Я беспомощно наблюдал за Кейси, не в силах сделать ничего, кроме как заблокировать входную дверь и уговорить ее выпить воды. Временами она царапалась и била меня.
Иногда безвольно сворачивалась калачиком в моих объятиях и дрожала всем телом, как будто до смерти замерзла.
Казалось, эта ночь длилась целую вечность. Наступил второй день, а мы уже были измотаны до предела. Однако отступление только начиналось.
Второй день едва не убил Кейси. И это почти сломало меня. К полудню я уже хотел бросить все, сдаться и отвести ее к профессионалу.
– Нет, Тедди, – взмолилась она. Ее лицо покрывали красные пятна от слез, одежда промокла от пота, голос охрип от того, что она кричала на меня. – Не отдавай меня чужим людям. Пожалуйста… я могу это сделать. Я могу. Я сделаю.
А что мне оставалось говорить? Если она осилит, то и я тоже. Поэтому прижимал девушку к себе, пока она не оттолкнула меня, чтобы пробродить по комнате еще немного, а потом выблевать воду, которую мне удалось заставить ее выпить, в раковину на кухне.
Я даже не предполагал, что ее состояние может стать еще хуже. Но затем началась белая горячка.
Руки Кейси дрожали, как будто ее окатили ледяной водой, и это испугало меня до глубины души.
Поздним утром раздался стук в дверь. По ту сторону стояла афроамериканка в джинсах, оранжевой рубашке и с бейсбольной битой в руках.
Стоило мне распахнуть створку, она отпрыгнула назад и приготовила биту для удара. Оказалось, что это живущая по соседству медсестра. Она услышала крики из дома и подумала, что происходит что-то криминальное.
Я впустил женщину, и она помогла проверить жизненные показатели Кейси. У нее было учащенное сердцебиение, но не слишком. Отсутствовали галлюцинации. Она не билась в конвульсиях, а только дрожала. Медсестра уговорила меня оставить Кейси дома, если только симптомы не обострятся. После ее ухода я почувствовал себя немного спокойнее. Это испытание все еще терзало мое проклятое сердце, но испуг уже немного прошел.
Вторую ночь мы провели на полу в гостиной. Судя по ощущениям, в этом маленьком домике без кондиционера было градусов тридцать, но Кейси закуталась в одеяла, рыдая от холода. Она спала не больше нескольких минут.
Я не спал вообще.
Шел третий день.
Выпутавшись из одеяльного кокона, Кейси села и выпрямила спину, как будто вспомнила, что потеряла, и знала, где это найти. Резко высвободила ноги. От пота футболка прилипла к ее спине вплоть до пояса спортивных штанов.
Она одарила меня ясным взглядом, которой я не видел вот уже какой день. Страшная лихорадка наконец отступила, у меня зародилась надежда, что этот чертов кошмар скоро закончится.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.
– Жарко, – прохрипела она, – здесь так жарко.
Кейси встала и поспешила в ванную, по пути стягивая футболку. Ее татуировки казались темными пятнами на бледной коже. Я последовал за ней.
– Ты настолько не доверяешь, что не оставишь меня одну? – возмутилась она, поворачивая кран и снимая спортивные штаны. Теперь на ней осталось только нижнее белье.
– Нет. – Я отвел взгляд от ее почти обнаженного тела и занялся тем, что достал из-под раковины чистое полотенце.
Кейси шагнула под душ и вздрогнула.
– Холодно, – пробормотала она сквозь стиснутые зубы. – Как дождь. Холодный дождь.
Тугие струи падали на ее спутанные волосы и бледную, покрытую мурашками кожу. Кейси сморщила лицо, прикрывая грудь руками и крепко прижимая их к области сердца.
«Ну, начинается», – подумал я. Самое трудное. Самое низкое. Самое мучительное. Король среди демонов боли. То, чем я был слишком напуган, чтобы столкнуться лицом к лицу.
– Дождь, – прошептала Кейси, а вода капала с ее губ и подбородка, – тогда в Бассейне. Я танцевала для него под холодным дождем. Я танцевала для него…
Она медленно сползла по кафелю и рухнула на пол душевой кабины. Подтянув колени к груди, стала раскачиваться взад-вперед, и громкие завывающие рыдания заполнили небольшое пространство.
На мгновение я застыл, сердце болезненно сжалось, вторя ее стенаниям, из глубины души поднималась тоска по брату.
Я выключил воду и наклонился над Кейси, чтобы завернуть ее в полотенце и поднять. Хоть и ничего не чувствовала в моих руках, она крепко прижалась ко мне, когда я отнес ее в спальню и положил на кровать. Убрал подарок Джоны, поместив его на подставку на почти пустой книжной полке.
– Я не подведу тебя, брат, – поклялся, ставя стеклянный шар на место и сворачиваясь калачиком рядом с Кейси. Я крепко обнял ее, а она придвинулась ближе.
Она все плакала и плакала. Мне казалось, это продолжается несколько часов. Я потерял счет времени, просто находясь рядом, поглаживая ее мокрые спутанные волосы и нежно покачивая.
– Все закончилось? – спросила она.
– Почти. Ты можешь спать.
Я плотнее укутал Кейси в одеяло, наблюдая, как ее дыхание становится глубже. Ее грудь поднималась и опускалась длинными ровными волнами. Несмотря на красные пятна и отекшие глаза, напряжение покинуло черты ее лица.
Я облегченно выдохнул и выскользнул из постели, чтобы она хорошо выспалась. Оставив дверь спальни приоткрытой, я поплелся по прямому, как стрела, коридору к дивану. Глаза у меня буквально слипались. Когда я опускался на потрепанные подушки, каждая мышца в моем теле протестующе ныла.
– Что за черт, – пробормотал я и отключился на несколько часов.
Я проснулся глубокой ночью. Пробравшись в спальню, обнаружил, что Кейси все еще спит, глубоко и мирно. Вот тогда и пришло понимание, что с ней все будет в порядке. Она прошла нелегкий путь и теперь оказалась на другой стороне.
Я откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза рукой и сделал еще один вдох, на этот раз слабый и дрожащий.
– Это было на грани, брат, – признался я Джоне, – но ей это удалось. Она, черт возьми, сделала это. Ты бы очень гордился ею.
Мои мысли начали расплываться, как капли масла по воде, и сон снова овладел мною.
«Горжусь Кейси. Она очень сильно тебя любит.
Любит тебя…»
Глава 7
Кейси
Я проснулась с таким чувством, будто проделала самый длинный в мире марафон, убегая от чудовища, которое пыталось меня погубить. И вот теперь все кончено. Я победила.
Я лежала на спине, полностью утонув в матрасе. Неужели он всегда был таким мягким? Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза от слишком яркого света, заливающего окно моей спальни.
Последние несколько дней – три? Четыре? – походили на какой-то ужасно извращенный кошмар. При этом я помнила лишь некоторые эпизоды: мокрые от пота и мучительные. А сейчас я чувствовала себя измотанной, выжатой досуха. Казалось, если попытаюсь заговорить, то буду хрипеть сорванным от крика горлом.
