Несколько оговорок
Позвольте мне прояснить ситуацию: я ни в коей мере не считаю себя героем. И не утверждаю, что обладаю сколь-нибудь выдающимися лидерскими качествами. Просто на протяжении всей своей долгой жизни я старался брать на себя ответственность за все те вещи, которые встречались на моем пути, и делать их чуть лучше, чем они были до меня. Несомненно, я обладаю некоторыми из качеств, которые обычно приписываются лидерам: видением идеала; уверенностью в себе (вкупе с некоторой склонностью к самоанализу); интеллектом (благодаря замечательному образованию, вероятно, чуть выше среднего); скептическим отношением к общепринятым истинам; решимостью сражаться за свои идеи, продвигать интересы общества в целом и интересы американских инвесторов в частности.
Я также должен признать, что не обладаю ни способностями менеджера, ни способностями бизнесмена. (Хотя и считаю, что обладаю главным качеством успешного менеджера: я всегда доверял людям, с которыми работал, и всегда прилагал все усилия к тому, чтобы сохранить их доверие ко мне.) Говоря начистоту, в сегодняшних методах ведения бизнеса гораздо большее вызывает у меня неприятие, нежели восхищение. На протяжении всей своей 55-летней карьеры я посвящал себя не только бизнесу, но и активно участвовал в некоммерческой деятельности (например, многие годы служил председателем попечительских советов Академии Блэр и Национального конституционного центра). И я бы очень хотел, чтобы некоторые ценности этих движимых заботой об интересах общества институтов нашли отражение в ценностях наших бизнес-лидеров. Я всегда радовался возможности помочь в построении лучшего мира, потому что вижу в этом предназначение каждого человека.
Наконец, хотя история Vanguard, безусловно, является историей предпринимательской инициативы, я не уверен ни в своих способностях, ни в своих заслугах как предпринимателя. Фактически создание нашей фирмы привело к преобразованию уже существующей компании и внедрению новой корпоративной структуры, специально разработанной таким образом, чтобы не предусматривать участия в распределении прибылей и предпринимательского вознаграждения ни для своего создателя, ни для кого-либо еще, кроме вкладчиков. Идея была в том, чтобы сделать наивысшим приоритетом компании служение интересам инвесторов, а не интересам руководства или инвестиционного менеджера, и работать в большей степени как некоммерческая профессиональная организация.
Идеализм и предпринимательство
Но хотя я отказываюсь признавать себя героем, лидером, бизнес-менеджером и даже предпринимателем, я без всякой скромности провозглашаю себя идеалистом. Более того, идеалистом, который упивается ценностями эпохи Просвещения и восхищается гениальностью и характером великих мыслителей и великих деятелей XVIII столетия, людей (таких как, например, отцы-основатели нашей нации), которые создали наш современный мир. Должен признать, что испытываю огромную гордость по поводу того, что одна из глав в моей биографии, опубликованной десятилетие назад, была названа: «Человек XVIII столетия»
[235].
Год назад в моей лекции о предпринимательстве, посвященной 300-летнему юбилею со дня рождения Бенджамина Франклина, я размышлял над связью нашей эпохи с XVIII столетием, взяв за основу замечательную цитату: «Вскоре мы будем знать все, чего не знал XVIII в., и не будем знать ничего из того, что он знал, и жизнь наша станет намного тяжелее». Этими словами начинается замечательная книга «Строим мост в XVIII в.» ныне покойного Нила Постмана – известного автора, социального критика и профессора Нью-Йоркского университета. В своей книге Постман страстно защищает старомодный либеральный гуманитаризм, характерный для эпохи рационализма, и стремится к тому, чтобы восстановить равновесие между человеческим разумом и машиной.
Но сегодня этот баланс сил сместился еще больше. В нынешнюю эпоху информационных технологий цифры и научные методики, кажется, всецело затмевают собой наши ценности. Образно говоря, то, чего нельзя сосчитать, сбрасывается со счетов. Наиболее ярко это отражается в изменении характера капитализма, который перешел от системы, построенной на принципах доверия (доверяй и будь достойным доверия), к системе, построенной на цифрах и на слепой вере в объективность цифр, сколь бы сомнительным ни было их происхождение.
В то время как Постман делает смелое утверждение, что правда не подвержена ни веяниям моды, ни влиянию времени, я не был бы в этом так уверен. На самом деле я бы сказал, что мы отказались от правды, в любом ее понимании, в пользу (с должным уважением к Стивену Кольберу) правдоподобия, такому представлению идей и чисел, когда они передают ровно тот смысл, который мы хотим или который нам выгодно в них вложить, чтобы убедить других. Мы манипулируем правдой, манипулируя цифрами. Любимое избитое правило консультантов по менеджменту – «Вы можете управлять тем, что можно измерить» – приносит нам больше вреда, чем пользы.
На начало XXI в. наши ценности претерпели глубокие изменения, и сегодня трудно не поддаться влиянию нового общества, где, кажется, все поддается измерению. Даже Vanguard является типичной компанией XXI в. – об этом свидетельствуют ее огромный размер, опора на отлаженные процессы, коммуникация в режиме реального времени и компьютерные технологии, а также современные методы управления на основе количественных показателей. Но в своем сердце и своей основе – по крайней мере, на мой взгляд законченного идеалиста – мы остаемся типичной фирмой XVIII в., выросшей из смелой предпринимательской идеи и строящей свой успех на простых инвестиционных стратегиях и вечных добродетелях, таких как стремление ставить служение другим превыше служения себе и прилагать все усилия к тому, чтобы высокие этические принципы и моральные ценности всегда направляли деятельность нашего профессионального предприятия.
Первый предприниматель Америки
В нашу эпоху «развитого» капитализма словом «предприниматель» обычно называют людей определенного личностного склада, которые создают новые предприятия главным образом с целью личного обогащения, движимые чисто корыстными мотивами. Но в своем лучшем проявлении предпринимательство означает нечто гораздо большее, нежели только стремление к извлечению прибыли. Прислушайтесь к словам Йозефа Шумпетера, первого экономиста, признавшего предпринимательство жизненно важной силой, движущей экономическим ростом. В своей работе «Теория экономического развития», написанной почти столетие назад, Шумпетер отвергал материальную и денежную выгоду как главный движитель предпринимателя, считая гораздо более сильными следующие побуждения: 1) «радость созидания, достижения цели, возможность найти приложение собственной энергии и изобретательности» и 2) «воля к победе, желание борьбы и стремление к успеху ради самого успеха, а не ради его плодов».
Так было в Америке XVIII столетия, по крайней мере в случае Бенджамина Франклина. Для Франклина, которого часто называют «первым предпринимателем Америки», деньги всегда были средством для достижения цели, но никогда самой целью. Созданные им предприятия, а также его изобретения были предназначены служить общему благу, а не личному обогащению. Он основал компанию взаимного страхования, библиотеку, госпиталь, академию, колледж, научное общество, думая о благе общества. Немалые достижения! Его старания на поприще изобретательства также были направлены на то, чтобы улучшить качество жизни людей. Франклин даже не попытался запатентовать громоотвод, чтобы заработать деньги на своем гениальном изобретении, и отказался от предложенного губернатором Пенсильвании патента на исключительное право на продажу печей Франклина, «пенсильванского камина», который перевернул представления об эффективности обогрева домов и до сих пор используется людьми по всему миру. Бенджамин Франклин считал, что «знание является не личной собственностью исследователя, а всеобщим достоянием». «Если мы охотно пользуемся большими преимуществами от чужих изобретений, – писал он, – то мы должны быть рады случаю послужить другим своим изобретением, и мы должны это делать бескорыстно и великодушно».
