Ф. У.: Не уверен, что понимаю, ну да ладно. Может быть, расскажете, почему мы встречаемся именно в этом номере?
М. Б.: До этого мы еще доберемся.
Ф. У.: Стало быть, все получит объяснение?
(Молчание.)
М. Б.: Надеюсь. Искренне надеюсь.
(Молчание.)
Ф. У.: Стало быть, вы не знаете, чем эта история кончится?
М. Б.: Никто не знает.
Ф. У.: Но я думал…
М. Б.: Не надо думать. Все равно не выйдет.
Ф. У.: Но с Беллой все в порядке? В смысле, с ней все обошлось?
(Молчание.)
44
В Галвестоне есть парк развлечений. Называется он «Плеже-Пир» и, как указывает название, расположен на пристани. Мы с Люси гуляли по приморской набережной и смотрели, как крутится большое колесо обозрения.
— Теперь мы знаем почти все, — сказала Люси. — Не знаем только, что случилось с Мио. И кто втянул тебя во все это.
Ветер с залива трепал ее волосы. Длинные рыжие пряди казались языками пламени.
Я остановился, глядя на океан. Казалось бы, чудесный вечер. Но на самом деле я был несчастен, как никогда. Мозг обернулся конторой с тысячами сотрудников. Я уже не контролировал легионы мыслей, круживших в голове. Одно-единственное слово повторялось снова и снова, каждый раз с новой силой.
Белла.
Белла.
Белла.
— Мы вправду не знаем, что сталось с Мио? — сказал я. — Думаешь, его забрала Дженни? По просьбе Сары? — Иначе никак не сходится, — ответил я. — Почему она тогда прямо перед судом приехала в Швецию?
Люси попыталась пригладить волосы, отвести их от лица.
— Ты видел, на что способен Люцифер, — сказала она. — Как тебе только в голову пришло, что Дженни могла забрать Мио и не попасть в лапы его отца? Причем не только забрать, но и жить так, словно ничего не случилось. В Хьюстоне. — Она покачала головой. — Забудь об этом. Забудь, и все. Может, она хотела и пыталась, но безуспешно. Мы, конечно, все проверим, но спорим на что угодно — приемный сын Дженни не Мио.
Я попробовал разбить ее логичные доводы. Хотя, конечно, понимал, что она права. Глупо воображать, будто Дженни сумела усыновить Мио без ведома Люцифера.
— Может, ты и права. Она хотела. И пыталась. Но безус пешно.
— И как раз поэтому не встречалась в Стокгольме ни с Бобби, ни с Эйвор?
— Вот именно.
Мы отошли еще дальше от Плеже-Пира. Белла по-прежнему присутствовала в моих мыслях, словно бегала рядом по песку. Слезы наворачивались на глаза, когда я думал о ней. Как бы ей понравилось бегать по прохладному вечернему песку, топать ножками по воде.
— Она сказала, Люцифер такой же, как я. — Я заставил себя думать о другом. — Что, черт побери, это значит?
Люси села на песок.
— Многое из того, что она говорила, непонятно, — обронила она.
Я последовал ее примеру и тоже сел на песок.
Лицо Люси бледным пятном выступало из тьмы на пляже.
— Мне не до шуток, — сказал я. — Но из ее рассказа поневоле напрашивается вывод, что Люциферова сеть — весьма разветвленный преступный синдикат.
Люси пристально посмотрела на меня.
— Нет, правда, — сказал я. — Девушки, которых продают как проституток, повсюду на свете живут как в аду. Не только здесь, в Техасе. Люциферова сеть отличается только своей сложностью. И тем, что связи с местной полицией пугающе велики.
— Она сказала, что в тюрьму посадили не настоящего Люцифера, — сказала Люси. — Возможно ли такое? — Это бы многое объяснило, — сказал я. — В полиции наверняка знали, что схватили не того. В том-то и фишка. Внешне все выглядело так, будто они решительно взялись за организованную преступность, тогда как на самом деле оказали ей услугу.
Где-то в затылке пульсировала слабая боль. Я слишком устал, чтобы бодрствовать, и был слишком встревожен, чтобы спать. Но понимал, что необходимо отдохнуть. Иначе мои шансы помочь Белле еще уменьшатся. — Пора вернуться в отель, — сказал я. — Завтра нас ждет долгий день.
Мы встали, отряхнули песок, прилипший к одежде. Мне вспомнился тот день, когда я решил, что Белла будет жить со мной, а не в приемной семье. И как я тогда плакал. Сейчас я несколько раз моргнул. Глаза были сухие, слезы далеко. В мозгу, рядом с болью, стучала одна-единственная мантра:
Держись. Черт побери, держись.
— Как бы ты подытожил все, что мы узнали? — Люси не смотрела на меня, когда задала этот вопрос.
— Думаю, Сара была в точности такая, как говорила ее сестра Марион, — необузданная и безалаберная. Не знаю, как она влипла в Люциферову сеть, но, если верить Денизе, эта сеть действует и в Швеции. Кто-то сделал Саре предложение, от которого она не смогла отказаться. Но ей поставили условие: устроиться на обычную работу, в качестве, так сказать, основного занятия, и как шведская гражданка без образования она могла стать только няней.
Мы зашагали обратно к отелю. Головная боль усилилась, и я помассировал виски. Безрезультатно.
— Каким-то образом Саре удалось познакомиться с Люцифером. Каким именно — я совершенно себе не представляю, может, вообще случайно. В смысле, мы ведь понятия не имеем, кто этот Люцифер. У него наверняка тоже есть обычная работа, которой он прикрывает свои грязные делишки. Может, он вообще не знал, что Сара одна из его девчонок. Так или иначе, если верить Денизе, они начали встречаться. По словам Сариных хозяев, слухи, что Сара употребляла наркотики, беспочвенны. И я думаю, они правы. Дениза утверждает, что для Люциферовых девушек наркота была под запретом, и это наверняка касалось и Сары.
— По-твоему, она влюбилась в Люцифера или оставалась с ним, потому что боялась его бросить?
— Ну, по словам Денизы, Сарина любовь кончилась, когда она поняла, кто такой ее бойфренд, — сказал я. — Если бы она действительно любила его, то, вероятно, осталась бы в Штатах. Но она не осталась. Главными ее проблемами наверняка были убийство таксиста и беременность. По-прежнему непонятно, почему она не сделала аборт. Родив от Люцифера ребенка, она привязала себя к нему и никогда бы не сумела оборвать эту связь.
— Ладно, она вернулась в Швецию, — сказала Люси. — Люцифер определенно не загремел за решетку, когда полиция пыталась уничтожить его сеть, но был вынужден залечь на дно. А Сара воспользовалась удачной возможностью сбежать.
— Совершенно верно, — сказал я.
До отеля оставалось уже недалеко. Песок осыпался под ногами, когда мы шли к дороге, которую надо было пересечь. Люси заметила переход, и мы направились туда. Я говорил, не закрывая рта. Если бы замолчал, то сбрендил бы. Я боялся, как бы тревога за Беллу не выбила у меня почву из-под ног. В таком случае девочка была бы потеряна навсегда.
