Может быть, по дороге зайти в Дом офицеров?
[76] В буфете можно быстро сытно и дешево пообедать, выпить кружечку пива. Впрочем, они должны быть еще сегодня на службе. И от пива все рано пришлось бы отказаться.
Они медленно шли по самой любимой венцами Рингштрассе
[77], и по ходу их движения медленно вырастала громада помпезно-величественного здания парламента Австрии. Они знали историю этого главного государственного учреждения Республики. Это огромная, массивная, в стиле неоклассицизма красивая каменная глыба производит обратное впечатление. Кажется, что дом всего-то в три, но высоких этажа парит в воздухе. Это впечатление усиливается оттого, что здание парламента находится на небольшой, может быть всего в несколько метров, возвышенности. На нем все еще видны следы войны. Уличные бои тогда, в 1945-м, не нанесли большого ущерба городу. Все, что в Вене было уничтожено или сильно пострадало, — следы массированных бомбардировок союзнической авиации. Зачастую без особой необходимости и не по нашей просьбе. Особенно досталось центру Вены, в том числе и парламенту. Почти половина здания была разрушена или сильно повреждена. Пострадали и внутренние помещения.
Пожалуй, именно парламент был самым значительным по своей красоте и монументальности зданием столицы Австрии. Он всем своим видом внушал величие и уважение к бывшей некогда могучей Австро-Венгерской империи
[78]. На площади перед парламентом расположена целая скульптурная композиция из белого мрамора. Здесь и фонтан с различными аллегорическими фигурами, демонстрирующими былую имперскую мощь, и женские статуи, и купидоны на дельфинах. В центре композиции на высоком круглом постаменте — древнегреческая богиня Афина Паллада, олицетворяющая мудрость, силу, победу. Верхняя часть Афины покрыта позолоченными нагрудными доспехами, голова увенчана боевым шлемом. В левой руке — символ воинственности и силы — копье, в правой — богиня победы Ника.
Центральный портал поддерживается восемью колоннами. Столько же колонн размещено внутри портала, создавая симметричный внушительного вида второй колонный ряд. За колоннами во фронтальной стене — несколько массивных, из мореного дуба, отделанных бронзой входных дверей. К порталу с двух сторон ведет широкий полукруглый въезд. Это для транспорта всех видов…
На крыше парламента по всему периметру возвышаются фигуры античных богов…
— Слушай, Виктор, — обращается Виталий к Белецкому. — А не зайти ли нам в парламент прямо сейчас, до заседания? Посмотрим, как выглядят помещения, ведь внутри здания мы еще не были.
Тот отвечает согласием, и друзья, предъявив стоявшему у входа служителю удостоверения сотрудников дипломатического представительства СЧ СК и спросив, как пройти в дипломатическую ложу, проходят внутрь парламента. Места для представителей оккупационных властей и дипломатического персонала Союзнической комиссии находятся в ложах на втором этаже. Имея в запасе достаточно времени, они не торопятся. Медленно перемещаются и с любопытством осматривают внутреннюю отделку помещений. То, что они видят, впечатляет. По обеим сторонам огромного зала размещены статуи античных богов. Друзья долго рассматривают на арке входа в следующие помещения изображение женщины — символа Австрии. Все вокруг напоминает священный храм. Особенно поражает размещенная везде античная атрибутика из белого мрамора. И здесь заметны еще не отреставрированные полностью следы войны. Любопытство влечет их все дальше. Наконец они попадают в огромный зал в виде древнегреческого амфитеатра, формы которого им знакомы по учебнику советской средней школы. В верхнем ярусе видны небольшие ложи. Осмотрев зал, они вновь выходят в коридор и поднимаются на второй этаж. Вдоль полукруглой стены справа несколько дверей в ложи. Где-то здесь должна быть и ложа президента Австрии Теодора Кернера, сменившего своего предшественника и руководителя той же Социал-демократической партии Австрии, первого президента Республики после 1945 года Карла Реннера.
Виталий и Виктор минуют несколько дверей и наугад открывают одну из них. В ложе полумрак. Осматриваются. Здесь всего три кресла в один ряд. Они сделаны из темного мореного дуба. Ножки резные, фигурные. Центральное кресло еще более впечатляет своей искусной резьбой и более высокой спинкой. Оказалось, что эта ложа находится в самом центре яруса. В других ложах слева и справа количество кресел значительно больше, пять или даже шесть. И почему-то только одно из кресел с подчеркнуто высокой резной спинкой… Они трогают черную, ласкающую руки мягкую кожу. Виталий предлагает Виктору сесть, и они опускаются на мягкие сиденья. Виталий размещается в центральном кресле. Так продолжается несколько минут. Друзья весело переговариваются, делятся впечатлениями. Неожиданно в зале появляется сразу несколько человек. Из боковых дверей в зал-амфитеатр начинают входить люди. Их уже довольно много. Это явно не рабочие, занимающиеся ремонтом и отделкой помещения. Это же депутаты! Друзья понимают, что скоро начнется рабочее заседание парламента. Из зала некоторые депутаты смотрят в их сторону, что-то говорят друг другу и показывают на них. Только сейчас до сознания молодых людей доходит, что они находятся в правительственной ложе. Это обжигает сознание как молния. Сидеть в кресле президента Республики Виталию уже неуютно. Конечно, их не имеют права задерживать и тем более выдворять из парламента. Представители оккупационных держав имеют право присутствовать на заседаниях парламента. Но не в ложе президента! Поэтому самое неприятное — пресса. Не дай Бог, если о русских, занявших места в президентской ложе, станет известно местным газетчикам! Неприятностей не оберешься! Впрочем, ни страха, ни угрызений совести у них не появляется. Ну, подумаешь, ошиблись, ложи для сотрудников Союзнической комиссии, дипломатов и прессы находятся рядом с ложей президента. Они быстро покидают ложу и переходят в другую. Они уверены, что возможный щекотливый инцидент исчерпан. Но на всякий случай высокому начальству о том, что случайно попали в ложу президента Республики, решили не рассказывать и перед сослуживцами излишне не хвастаться. А прессу на следующий день все же внимательно просмотрели.
Заканчивая рассказывать эту приключившуюся с ним историю, Виталий сказал:
— Как я ни старался, каких-либо особых чувств и впечатлений от сидения в мягком кресле президента Австрии я не пережил. И ничего особенного не почувствовал. А жаль! Думал, что это будет как-то более волнительно! Впрочем, это и естественно, ведь в те годы мы имели дело с теми, кого Сталин называл социал-предателями.
КУРЫ-НЕСУШКИ И МОЦАРТ. 1968 год
Я выехал в Западный Берлин, чтобы встретиться с моим добрым знакомым и довольно известным журналистом. В прошлом он несколько лет работал радиокомментатором в РИАС под именем Сэма Йензена, а затем ушел на вольные хлеба, то есть стал свободным журналистом. Такая работа ему нравилась, и он, как сам говорил, «наконец-то обрел независимость и свободу». Он был мне интересен тем, что хорошо знал западноберлинскую журналистскую среду и его почти всегда можно было видеть на приемах, где присутствовала пресса. У меня сложилось впечатление, что он был знаком со всеми журналистами, издательствами в Западном Берлине. Писал он на любые темы, имея только одну цель — прилично заработать. И это у него получалось, как он утверждал, довольно успешно. Хорошо фотографировал, в чем ему помогала гражданская жена, фотограф по профессии, сотрудничавшая с несколькими журналами. Внешне он был худощав, подвижен, всегда в хорошем настроении. Он просто лучился радостью, распространяя ее на окружающих. Есть такие люди, я встречал подобных. Великолепный рассказчик и анекдотист.
