороге расскажем.
Я пошел с ними, но однозначно заявил, что без адвоката не скажу ни слова.
— Я с тобой, — сказала Люси и пошла в спальню.
— Отлично. Тогда Белла останется дома одна.
Люси замерла.
— Я позвоню твоей маме, — сказала она. — И как только она будет здесь, приеду в участок.
Люди думают, что некоторые неприятности обязательно обойдут их стороной. Или по меньшей мере считают, что вероятность их чрезвычайно невелика. Однако меня эта чаша не миновала. Полиция явилась ко мне домой, чтобы забрать на допрос по поводу убийства, которого я не совершал. Я оделся, потом заглянул в комнату Беллы. Она спала на спине, положив загипсованную руку на живот.
На миг меня охватила нелепая паника. Что будет с Беллой, если я не вернусь? Случаются и более странные вещи, чем угодить в тюрьму за преступление, которого не совершал. Сара Телль умудрилась схлопотать обвинение аж в пяти убийствах, которых не совершала.
Теплая рука Люси на плече заставила меня выпустить дверной косяк и последовать за полицейскими. — Это просто недоразумение, — сказала она. — Поезжай с ними и выясни, в чем дело. Позавтракаем, когда вернешься.
По дороге в участок я не говорил ни слова.
Мы были уже почти на месте, когда у меня зазвонил мобильник.
Дидрик.
— Здоро́во, Мартин, извини, что беспокою так рано. Ты где находишься?
Если это шутка, то неудачная.
— Сижу в полицейской машине с двумя твоими коллегами. Классные парни, вызвались подбросить меня до участка.
Дидрик в трубке застонал.
— Черт, быть не может. Чертовски досадно. Решение принял кто-то из моих коллег, я тут ни при чем. Послушай, я уверен, мы выясним все за считаные секунды. Просто, — он понизил голос, — твое имя всплыло в расследовании нового убийства, и нам любопытно, как такое может быть. Хотя я примерно представляю себе, в чем дело.
Сколько правил Дидрик нарушил, позвонив мне, я даже думать не хочу. Но должен признать, что благодарен ему за это. Ведь теперь я мог слегка расслабиться и более трезво оценить предстоящее. Пожалуй, даже полезно стать обвиняемым в преступлении и, так сказать, изнутри проследить ход работы.
Но только не сегодня.
Меня до ужаса раздражало, что они позволили себе ворваться в мой дом в такое утро, когда мне на самом деле было необходимо остаться с Беллой. С другой же стороны, я понимал, что при расследовании убийства подобная деликатность немыслима. А когда четко сформулировал эту мысль, то вдруг подумал, что до сих пор не знаю, кто убит.
— Дженни Вудс, — сказал Дидрик. — Ты знаешь женщину с таким именем?
Едва он произнес это имя, как я почувствовал, что последние остатки тревоги улетучились. Исчезли, а на их месте возникло множество других чувств, самым сильным из которых было удивление.
Значит, убита подружка Сары. Как мне сообщили, в ночь с пятницы на субботу, когда я находился с Беллой в больнице.
Отлично, ведь на это время у меня было железное алиби. Но вместе с тем и скверно. Во-первых, при встрече она вызвала у меня симпатию, а во-вторых, из-за ее смерти я вдруг опять оказался с кучей неразрешенных вопросов.
Дидрику и его коллеге, который присутствовал на допросе или как это у них называется, я рассказал все, что мог. История получилась короткая.
Дженни пришла ко мне в контору, точно так же, как до нее приходил Бобби.
Вдобавок пришла она по той же причине.
И упомянула, что беседовала с Эйвор.
