— Дениза Бартон, — сказал я. — Она здесь работает?
Улыбка администраторши погасла:
— К сожалению, нет.
— Но раньше работала?
— Да, несколько лет назад.
— Вы не знаете, где она работает сейчас?
— К сожалению, нет.
Я изобразил самую что ни на есть льстивую улыбку: — Вы бы очень помогли, если бы навели справки. Потому что нам с Люси вправду необходимо ее повидать. По срочному и важному делу.
Администраторша оказалась уступчивее, чем дама в школе верховой езды:
— Я посмотрю, что можно сделать, и сообщу вам.
Хочешь не хочешь, мы удовольствовались ее обещанием и вошли в лифт.
Когда мы открыли дверь номера, Люси аж присвистнула. Я заказал мини-люкс с видом на Мексиканский залив. Может, чудесная панорама позволит Люси расслабиться.
— У нас запланированы еще какие-нибудь дела, кроме встречи с Денизой? — спросила Люси.
— Да нет вроде.
— Ну и хорошо. Тогда я, пожалуй, приму ванну.
Она закрылась в туалетной комнате, а я сел на кровать и устремил взгляд в панорамное окно. Захватывающий вид. Прозрачная голубая вода и бесконечный пляж. К сожалению, до отказа забитый людьми. Вероятно, поэтому Люси предпочла ванну в номере, а не шезлонг на воздухе. Лучше отсидеться в помещении, пока не зайдет солнце или администраторша не сообщит, где мы можем найти Денизу Бартон.
Обессиленный, я уступил усталости, лег на кровать. Белый потолок с маленькими точечными лампами подействовал на меня прямо-таки гипнотически. Я представил себе, будто эти лампочки — звезды, а сам я невесомо парю в пространстве, недостижимый для всех, кто по разным причинам меня преследовал.
Мне казалось, я во многом разгадал загадку, которая прежде мешала мне понять Сару Телль. Вся история становилась логичнее, если участие Сары в Люциферовой сети и ее решение поехать именно в Хьюстон взаимосвязаны. Сара, как мы выяснили, никогда прежде верхом не ездила. В Техас ее заманило что-то другое. Я вспомнил, что говорила ее сестра Марион. Что Сара входила в банду хулиганов, державшую в страхе чуть не весь Стокгольм. Но могла ли она именно через них завязать свои контакты?
Эта теория представлялась мне, мягко говоря, сомнительной. Коль скоро сеть Люцифера распространялась и на Швецию, об этом должен бы знать не один я. И техасская, и стокгольмская полиция должны бы иметь такую информацию. Хотя, возможно, дело обстояло так, как говорил шериф Стиллер. Если Сара и работала на Люцифера, то, скорее всего, находилась настолько далеко от центра сети, что полицейские радары ее не засекли.
Единственное, что связывало Сару с Люцифером, — спорадические записи в дневнике, который, оказывается, принадлежал вовсе не ей. Какие преимущества могло обеспечить такое обстоятельство? Ведь у нас даже не было уверенности, что в дневнике шла речь о мафиозном боссе Люцифере, а не о ком-то другом.
— Детка! — громко окликнул я.
— А? — отозвалась Люси из ванной.
— Почему Дженни послала Бобби свой дневник?
— Чтобы Сару оправдали.
— А что именно в дневнике ее оправдывало? Какая Саре от него польза? Записи не имели четкой датировки и ничем не обеспечивали ей алиби на момент убийств.
В ванной все стихло. Слышался только легкий плеск, будто Люси шевелила в воде рукой.
Я вскочил с кровати и бросился к ванной.
— У тебя все в порядке? — Я распахнул приоткрытую дверь.
Люси лежала в ванне, до подбородка погрузившись в воду, волосы она заколола узлом на макушке. Она приоткрыла глаза.
— Да, а у тебя?
Я рассмеялся, прислонясь к дверному косяку.
— Прости, нервы.
— Мартин, никто тебя за это не порицает. Тебе сейчас приходится думать слишком о многом. Что, по-твоему, со мной могло случиться?
Я покачал головой. Не стал рассказывать, какие картины промчались в моем перегруженном мозгу. Вроде того, что кто-то прошмыгнул в ванную и держал голову Люси под водой. Или порезал ее ножом, так что вода стала красной.
— Не собираешься вылезать? — спросил я.
— Я же только что забралась в ванну, — сказала Люси. — По-моему, тебе тоже не мешает снять стресс.
Я не ответил, вернулся в комнату. Пульс стучал с бешеной скоростью, я вспотел, несмотря на кондиционер, который мало-помалу превращал наш номер в холодильник. Надо смотреть в оба, не терять над собой контроль. Расслабляться нет времени.
— Дневник, — сказал я громким голосом, чтобы Люси слышала. — Он ничего не доказывает. Дженни не могла не понимать.
— Логично, — сказала Люси. — Но я не могу припомнить, что́ она собиралась с ним делать, если не помочь Саре.
— Да, конечно, только вот непонятно…
Я осекся.
Потому что вдруг понял.
Без тени сомнения я дополнил свою версию еще одним допущением:
— Дневник нужен был вовсе не затем, чтобы обеспечить Саре алиби или раскрыть что-то сенсационное в ее жизни. Речь шла лишь об одном: выявить для расследования убедительные следы, ведущие к Люциферу. Потому она и стерла записи, которые свидетельствовали, что дневник принадлежал ей самой.
— Не хотела, чтобы ее самое связали с Люцифером?
— Совершенно верно. Но она потерпела неудачу. У полиции не было никаких других подтверждений, что Сара имела касательство к Люциферу, поэтому дневник не вызвал никакого отклика. Вообще маловероятно, чтобы кто-то потрудился его прочитать. Ведь Сара его отвергла.
Я услышал, как Люси что-то опрокинула, судя по звуку, пластмассовую бутылку, но подавил порыв снова ринуться на выручку.
— Или, может, Борис был прав, предположив, что у Люцифера есть свои люди в полиции. Тогда не исключено, что кто-то прочел дневник, однако позаботился, чтобы его не приобщали к документам дознания. Что в Швеции это имя не вызвало никакого отклика, не так уж и удивительно, но ведь Дженни сперва предъявила его хьюстонской полиции. И пусть даже они там не знают шведского, читавший не мог не обратить внимание на имя Люцифер.
Все, что Люси говорила, было вполне справедливо, только вот в голове чертовски плохо укладывалось, что Люциферова сеть охватывала и полицейских, которые расследовали его дело. Вероятно, потому они и подвели его лишь под тяжкие телесные.
Не вылезая из ванны, Люси продолжила свои рассуждения:
— Против предположения Бориса, что у Люцифера есть свои люди в полиции, весомо говорит тот факт, что все наши усилия привлечь его внимание остались безрезультатны.
Об этом я и сам думал. Причем с тревогой. Нас обуяла мания величия, и мы звонили слишком многим. Велик риск, что мы просто привлечем внимание полицейских, которые честно делают свою работу. Недоставало только, чтобы и здешняя полиция начала рассматривать меня как подозреваемого.
