Чтобы избежать возможных дорожных и временных неожиданностей в день доставки Олленхауэра в посольство, Славин тут же поручил Козобродову вместе с оперативным водителем тщательно проработать маршрут и график движения от места его проживания в гостинице «Отель ам Цоо» в Западном Берлине до посольства. В этом вопросе Валентину отводилась своего рода роль штурмана.
На следующий день в точно назначенное время черный «мерседес», в котором находились Славин, Олленхауэр и Козобродов, подъехал к парадному входу советского посольства. Во втором «мерседесе» следовал представитель-спикер СДПГ Франц Барзиг
[23]. Но была еще и третья машина, следовавшая за первыми двумя. И тоже черный «мерседес». Из нее вышел мужчина средних лет с ярко-желтым портфелем, такого же цвета рыжими волосами и проследовал за приехавшими. Наверняка, желая подчеркнуть значимость этой встречи, высокого гостя в вестибюле приветствовал сам Никита Сергеевич Хрущёв. Затем после короткого разговора и знакомства все поднялись по парадной лестнице в купольный зал, через него в зеркальный зал и очутились в небольшой комнате, известной в посольстве как «дамский салон», где, собственно, и произошла эта историческая встреча.
Славин дал команду Козобродову «взять на себя» Барзига и все время встречи находиться в зеркальном зале и занимать гостя беседой на любые темы. Валентин выбрал рассказ о постройке здания совпосольства и его отдельных помещениях. Так, например, Валентин обратил внимание гостя на то, что часть отделочного камня мрамора и гранита фасада здания была взята из сохранившихся стен рейхсканцелярии Гитлера. Были использованы сохранившиеся бронзовые светильники из той же канцелярии и т. п.
Не успели Козобродов и Барзиг углубиться в историю постройки здания посольства, как плотно закрытая дверь «дамского салона» открылась и из нее вышли сотрудник посольства Сергей Иванович Тарасенко, приехавший в третьем «мерседесе» незваный гость и, с раскрасневшимся от возмущения лицом и редко приходивший в подобное состояние, Славин. Как выяснилось, рыжий немец вместе со всеми сумел пройти в «дамский салон», и, когда участники встречи стали занимать свои места (Хрущёв, Олленха-уэр, посол Первухин, советник Славин и переводчик Богомолов), Григорий Иванович подошел к рыжему и спросил его шепотом:
— Вы кто? Вы вместе с господином Олленхауэром? Вы его сотрудник?
— Нет, — ответил рыжий. — Я журналист, работаю в «Шпигеле».
— Зачем вы здесь и как вы попали в посольство?
— Я ехал за вашими машинами и таким образом подъехал к посольству, оставил машину внизу и проследовал за всеми в здание посольства.
— Немедленно покиньте помещение! К выходу вас проводит наш сотрудник.
На прощание Славин сказал журналисту:
— Если хоть одна некорректная заметка, даже строчка появится в вашем журнале, доступ сотрудникам «Шпигеля» в наше посольство будет закрыт навечно.
Журналист дал слово и сдержал его. «Шпигель» о встрече публикаций не помещал.
Встреча Хрущёва с Олленхауэром закончилась через полтора часа. Как утверждал Валентин Козобродов, участники покинули «дамский салон» с веселыми лицами и без маски некоторого напряжения, которое наблюдалось у Эриха Олленхауэра в начале встречи. Остался доволен и Франц Барзиг.
Спустя годы, став руководителем радиостанции «Свободный Берлин», он продолжил контакты с советским посольством, в частности с автором этих строк и Валентином Козобродовым.
ДЕЛО МАСТЕРА БОИТСЯ, ИЛИ МАСТЕРСТВО НЕ ПРОПЬЕШЬ. 1959 год
Знойное берлинское лето. Солнце еще высоко, жара пока не спала, а рабочий день закончился. Сотрудники посольства, притомившиеся после рабочей недели, морально готовятся к отдыху. Все спешат домой — в Карлсхорст. Скоро автобус вывезет их с семьями, то есть с женами и детьми, в посольский дом отдыха, что под Берлином, на берегу большого озера — Цойтензее. Нам с Богомоловым спешить особо некуда. Завтра должна состояться давно запланированная и неоднократно срывавшаяся из-за рабочих дел рыбалка. Саша предпочитает рыбалку со спиннингом. Это более спортивно да и нагрузка приличная. Походи-ка несколько километров вдоль берега да побросай-ка несколько часов кряду спиннинг! Но в летнее время, тем более в жару, и щука, и окунь, и судак плохо реагируют на блесну и даже приличного живца. Поэтому было решено поехать «на карпа». Места для этого у нас старые, проверенные.
Берлин постепенно пустеет. Все стремятся как можно скорее покинуть жаркий город и провести время где-нибудь на берегу многочисленных, особенно в этой части Германии, озер и каналов, укрывшись в тени деревьев.
Забежав домой, я переоделся и поспешил к Богомоловым, квартира которых была в доме напротив нашего, известном в советской колонии под именем «утюг».. Мы должны были с Сашей подготовить снасти для завтрашней рыбалки. Карп требует особого подхода.
Саша был один. Нина вместе с сыном Никитой уехала посольским автобусом в Цойтен. Рыбак-профессионал, иначе его не назовешь, мастер своего увлечения, Александр Яковлевич Богомолов с помощью не очень сведущего и способного подмастерья, то есть меня, быстро отобрал и просмотрел нужную «под карпа» снасть. В конце наших сборов в прихожей раздался звонок.
— Кто-то чужой, — определил Богомолов. — Звонит робко.
Саша открыл дверь, и мы увидели немца. Это легко определить еще до того, как человек начнет издавать речевые звуки. Лет тридцати пяти, с добрым лицом и застенчивой улыбкой
[24]. Немец поздоровался. Саша ему ответил.
— Прошу извинить меня за беспокойство, но у меня несколько необычная просьба, — начал вежливый (они почти все вежливые и воспитанные, во всяком случае внешне) немец. — Дело в том, что почти все дома в этом районе не пострадали во время войны. В этой части города почти не было уличных боев. А в вашем доме даже черепица на крыше старая осталась.
— Ну и что? — с такой же ласковой улыбкой и так же вежливо, в тон все еще стоявшему на лестничной клетке немцу ответил Саша. — Вы, наверное, все-таки ошиблись. Я не совсем понимаю, что вам нужно от нас. Все-таки вы ошиблись квартирой.
— Нет-нет, — более настойчиво возразил немец. — Меня интересует именно ваша квартира.
Саша недоуменно посмотрел на немца и все же сделал приглашающий жест рукой, затем вежливо, как это и положено, во всяком случае у немцев, произнес:
— Ну что же, проходите, если вы действительно в чем-то уверены.
