Спустя годы он по-новому осмыслил слова своего кумира и героя Розы Люксембург. Маркуса поразили ее предсказания. Ему стало понятно, почему левонастроенные круги нового поколения во время событий 1968 года использовали некоторые тезисы Люксембург: отказ от авторитарного господства без отречения от социалистических революционных идеалов и целей. Молодости импонировало высказывание Люксембург против «любых диктаторских методов утверждения власти». Он был согласен с мыслью Люксембург, что настоящая политическая демократия не может давать свободу только маленькой кучке избранных. В противном случае «общественная жизнь постепенно угасает; дирижируют и правят с неуемной энергией и безграничным идеализмом несколько дюжин партийных вождей, среди них реально руководит дюжина выдающихся умов, а элита рабочего класса время от времени созывается на собрания, чтобы рукоплескать речам вождей, единогласно одобрять предложенные резолюции… По сути — это хозяйничанье клики; правда, это диктатура, но не диктатура пролетариата, а диктатура горстки политиков» (Люксембург Р. О социализме и русской революции. Избранные статьи, речи, письма. М., 1991).
Миша всю жизнь искал истину, преодолевая сомнения. Когда его мировоззрение праведного коммуниста-идеалиста и романтика столкнулось с реалиями жестокого и несправедливого мира даже в социалистическом обществе, когда действительность не соответствовала проповедуемым идеалам, — он пытался найти выход, понять причины и объяснить происходившее. Он считал, что «нельзя лишать людей разумной инициативы и тупо выполнять кем-то там “наверху” разработанные решения и программы». Брать их за основу — одно, но действовать следует применительно к конкретным условиям на местах или в зависимости от сложившейся ситуации. Мишу еще задолго до решения уйти на пенсию начали одолевать сомнения в правильности и целесообразности некоторых правительственных решений, исходивших вначале от первого лица государства Вальтера Ульбрихта, а затем и от его преемника Эриха Хонеккера. Он, как и его товарищи по партии и работе, подчинялся строгим принципам демократического централизма, однако со временем начал сомневаться в правильности этого положения. Он всегда считал, что коммунистическое и человеческое — два нераздельных синонима, практически одно и то же. В этой связи интересно его интервью «Обшей газете» (№ 2 (388) от 11–17.01.2001), в котором он, в частности, сказал: «Главным было идейное убеждение — не коммунистическое, не марксистское, а, если хотите, общечеловеческое».
Кажется, он нашел свою истину в работе над завершением незаконченного киносценария брата Кони. Так возникла его первая книга — знаменитая «Тройка» (рус. пер. «Трое из 30-х»), ставшая сразу же востребованной обществом. Та же тема: Человечность, Справедливость, Добро. И над всем — торжество идеи примирения. Нет, не идеологического — человеческого… Судьба трех друзей: американца Виктора Фишера — сына известного журналиста-демократа Луиса Фишера, немца Лотара Влоха — сына немецкого коммуниста Вильгельма Влоха, погибшего в советских лагерях в период сталинских репрессий, и немца Конрада Вольфа. Все трое, друзья по школе имени Карла Либкнехта в Москве, воспитанные на идеалах коммунизма и социализма, встречаются после войны в 1946 году в поверженной Германии. Виктор Фишер — офицер армии США, Лотар Влох — бывший военнопленный, унтер-офицер вермахта и Конрад-Кони Вольф — офицер Красной армии, коммунист. Книга, вышедшая в 1990 году, стала мировым бестселлером. Впрочем, как и последующие работы Маркуса Вольфа: «По собственному заданию», «Игра на чужом поле». Особенно впечатляет самая мудрая и философская — «Друзья не умирают», в которой наиболее полно раскрывается внутренний мир и душа Миши-Маркуса Вольфа. Он еще на что-то надеялся, когда интеллигенция Берлина организовала многотысячный митинг в ноябре 1989 года на Александрплац. Его упросили выступить. Не скрывая, что он генерал МГБ, Миша обратился с призывом прекратить уже начавшуюся «охоту на ведьм» — преследование сотрудников госбезопасности и коммунистов. Толпа прореагировала ревом возмущения и освистала его. Страха, как и злости, не возникло. Была обида. Он понимал бушующую толпу, настроение большинства этих людей и не осуждал их, осознавая свою беспомощность. Он никогда не терял мужества, чтобы доказать свою правоту или убежденность, как понимал и то, что уже не в состоянии помочь своим бывшим подчиненным, товарищам и коллегам. Поэтому он охотно принял предложение нового премьера правительства ГДР Ганса Модрова помочь в оценке складывающейся политической ситуации. От участия во вновь формируемом правительстве Вольф категорически отказался.
Стена в Берлине рухнула. Эйфория охватила ранее разделенный город. Отрезвление пришло позже, когда многие бывшие граждане ГДР осознали трудности, лишившись тех социальных благ и преимуществ перед властью капитала, которыми по праву могла гордиться социалистическая ГДР. Развал СЕПГ, вакханалия в партиях, входивших в блок с СЕПГ, изгнание лидера страны Эриха Хонеккера, которого вместе с женой приютила церковь, где он мог как-то укрыться от народного гнева, угнетали Вольфа.
Закрытость и осторожность в отношениях с окружающим миром были от рождения качествами его интравертного характера, усиленными воспитанием в родительском доме, условиями жизни, школой Коминтерна, а затем и спецификой работы в разведке. Даже близким друзьям он иногда казался «вещью в себе». Может быть, лишь с одним человеком он был до конца откровенным, не скрывая своих потаенных мыслей. Это его последняя любовь, жена, советчик и помощница — Андреа. Она сыграла особую роль в его жизни на завершающем этапе, самом болезненном и тяжелом. Установившийся и привычный для него мир, наполненный борьбой и противоречиями, разрушился в одночасье. Андреа и Миша в это тяжелое время составляли единое целое душой и сердцем. Андреа и преданные Мише друзья помогли ему выстоять и победить. Среди самых верных друзей были Соня и Мориц Мебель. Задержание и арест, сбор друзьями огромного денежного залога и освобождение из тюрьмы, позорное судилище в 1993 году в Дюссельдорфе. Тогда в суде к Мише смог пробиться Мориц с букетом традиционных для немецких коммунистов красных гвоздик: «Так держать, Миша! Мы с тобой!» Эта впечатляющая сцена обошла все телеэкраны мира.
В числе любимых его русских сказок была сказка «О колобке»: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… И от тебя…» Только не удалось съесть Колобка-Мишу коварной Лисе — Фемиде объединенной Германии.
Неслучайно, особенно в последние годы жизни, он вновь и вновь обращался к творчеству Великого Духовника России — Достоевского, к его основной идее — свободе человеческого духа. Его волновала «Легенда о Великом Инквизиторе», он перечитывал «Бесов». И пришел к выводу, что некоторые его оценки были ошибочны, и он пытался осознать и постичь их. Его беспокоила идея принудительного социализма, и он более не воспринимал ее как необходимость…
Он ушел из жизни во сне в ночь на 9 ноября 2006 года. Ровно в тот день, когда 17 лет назад рухнул «бетонный занавес» между Востоком и Западом. Это было символично. Смерть Миши приняла Андреа. Последнее дыхание он отдавал ей, самому близкому человеку. Лицо его было спокойным и удовлетворенным, как у человека, до конца выполнившего свой долг перед оставшимися по эту сторону жизни. Казалось, он улыбается всем тем, кого любил и неожиданно оставил, и просит простить его. Как будто сам Создатель благословил и успокоил мятежную душу, отправляя сына своего на вечный покой.
