Дениза снова напряглась.
— Чертовски прямой вопрос.
— У меня чертовски серьезные проблемы.
— Да.
— Да?
— Да, она совершила одно убийство. В Хьюстоне.
Не скрою, эти слова причинили боль. И потрясли меня, хоть я и ожидал услышать такой ответ.
— Она об этом рассказывала?
— Да. Таксист вел себя по-хамски, когда вез ее. Она разозлилась и наорала на него, когда выходила из машины. По-моему, она поехала в один из хьюстонских ночных клубов. Совершенно неподходящее для нее место. В тамошнем подвале хозяйничал Люциферов конкурент. Наркота, девицы. Сара сообразила, что ей надо поскорее убраться оттуда. И, как назло, нарвалась на то же такси. И шофер, понятно, ее узнал. Завез в темный глухой переулок и велел выйти из машины. Она не успела заметить, что сперва он открыл багажник и достал клюшку для гольфа. А он принялся размахивать клюшкой: сейчас, мол, ты у меня получишь.
Дениза замолчала.
— Тогда она ухитрилась отнять у него клюшку и ударить?
— Она вовсе не хотела его убивать.
Я не знал, что сказать. Под звездным небом техасской ночи мне поведали самую скверную историю, какую я слыхал в жизни.
— А убийство в галвестонском отеле?
— Это не Сара. Верно, она была той ночью в отеле, где погибла та девчонка. Но убила не она. Один из Люциферовых парней.
— Дженни очень старалась обеспечить Саре алиби на время здешнего убийства, — сказала Люси.
— Я знаю, — кивнула Дениза. — Она и со мной связалась, просила помочь. Сама она в те выходные была с приятелем в Сан-Антонио и сохранила билеты. Думала, они помогут Саре. Но я не рискнула участвовать. — Потому что по-прежнему оставались в сетях Люцифера?
— Потому что из них не выберешься. Дженни это знала. Она попыталась начать сначала, вышла замуж и все такое. Но не меньше всех нас боялась, что прошлое навредит ей. Я никогда толком не понимала как, но, когда у Сары возникли проблемы с полицией, Дженни увидела шанс посадить Люцифера. Сама полиция никогда бы на него не вышла, и она решила им помочь. Но, похоже, ничего хорошего не получилось…
Да уж, мягко говоря. Впервые мне показалось, я лучше понимаю, что двигало Дженни. Ее борьба за Сару — это и борьба за саму себя. Если сравнить Сару, Денизу и Дженни, то Дженни, без сомнения, справлялась успешнее всех. В смысле, пока ее не убили. Дениза говорила, что освободиться невозможно. Дженни, наверно, каждое утро просыпалась с тревогой в душе, всегда знала, что ту жизнь, какую она себе построила, с мужем и работой, у нее могут отнять.
Муж, работа… и ребенок.
— Дженни говорила, что познакомилась с мужем в Сан-Антонио, — сказала Люси.
Ну что она встревает. Какая разница, где она познакомилась с мужем?!
— Вот, значит, как она говорила, — сказала Дениза. — Хотя что тут странного? Что-то ведь надо было говорить.
Невольно я навострил уши.
— О чем?
— О том, где она познакомилась с мужем. Думаю, у них есть разные версии. Но правда в том, что он был ее клиентом.
— Ах ты черт, — ненароком вырвалось у Люси.
Сам я действовал на автопилоте. Меня не интересовало, где Дженни познакомилась с мужем. Не было на это ни времени, ни сил. Ее муж, разумеется, солгал нам прямо в лицо. Сказал, что они познакомились у него на фирме. Но в самом-то деле — что бы он мог сказать двум незнакомцам?
— А та, что была убита здесь, в отеле? — спросил я. — Она тоже из Люциферовых девушек?
Дениза устало кивнула:
— Угу. Хотела вырваться на свободу.
Вот, значит, как все обстояло. Теперь я знал правду об обоих американских убийствах. Загадка, которую я намеревался разгадать, раскрыта. Сара Техас вовсе не была жуткой серийной убийцей. Как я и предполагал с самого начала. Тот, кто приходил ко мне в контору под именем Бобби, мог быть доволен.
Задача полностью выполнена, уже теперь я располагал достаточным материалом, чтобы поставить Сарину вину под сомнение.
Но дальше сомнений я не продвинулся. По-прежнему не знал, кто подставил Сару. И меня.
— Я не могу уехать из Техаса, не выяснив, кто отец Мио, — сказал я. — Пожалуйста, помогите нам еще немного. Кто он?
Дениза побледнела, как старинный фарфор моей бабушки. Что я сделаю, если она откажет? Изобью ее? Вряд ли. Отпущу, пусть уходит. Но нам с Люси тогда конец.
И Дениза заговорила. Так тихо, что ее слова едва можно было разобрать.
— Сара влюбилась, — сказала она. — Влюбилась по-настоящему. А когда поняла, кто он, было слишком поздно. И не важно, что вся ее любовь разом улетучилась. Сара попала в капкан. И рассказала все только нам с Дженни. Мы ничего не могли ей посоветовать. Все были одинаково перепуганы.
— Кто он? — опять спросил я.
Она сжала губы, пустыми глазами посмотрела на меня.
— А вы как думаете?
— Даже предположить не могу. Мы слыхали, у нее был парень в Сан-Антонио, но…
— Забудьте. Не было у Сары парня в Сан-Антонио. Когда бы она успела?
— Ладно, но ведь какой-то парень у нее явно был, — нетерпеливо сказал я. — Говорите. Я вижу, вы знаете.
И я получил ответ, который хотел услышать меньше всего:
— Люцифер.
Время остановилось. Все звуки умолкли. Если бы звезды отделились от небосвода и упали наземь, я бы не заметил.
Рядом я слышал тяжелое дыхание Люси, но был не в силах посмотреть на нее. Все куда хуже, чем мы могли себе представить.
— У Сары с самого начала были кое-какие привилегии. Работала она гораздо меньше, с клиентами встречалась реже. Никто из нас не понимал почему, пока она не рассказала, кто ее парень. Она единственная вправду знала, кто Люцифер на самом деле. Но имени его никогда не называла. Как мы ни допытывались. Ей было очень страшно. Или стало страшно. А потом оказалось, что она еще и беременна. Вместе с нападением таксиста, которое закончилось так ужасно, это стало последней каплей. Она спешно покинула Штаты.
— Люцифер знал?
— Сперва нет. Начавшаяся полицейская операция позволила Саре выиграть немного времени и уехать на родину. После ее отъезда мы перезванивались очень редко. Но я поняла, что и в Швеции ее проблемы не кончились. Когда до него дошли слухи о беременности — а они до него, конечно же, дошли — и он понял, что она, по сути, украла у него ребенка, он просто осатанел. И… превратил ее жизнь в ад.
— Каким образом? Ведь их разделял океан.
Дениза пнула ногой фургон.
— Можно ли быть таким тугодумом! Неужели вам непонятно, Люцифер такой же, как вы.
Я вздрогнул.
— Как я?
