— Не знаю, пытались ли вы до меня добраться, — сказал он, кашлянув. — Сожалею, если вам пришлось потрудиться. Последнее время было малость стрёмно.
Только тут я заметил, что при всей внешней наглости ему явно страшно. Значит, не я один хожу под угрозой.
— Три вопроса, — сказал я как можно спокойнее и поднял в воздух три пальца.
— Можете задать сколько угодно вопросов, но отвечать я буду, только если захочу и смогу.
Уж позвольте мне самому решать, подумал я, но не сказал.
— Первый вопрос. Кто попросил вас пойти в мою контору и выдать себя за Бобби Телля?
Уголок рта у Элиаса дернулся. Если этот болван надумает смеяться, то совершит огромную ошибку.
— А кто говорит, что я пришел не по собственной инициативе?
— Я говорю. Будьте добры, не оскорбляйте мой интеллект дешевыми шутками. Мне сейчас не до этого. Отвечайте. Кто вас послал?
Элиас и бровью не повел.
— Помните, как вы мне намекнули, что я вам не ровня, что вы во всех отношениях выше меня. А как теперь? Вам не кажется, что о превосходстве теперь и речи нет?
Я заставил себя отхлебнуть кофе. Если я вмажу парню по морде, прежде чем он ответит на первый же вопрос, все кончится катастрофой.
— Увы, — сказал я. — Я родился заносчивым, и ничего тут не поделаешь. Так что́, повторить вопрос? Кто вас послал?
Элиас низко наклонился над столом, почти что лег на него, опираясь на руки.
— Почему вы думаете, что это был не Бобби?
— Бобби нет в живых.
Глаза у Элиаса потемнели.
— Знаю.
— Рассказывайте. Пока и вас не постигла та же участь. Кто послал вас ко мне просить за Сару Телль?
Элиас выпрямился. Лицо у него совершенно изменилось. И расслабилось, и опечалилось.
— Черт побери, — сказал он, — в эту историю меня втянул не кто иной, как Бобби.
Воздух в кафе был спертый от затхлого кофе и застарелого чада. Он словно застревал в носу, когда я вдыхал его.
— Докажите.
Я стиснул кулак на колене. Неужели это правда? Неужели Бобби разыскал одного из давних дружков Сары и попросил о помощи?
— Не могу, — сказал Элиас. — Могу только сказать, что сперва ко мне обратился не он, а Эд, бывший парень Сары. Бобби меня плохо знал и позвонил Эду. Он, Бобби то есть, слышал вас по радио. Наверно, вы ему понравились. Он, знаете ли, так и не смог примириться с тем, что случилось с Сарой. Мы толком не знали, что и думать, а Бобби просто помирал от отчаяния. Уехал за границу и остался там. А потом решил сделать последнюю попытку. В основном, чтобы выяснить, куда девался мальчонка, Мио. Вот так и вышел на вас.
Кулак на коленях сжимался и разжимался, сжимался и разжимался. Я поверил рассказу Элиаса. В его истории было что-то избавительное. Далекое от всего, что случилось позднее, от смертельных ночных наездов на моем автомобиле и от сожженного дома.
— Продолжайте, — сказал я.
— Бобби привык, что его отфутболивают. Он ходил и к адвокату Сары, и в полицию. Но никто не желал его слушать. Даже когда он получил от Сариной подружки из Техаса новые вещественные доказательства, они слушать не пожелали. Вот почему он не рискнул сам идти к вам, решил послать кого-нибудь другого. Эд не захотел, пошел я. Если вы клюнете и начнете работу, то через некоторое время мы расскажем вам все начистоту, так мы думали.
— Я должен был встретиться с настоящим Бобби?
— Да. Бобби приехал домой из Швейцарии и с самого начала во всем участвовал. По-моему, он находился здесь уже три недели, когда погиб.
Я обдумывал услышанное. Соединял ниточки информации. Белла любила собирать пазлы. Не то что я, мне недоставало терпения.
— Когда Бобби погиб, у него в кармане был мобильник, по которому я созванивался с вами.
— Так мобильник и был его, — сказал Элиас. — Я пользовался им только для связи с вами. И общались мы только эсэмэсками.
— Нет, — сказал я. — Мы говорили по телефону перед встречей в воскресенье, когда я дал согласие.
— Конечно. Тогда Бобби несколько дней жил у меня.
Я помолчал, стараясь разобраться. Значит, кашу заварил действительно Бобби, хотя и не рискнул сделать это своими руками. Но все случившееся позднее? Тут Бобби, очевидно, был совершенно ни при чем.
— Про это я ничего не знаю, — сказал Элиас, когда я коротко обрисовал ему ситуацию.
Сказал слишком поспешно.
— Поверьте, после смерти Бобби я сидел тихо как мышь. Чертовски перепугался. Я понятия не имею, почему Бобби пришлось умереть, да и знать не хочу. Мне искренне жаль, что мы подставили вас под неприятности, мы ничего такого не хотели. Но не втягивайте меня в эту историю, мне там не место.
И вот тут я сообразил. Тот, кто убил Бобби, не догадывался, что ко мне приходил не он, а один из дружков Сары. Убийца хотел заставить Бобби замолчать, и с его точки зрения это было необходимо в любом случае, даже если бы он знал о роли Элиаса в этой драме.
— Господи, — прошептал я. — Господи.
Элиас заерзал на стуле.
— Подружка сообщила, что вы говорили насчет пожара в шхерах. Он тоже с этим связан?
Теперь у меня не осталось сомнений. Элиас явно был в смятении и в ужасе и к происшедшему позднее ни малейшего касательства не имел.
Я готов был заплакать от бессилия. Пропади все пропадом! Как выбраться из лабиринта? Сам не выберешься. Вывести тебя может тот, кто его создал. В данном случае не Элиас и не Бобби. Только техасская тень по имени Люцифер.
— Будьте начеку, — сказал я Элиасу. — Слышите? Если тот, кто убил Бобби, узнает, что вы с Эдом были посвящены в план Бобби, у вас будут серьезные проблемы.
Роли в один миг поменялись. Перевес был на моей стороне, а Элиас оказался в положении слабого. Так было с самого начала, просто я этого не сознавал.
Элиас провел рукой по лицу, словно пытаясь взбодриться. Он устал. Куда больше, чем я.
— А кто спалил дом в шхерах? — спросил он.
— Не знаю. Но выясню.
В мозгу всплыло имя Эстебана Стиллера. Человека, который заседал в правлении школы верховой езды и делал вид, будто не подозревал, что Сара входила в конюшню проституток крупнейшего техасского наркобарона.
Стиллер и есть Люцифер, шептал призрачный голос в моей голове.
Я старался успокоиться. Дениза Бартон говорила, что у Люцифера есть какие-то связи в Швеции. Потому он и мог вербовать там проституток. Если я найду такую связь со Швецией у Стиллера, то сумею объяснить все целиком.
Элиас откашлялся.
— Я понимаю, вы на меня в обиде, — сказал он. — Но… черт побери, мы с подружкой собираемся пожениться. Не сжигайте меня, если сможете. Ладно?
