В итоге напрашивался один-единственный вывод: в шведском суде она избежала бы наказания, если бы не призналась и не представила вещдоки.
Я слегка покачал головой.
Почему люди так поступают? Потому что совесть нечиста? Потому что испытывают потребность рассказать?
Но Сара никогда не выказывала раскаяния. Никогда и ни у кого не просила прощения, не объясняла мотивы своих преступлений. Черт ее знает, что ею двигало.
Я устал, глаза щипало. Погасил настольную лампу, пошел в спальню и лег.
В деле Сары Техас что-то таилось.
Только я не знал, как к этому чему-то подступиться. Оно действовало мне на нервы.
Чертовски раздражало.
5
Снова лил дождь. Крупные, как черника, капли сыпались с неба прямо на мои волосы и на пиджак.
Люси улыбнулась, когда я появился на пороге.
— Ну и красавец! — Она быстро поцеловала меня. — Кстати, спасибо за вчерашний вечер.
— Тебе спасибо. Прекрасно, как всегда.
Адвокатскую контору мы с Люси открыли без малого десять лет назад. Оба мы были на рынке труда более или менее новичками, одинаково полными энтузиазма. Помнится, я видел в ней родственную душу. Она с увлечением делала все, за что бралась, да и сейчас такая же. Поначалу мы часто рассуждали о том, каких успехов достигнем и сколько сотрудников наймем. До найма сотрудников, правда, так и не дошло. Нас вполне удовлетворяла работа вдвоем, и привлекать новых людей мы не хотели. Исключением стал наш помощник Хельмер.
Кто-то из приятелей однажды спросил, как я умудряюсь работать бок о бок с женщиной, в которую некогда был так влюблен. Я вопроса не понял. И до сих пор не понимаю. Находиться рядом с Люси не составляло проблемы, ни раньше, ни сейчас. Больше того, для меня было бы настоящим ударом, если бы она собрала вещи и ушла.
— Ты выглядишь усталым, засиделся допоздна?
— Да нет. — Я подавил зевок.
— Ну-ну. Вокруг глаз круги — точь-в-точь как у панды. Признавайся: лежал в постели и читал про Сару Техас.
— Вовсе нет, — сухо ответил я. — Я читал сидя. Чертовски интересно, вообще-то.
— Могу себе представить, — сказала Люси. — Смазливая девчонка.
Я прошел к себе и едва успел закрыть дверь, как она снова открылась. Вошел наш помощник Хельмер.
— Какой-то сантехник звонил. Хотел перепроверить, на какой адрес прислать счет за ликвидацию потопа в подвале. Я сказал, что у нас нет подвала, и посоветовал посылать фиктивные счета кому-нибудь другому.
— В таком случае перезвони ему и извинись, — сказал я. — Потому что у нас, безусловно, есть подвал, где вчера случился потоп.
Хельмер недоуменно воззрился на меня. По-моему, такое с ним бывает слишком уж часто, но Люси он нравится.
— Не понимаю.
— А тебе и не надо понимать. Будь добр, перезвони. Пусть пришлет счет в контору.
Хельмер исчез, закрыв за собой дверь.
Не прошло и пяти минут, как я разыскал домашний телефон адвоката Тура Густавссона. Старикан был легендой. Пожалуй, не вполне заслуженно, но факт есть факт. Однажды ему довелось защищать очень успешного предпринимателя, которого обвиняли в убийстве жены. Как Густавссону удалось добиться его оправдания — загадка, но буквально за считаные секунды и суд первой инстанции, и верховный суд признали его невиновным. После этого всем захотелось работать с Густавссоном.
Но теперь он, стало быть, на пенсии. Сара Техас была его последним крупным делом. Надеюсь, на мой звонок он обижаться не станет. Нет на свете ничего хуже обиженных стариков, я так считаю.
Гудки, один за другим. Никто не отвечал. Я уже хотел положить трубку, когда послышался звонкий голос: — Алло?
Я прокашлялся от неожиданности, такая у меня дурацкая привычка.
— Мартин Беннер, — сказал я. — Из адвокатской конторы «Беннер и Миллер». Мне бы Тура Густавссона.
Некоторое время царило молчание, потом голос произнес:
— Весьма сожалею, но Тур сейчас не может подойти к телефону.
Я разговаривал с женщиной. Эх, будь она передо мной, я бы наверняка заполучил Густавссона к телефону.
— Печально, — сказал я. — Ведь я звоню по довольно важному делу.
— Вы журналист?
Вопрос застал меня врасплох.
— Да нет, что вы, я не журналист. Адвокат, я ведь сказал. Простите, с кем имею честь?
— Гунилла Густавссон, невестка Тура. А какое у вас дело?
Я помедлил. Чутье подсказывало, что имя Сары Техас не откроет мне двери.
— Я звоню по поводу одного старого дела. С которым Тур работал… некоторое время назад.
На другом конце линии послышался вздох:
— По поводу Сары Техас?
Черт. Хочешь не хочешь, я подтвердил:
— Да.
— Ее дело совершенно измотало свекра, и я вовсе не желаю, чтобы вы говорили с ним об этом.
— Может быть, я, с вашего разрешения, позвоню, когда ему станет лучше? — спросил я.
— Думаю, не стоит. Видите ли, некоторое время назад у него случился тяжелый инсульт. А на прошлой неделе — инфаркт. Мало того, спустя два дня началось воспаление легких. Ему необходимо использовать буквально все свои силы, чтобы пойти на поправку. Иначе вообще неизвестно, выкарабкается ли он.
Голос у нее был ясный и сдержанный, но я отчетливо слышал скрытую тревогу. Неудивительно, учитывая то, что она рассказала.
— Конечно, — сказал я. — Передайте ему пожелания скорейшего выздоровления. Надеюсь, все обойдется.
Я встречал Тура Густавссона лишь несколько раз, но, возможно, он меня вспомнит.
— Спасибо, — сказала невестка. — Я передам, что вы звонили. А кстати, почему бы вам не позвонить Эйвор.
— Эйвор?
— Его помощнице. Вероятно, она сумеет ответить на вопросы о Саре Техас.
Я тотчас заинтересовался:
— А где мне найти Эйвор?
— Она вышла на пенсию одновременно со свекром. Живет в маленькой квартирке в Старом городе. — Невестка Тура продиктовала мне телефон. — Можете сказать ей, что номер вам дала я. Эйвор для нас почти член семьи. Она так восхищалась свекром.
Могу себе представить. Обыкновенная житейская история. За спиной любого успешного мужчины стоит женщина с мягкой улыбкой и тихонько предупреждает, что брюки у него коротковаты. В случае Тура Густавссона эту женщину звали Эйвор. В моем — она пока была безымянной. По крайней мере, ее точно звали не Люси.
Прежде чем связаться с Эйвор, я позвонил в детский сад Беллы. Утром, когда я уходил, малышка куксилась. И я хотел справиться, все ли спокойно.
