Люси увернулась.
— Извини за занудство, но я ужасно устала.
Ей извиняться не за что. Извиняться надо мне. Ведь я только и знай требовал и требовал, ничего не давая взамен. Когда-нибудь, когда эта хренотень закончится, я щедро вознагражу Люси за все тяготы, какие взваливал на нее в жизни.
Я зевнул. Тоже устал. Причем адски.
— Я до того вымотан, что даже возбудиться не способен, — сказал я тоном сухой констатации.
Люси прыснула:
— Зато ты невероятно искренен.
Она скинула туфли и исчезла в туалете. Сам я присел на край кровати. За окном стемнело, шум уличного движения стал тише.
— Здесь, в Хьюстоне, нам осталось выяснить только одно. Завтра с утра, по крайней мере до полудня, этим и займемся. А потом мчимся в Галвестон.
— Чем займемся завтра? — спросила Люси из туалета.
Я достал дневник, который мы спрятали под матрасом.
— Навестим мужа Дженни Вудс.
Вечер сменился ночью, а я все еще лежал без сна в прохладном номере отеля. Со стороны мы пока что выглядели как двое юнцов на каникулах. Ловили акулу на обычную удочку. Любому дураку понятно, что, как только добыча клюнет, мостки, на которых мы стоим, рухнут, а удочка разлетится в щепки.
По дыханию Люси я слышал, что она уснула, и ждал, когда и меня сморит. Ждать пришлось долго. Заснул я не раньше трех. И не стану врать, будто к семи, когда зазвонил будильник, я вполне выспался. Мы собрали вещи, пихнули сумки в машину. А в восемь уже ехали на работу к мужу Дженни Вудс.
Я разыскал его с помощью Эйвор, которая была на удивление любезна, хотя я позвонил ей среди ночи.
«У вас, случайно, нет хьюстонского адреса Сариной подруги Дженни?» — спросил я.
Ткнул, так сказать, пальцем в небо, но, поскольку знал, что Эйвор и Дженни порой контактировали, шанс был. И, как выяснилось, позвонил я не зря. Эйвор сообщила и название фирмы, где работала Дженни, и номер телефона.
«Я знаю, она работает там же, где и ее муж, — сказала Эйвор. — Вдруг вы захотите поговорить и с ним тоже».
Я отметил, что она сказала «работает», а не «работала». Эйвор не знала, что Дженни умерла. Я не стал рассказывать ей о последних событиях, ведь это лишь вызовет массу вопросов. Но был признателен ей за информацию. Заявиться к мужу Дженни Вудс, когда я сам у полиции главный подозреваемый в убийстве, даже для меня чересчур. Но факт остается фактом: я не совершал этого преступления и должен иметь возможность оправдаться.
Фирма располагалась меньше чем в двадцати минутах езды от центра. Еще до половины девятого мы были на месте. Сотрудница, сидевшая за стойкой у входа, сообщила, что Деннис Вудс на месте.
— У вас договоренность на определенное время?
— Нет, — ответил я. — Но я совершенно уверен, что он захочет встретиться с нами. Мы знали его жену.
Конечно, преувеличение говорить, что мы ее знали, но сотрудницы это не касается.
По выражению ее лица я понял, что она в курсе случившегося с Деннисом Вудсом. Когда я упомянул о его жене, она побледнела.
— Будьте добры, присядьте, а я позвоню ему.
Мы сели на самый уродливый и самый неудобный диван в истории и стали ждать. В других обстоятельствах я бы, наверно, рассмеялся, но сейчас без труда сдержался. Взял Люси за руку и ждал. Раньше я никогда так не делал. Даже когда мы были парой. Коротко посовещавшись с самим собой, я решил руку не убирать. За последние дни мы вместе нарушили множество границ. И эта, пожалуй, была наименее опасная из всех.
Лифт тренькнул, двери открылись. Мужчина с проседью в волосах и в небрежно завязанном галстуке шагнул в холл. Судя по его виду, он как минимум неделю глаз не смыкал. К моему удивлению, было ему лет пятьдесят. Дженни Вудс умерла в двадцать семь.
Он остановился примерно в метре от дивана, и мы встали.
— Мне сказали, вы знали мою жену, — сказал он. — Но я не припомню, чтобы встречался с вами раньше.
Я объяснил ему, что привело нас сюда. В принципе рассказал всю историю, опустив только тягостный момент, а именно точку зрения полиции на мое в ней участие. Когда я закончил, муж Дженни некоторое время обдумывал услышанное. Потом протянул руку: — Деннис Вудс. Прошу вас, пройдемте в мою контору. Но ненадолго.
Думаю, в конечном счете мы пробыли там минут десять. Да больше и не требовалось.
Контора Денниса Вудса наводила на мысль об аквариуме.
— Дженни говорила, вы познакомились в Сан-Антонио, — сказал я.
— Это допрос? — спросил Деннис.
— Нет-нет, что вы.
— В таком случае оставим мою частную жизнь в стороне.
Для нас с Люси подобное начало выглядело весьма проблематично. Мы ведь не собирались обсуждать его бизнес.
Я попытался объяснить, почему спросил, где познакомились Деннис и Дженни.
— Когда Дженни приходила ко мне в контору, она сообщила очень ценные сведения по делу Сары Телль, — сказал я. — Но, чтобы продолжить работу с этими данными, я бы хотел, чтобы вы, по возможности, их подтвердили.
Поскольку она явно кое в чем солгала, мог бы добавить я. Но не добавил.
Деннис Вудс отвел взгляд в сторону, посмотрел в окно. Его контора располагалась на тридцать четвертом этаже. Видно было на многие мили вокруг. От зноя воздух у горизонта дрожал.
— Дженни постоянно говорила о Саре, — тихо сказал Деннис.
— И что же она говорила? — спросила Люси.
— Что Саре пришлось очень тяжко и что ей хватило духу попытаться порвать с прошлым. Что она была невероятно надежным другом, лучшим, какого можно себе представить.
— Каковы были их отношения после того, как Сара уехала из Техаса? — спросил я.
— Контакты становились все реже и в конце концов оборвались. Но через несколько лет Сара угодила в неприятности и тогда позвонила Дженни, попросила помочь. Сперва я не понимал, о чем идет речь, однако потом об этом начали писать газеты. Я умолял Дженни не встревать в эту историю, твердил, что ее это не касается. Но она меня не слушала.
Что ж, по крайней мере, эта часть истории Дженни правдива. Сара действительно звонила ей и просила помочь.
— Дженни что-нибудь говорила о виновности Сары? — спросил я. — Она считала Сару невиновной в убийствах, в которых ее обвиняли?
Деннис Вудс наконец оторвал взгляд от окна. Вид у него был совершенно измученный.
— Именно этого я никогда не понимал. По всей видимости, для Дженни важным был не сам вопрос виновности. Она снова и снова повторяла только одно: что Саре нужна ее помощь и что она ее заслуживает. Говорила, что есть вещи, которых я вообще никогда не пойму, и мне нужно просто-напросто примириться с тем, что Сара для нее очень много значит. Не скрою, меня угнетало, что она ничего подробнее не говорила. Но сам я не имел ни малейшего желания ввязываться в судебный процесс об убийстве, и мне не нравилось, что Дженни намерена в него вмешаться.
