Мои отношения с этим замечательным кардиологом сосредоточены не столько на его макросвершениях во имя человечества, сколько на его микродеяниях: умении доктора Лауна взывать к духам пациентов и заставлять их являться на зов. Благодаря власти собственного разума и характера доктор Лаун продлил и сделал богаче жизни бесчисленного числа пациентов – тысяч людей, нуждающихся в заботе, ищущих не только избавления от сложных сердечных болезней, но и возможности жить полноценной, плодотворной, полезной, приносящей удовлетворение и радость жизнью.
Поскольку я сам являюсь одним из благодарных пациентов доктора Лауна и обязан ему своей жизнью, я могу говорить о нем со знанием дела. Мое больное сердце впервые дало о себе знать в 1960 г., после чего я пережил серию тяжелых приступов, вызванных желудочковой аритмией неизвестного происхождения. В 1967 г. меня направили на лечение в клинику Кливленда. Мне сказали, что мою проблему может решить новое изобретение – кардиостимулятор, и имплантировали мне в грудную клетку эту довольно большую коробку. К счастью, я пережил эту операцию, хотя и чудом. Однако присутствие нескольких титановых болтов в моей сердечной мышце, кажется, не устранило, а лишь спровоцировало сердечные приступы. Полный решимости спасти свою жизнь, я попросил местных врачей направить меня к светилу национальной кардиологии.
Познакомьтесь с Суперменом
Итак, позвольте представить вам Супермена – но не персонажа из комиксов в алом плаще, а настоящего Супермена, одетого в белый докторский халат. Я до сих пор как нечто необыкновенное вспоминаю первые визиты доктора Лауна в сопровождении свиты интернов и коллег в мою палату в старой больнице Бригхэм в Бостоне: как он смотрит на меня испытующим и в то же время участливым взглядом, просит глубоко дышать, постукивает меня по груди, прикасается стетоскопом; его мягкий, но твердый голос, его уверенную речь. Но самое главное, когда доктор Лаун присаживался рядом с моей кроватью, я переставал беспокоиться о своем здоровье, о своем сердце, о своей жизни. Если и есть какой-нибудь рецепт, как побороть смертельно опасную болезнь, то он гласит: найдите врача, которому вы сможете полностью доверить ваше сердце и вашу душу.
Недавно доктор Лаун так описал мой случай: «Когда мы встретились в первый раз, Джон страдал нарушением сердцебиения из-за странного расстройства электрической системы сердца, способного привести к его катастрофической остановке, – это была гильотина, которая могла сработать в любой момент. Я вынес ему свой суровый вердикт, но тот его не испугал. Он продолжал жить деятельной жизнью, а его энергия била через край. Чувство юмора помогало ему справиться со страшной действительностью, и он шутил, что его партнеры по сквошу начинали сильно нервничать и проигрывать ему, когда узнавали, что он играет с портативным дефибриллятором». Но на самом деле без поддержки Бернарда Лауна, заставлявшего меня жить и бороться, я бы вряд ли прошел этот трудный путь до конца.
Его забота и сострадание поддерживали во мне огонек жизни, но мое состояние продолжало неуклонно ухудшаться. Остановки сердца и вечные электроды на груди. Физическая активность ослабевает. Правая сторона сердца перестает перекачивать кровь. Тень смерти уже маячит рядом. Но это хорошая новость! Наконец-то я имею право на пересадку! И 21 февраля 1996 г. я получаю новое сердце. 14 лет спустя мое новое сердце по-прежнему бьется с безупречным ритмом, как магический бой шаманского барабана в африканских джунглях. Провидение даровало мне то, что дарует очень немногим людям, – второй шанс на жизнь. Поэтому сегодня я пользуюсь той привилегией, что я остался на этой земле, чтобы воздать хвалу доктору Бернарду Лауну, поблагодарить его и отдать дань его приверженности высочайшим профессиональным ценностям, которые я постарался привнести и в свою собственную профессию.
Медицина и финансы
Но какие общие ценности, спросите вы, могут быть у медицины и сферы финансов? В своем лучшем проявлении обе эти профессии свято чтят отношения между профессионалом и клиентом. Доктор Лаун заботится о телах и душах своих пациентов; я забочусь о финансовом благополучии своих клиентов. И мы оба обеспокоены деградацией этики в наших профессиях. В книге «Взаимные фонды с точки зрения здравого смысла» я использую его слова о деле всей его жизни для того, чтобы обсудить дело всей моей жизни.
Медицина (читайте управление активами) – это призвание; в своей основе это нравственная деятельность, построенная на отношениях доверия между врачом и пациентом (читайте фидуциарным управляющим и клиентом), главная миссия которой состоит в улучшении благосостояния пациента (клиента). Центральным для этих отношений является ожидание того, что врач (фидуциар) будет ставить потребности пациента (клиента) на первое место, впереди интересов любых третьих сторон.
Доктор Лаун нашел общее между медициной и финансами: «Я всегда считал, что любая достойная деятельность несет в себе нравственное зерно». И великодушно поставил мне в заслугу то, что я «нашел этическое зерно в деле накопления богатства. Одаренный новым сердцем Джон Богл отныне продолжит преподносить нам уроки отваги, достоинства и принципиальности». Те самые уроки, которые Бернард Лаун преподносил мне. Как бы я мог смотреть в глаза моему дорогому и уважаемому доктору, если бы не старался жить по его высоким меркам, применяя их к делу всей моей жизни?
Талантливый автор
Помимо своих замечательных талантов – он исцеляющий врач, кардиолог, исследователь, изобретатель и общественный деятель – доктор Лаун, которому сейчас 89 лет, еще и превосходный писатель. Возможно, этот человек обладает врожденным даром слова, или то обстоятельство, что он иммигрировал в Соединенные Штаты из Литвы в возрасте 13 лет и был вынужден стартовать на несколько шагов позади своих американских сверстников, наделило его стремлением к достижению совершенства во всех начинаниях. Три из его книг получили высочайшую оценку читателей: «Дети Гиппократа XXI века. Дела сердечные» (The Lost Art of Healing)
[291], «Практиковать искусство, овладевая наукой» (Practicing the Art While Mastering the Science), 1995 г. и «Рецепт выживания» (2008 г.).
Письма, которые он написал мне за эти годы, являют собой образец почти утерянного ныне искусства переписки (особенно в нынешние времена, когда в письменной коммуникации преобладает стиль интернет-общения и мгновенных сообщений без знаков препинания и без заглавных букв). Писательский дар Бернарда Лауна и его размышления о наших замечательных отношениях длительностью более половины столетия нашли отражение в этих нескольких строках о его карьере:
За свой 50-летний роман с пациентами я научился большей части того, что я знаю, от них. Мало кто воплотил в себе плоды наших усилий более полно, чем Джон Богл. Впервые мы встретились с ним больше 40 лет назад, когда дни Джона, казалось, были сочтены. Но я сразу понял, что этот человек был не спринтером, а истинным марафонцем. Он цепко держался за жизнь благодаря своей искренней вере в то, что каждый прожитый им день есть победа, достойная того, чтобы ее праздновать. На протяжении всех этих десятилетий тяжелая болезнь нисколько не ограничивала его неукротимую волю, его бьющую через край энергию, его целенаправленный творческий потенциал. Моя задача как врача состояла в том, чтобы поддерживать в нем надежду, буквально поощряя его оптимистичный разум доходить до пределов его богатейшего воображения… За все годы моей клинической практики я ни разу не встречал человека, подобного Джону Боглу, который бы столь явно воплощал в себе стоицизм в духе Марка Аврелия и понимал суть нашей короткой жизни, состоящую в том, что мы должны жить без страха и с радостью приветствовать каждое биение сердца
[292].
