Я все чувствовал и все слышал. Частое дыхание Люси на своей шее, собственное страстное желание хоть ненадолго избавиться от кошмара, которым теперь наверняка станет моя жизнь.
Руки и пальцы дрожали. С трудом расстегнули рубашку и брюки. И развязали пояс, затянутый на талии Люси. А потом скинули нижнее белье, последнюю преграду в борьбе за временный покой. На холодном полу ванной комнаты.
Там было удобно?
Нет.
Хорошо?
О да, черт побери. Даже замечательно.
И я дал себе слово, что если мы живыми выберемся из хаоса, в котором находились сейчас, то я подумаю, не стать ли мне отцом ребенка Люси.
Солнце село сразу после половины восьмого. Без пяти восемь мы стояли на заднем дворе отеля, глядя на освещенную парковку. Именно здесь была убита первая жертва.
Секундная стрелка на моих часах неумолимо двигалась вперед. Мы прождали десять минут. И еще пять. — Она не придет, — сказал я. — Вот черт.
— Может, задержалась по дороге, — сказала Люси. — Дай ей немного времени.
Я стиснул в карманах кулаки. Последние часы в номере отеля были лавиной возбужденных телефонных разговоров. Звонила тетка Беллы, в слезах. Она была уверена, что ее родители погибли в результате несчастного случая, и я не стал ее разубеждать.
— Где Белла? — всхлипнула она. — Не понимаю, почему им так трудно найти ребенка.
Примерно то же сказал и Дидрик, когда позвонил. — Мартин, мы обшарили на острове буквально каждый куст. Увы, ее там нет.
— Знаю, — спокойно сказал я.
Но Дидрик не слушал.
— Мы тралим сетью возле берега, — продолжал он. — Найдем. Любой ценой. Слово даю.
Будто, черт побери, никакой разницы, где искать Беллу — на суше или на дне моря.
— Когда ты вернешься? — спросил Дидрик.
— Мы проверили время рейсов и сможем улететь только завтра утром, — ответил я.
Так вот и получилось, что вечером мы по-прежнему находились в Галвестоне. Потому-то и решили, несмотря ни на что, встретиться с Денизой Бартон. И хотя у меня отнюдь не было ясности насчет случившегося, я твердо знал, что не перестану искать Беллу, пока не найду.
Живую или мертвую.
Чтобы справиться с этой задачей, мне был необходим человек вроде Денизы. Человек с меткой зла на шее и именем, занесенным в реестр Школы верховой езды Престона.
Пока мы ждали Денизу, снова позвонил Борис. С тех пор как он подтвердил сообщение Дидрика, я говорил с ним еще дважды. Того Бориса, что был сломлен стыдом из-за неудачи и плакал по телефону, и след простыл. На сей раз я говорил с человеком, который, как и я, считал себя втянутым в самую настоящую войну.
— Я не отступлю, пока не выясню, кто стоит за всем этим, — сказал Борис. — Мои информаторы будут работать день и ночь, собирая нужные сведения. Вероятно, это займет некоторое время, но поверь, пока жив, я этого так не оставлю. Никогда.
— Тебе делает честь, что ты хочешь справедливости, — сказал я. — Но я хочу, чтобы ты знал: я ни в чем тебя не виню, Борис. Ты сделал все, что мог. Случившееся — моя вина, и только моя. Я думал, что знаю, каким силам бросил вызов. Но ошибался. — Голос у меня охрип, когда я произнес эти слова. — Могу только сказать, как я сожалею, что втянул тебя в эту историю. И сделаю все, чтобы полиция на тебя не вышла.
Последнее я сказал и Борису, и себе. Дидрик и без того уже ломал голову над тем, чем я занимаюсь. Вряд ли ему понравится, если обнаружится, что помимо всего прочего я еще и с мафией связан.
— Мы оба знаем, что в одиночку тебе не справиться, — сказал Борис. — Мартин, дай мне слово, что не будешь пытаться своими силами выбраться из этой заварухи. Потому что ты не сумеешь. Мы ошиблись, недооценивая нашего противника. И второй раз этого не допустим. О'кей?
В этот миг я заметил ее. Она стояла в тени высоких кустов, заслонявших ее от света фонарей на парковке. Дениза беспокойно переминалась с ноги на ногу и смотрела на часы.
Я подтолкнул Люси и кивнул в сторону Денизы.
— Мне надо идти, — сказал я в трубку. — Созвонимся позднее.
— Сперва обещай не делать глупостей на свой страх и риск, — сказал Борис.
Но такого обещания я дать не мог.
— Береги себя, — ответил я и отключил мобильник.
Быстрыми шагами мы направились к Денизе Бартон. Борис ошибается. Он не сумеет помочь мне выбраться из этой заварухи. Как и Дидрик.
Никогда я не чувствовал себя таким одиноким.
43
— Это не школа верховой езды, — сказала Дениза Бартон. — Во всяком случае, не только школа. В первую очередь это бордель. Точнее, главная контора этого бизнеса.
Мы отошли подальше от фонарей, укрылись за большим фургоном, припаркованным у высокой стены. Небо над головой было черное, звездное. Красивая декорация для жизни, которая в остальном напоминала ад на земле.
— Не знаю, как они подбирали других девушек. Меня нашли в гостинице.
— Кто «они»? — спросил я.
— Не знаю. Но в Техасе они, кажется, повсюду.
— Чем они занимаются? Помимо сводничества?
— В основном наркотой. Но тут я не в курсе.
— За границей они тоже действуют?
— В Мексике.
— А в Европе?
— Не знаю. По-моему, кто-то в сети связан со Швецией. Или… да, точно.
— Сара Телль и Дженни Вудс приехали из Швеции. Дениза отвела взгляд в сторону, порылась в кармане. Вытащила мятую пачку, достала сигарету и зажигалку. Руки у нее дрожали, когда она закуривала.
— Вы хорошо знали Сару и Дженни? — спросила Люси.
Дениза кивнула.
— Мы дружили. Близко. Хотя встречались редко. Только когда Сара бывала в Галвестоне со своими снобами-хозяевами. Дженни я видела еще реже. Она иногда навещала Сару.
— По слухам, Сара занималась в Галвестоне проституцией, — сказал я.
— Как и мы все. Не только в Галвестоне. Работали, где придется.
— А теперь вы не работаете на Люцифера? — спросил я.
Я заметил, как дернулось ее лицо, когда я упомянул Люцифера.
Она покачала головой и глубоко затянулась сигаретой.
— Нет. Хотя… Мне кажется, покончить с этим невозможно. Вообще. Но у меня перерыв.
— Как вам удалось сделать перерыв? — спросила Люси.
Дениза выпустила дым через плечо.
— Я забеременела, а когда сделала аборт, все пошло наперекосяк. Инфекции и прочее.
У меня внутри все сжалось, пришлось прислониться к стене, чтобы устоять на ногах.
— Сочувствую, — сказал я.
