В такой обстановке куда-то исчезла подавленность. Новый Орлеан жил своей жизнью и ощущался совсем не так, как Вегас. Мой город широко открыт и полон огней. Новый Орлеан крепко держался за прошлое. Центр города представлял собой лабиринт старинных зданий с коваными железными решетками и французскими флёр-де-лис. Мы проходили мимо клубов и кафе, ресторанов и баров. Бар в каждом квартале. Забегаловка на каждом углу.
– По сути дела, это худшая часть города для выздоравливающих алкоголиков, – заметила Кейси.
– Ты хочешь уехать? – спросил я.
Она на мгновение прикусила нижнюю губу.
– Нет. Я хочу пойти туда.
Я проследил за ее указательным пальцем, указывающим на крошечный магазинчик с бусинками и разноцветными лампочками, развешанными вдоль витрины. На стекле была нарисована белая рука с глазом на ладони, а над ней красным неоном выведено «Гадание по руке и таро». Ниже красовалась надпись «Любовь, судьба, предназначение».
Я нахмурился.
– К экстрасенсу?
– Просто чтобы посмотреть, что это такое, – объяснила она. – Я любила карты таро, когда была подростком. И в Новом Орлеане есть что-то особенное. История каджунов, традиции вуду. – Она резко расправила плечи. – Думаю, это замечательно.
Впервые с тех пор, как мы вышли погулять, ее голос прозвучал более грустно. Этого оказалось достаточно, чтобы позволить ей затащить меня в крошечный магазинчик.
Когда мы вошли внутрь, над дверью зазвенел колокольчик, и в ноздри буквально ударил запах ладана. Тускло освещенная прихожая выглядела как парадное фойе дома, с тяжелыми пурпурными занавесками с золотой бахромой, которые отделяли лавку от жилого помещения. Справа от входной двери стоял небольшой круглый стол с четырьмя стульями. На еще меньшем столике разместились подносы с бусами, грубо вырезанными кристаллами, кусками дерева с выцарапанными на них рунами. Старые книги выстроились вдоль полок, а между ними висели ловцы снов, соломенные куклы вуду и красочные рисунки сахарных черепов: большие смеющиеся лица, одни из которых были в шляпах и курили, а другие – в свадебных платьях с соломенными волосами и зашитыми губами.
Хиромантия и экстрасенсорные способности звучали для меня как полная чушь, но мне все равно понравилась атмосфера этого места.
– Разве здесь не круто? – оживилась Кейси, отпуская мою руку и проводя пальцами по пурпурным кристаллам на подносе.
Тяжелая занавеска отодвинулась в сторону, и из-за нее вышла хозяйка лавки. Я ожидал увидеть мадам в тюрбане с хрустальным шаром под мышкой. Или, может быть, глазастую профессоршу из «Гарри Поттера».
Эта женщина не оказалась ни клишированной цыганкой, ни сумасшедшей со странными волосами.
На вид ей было лет сорок пять, на концах ее длинных косичек висели разноцветные бусинки, которые издавали звук при каждом движении. Ее одежда из волнистого шелка выглядела вполне современной, а с ушей у нее свисали толстые золотые кольца.
– Добро пожаловать, – заговорила она ровным голосом, – меня зовут Оливия. Вы пришли для того, чтобы я предсказала вашу судьбу?
– Мы просто смотрим, – пояснила Кейси, – у вас прекрасная лавка.
Оливия улыбнулась и прошла через комнату к маленькому столику.
– Очень любезно с вашей стороны. Но вы ведь не для этого сюда вошли, не так ли?
Я с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, с самых первых слов понимая, что начинается рекламная кампания.
– Проходите. Садитесь, – Оливия указала на два пустых стула у своего стола и достала из кармана мантии колоду огромных карт. – Вам ведь любопытно, да? Может быть, немного заинтригованы?
– Не совсем, – произнес я.
– Да, немного, – одновременно со мной сказала Кейси.
Женщины рассмеялись, а гадалка принялась постукивать длинными красными ногтями по стопке карт.
– Полное чтение стоит двадцать долларов. Три карты – десять. Одна карта – всего пять. Лишь малое из того, что я могу вам предложить.
– Считывание одной карты звучит не так уж плохо, – заявила Кейси.
– По пятерке за штуку. Это дешево, да, за руководство и мудрость Другой Стороны.
То, как голос Оливии благоговейно произносил это название, свидетельствовало, что это самое подходящее место для нее. Я почувствовал, как рука Кейси скользнула в мою, а потом она потянула меня к столу.
– Всего одну карту, Тедди. Будет весело.
Чувствуя себя идиотом, я сел рядом с Кейси за слишком маленький столик, пока Оливия тасовала карты. Их рубашки были черными с золотой окантовкой. После того как гадалка перемешала колоду по своему вкусу, она разложила карты веером на столе.
– Они предсказывают будущее? – с сомнением поинтересовался я.
– Полное чтение скажет, где вы были, где находитесь и куда направляетесь, – заявила Оливия. – Одна из карт дает моментальный снимок настоящего. Понимая, где находитесь сейчас, вы можете более ясно увидеть то, что ждет впереди. Ясность – это цель. Стереть туман неуверенности… иногда это все, что нужно, чтобы принести небольшое облегчение расстроенной душе.
Последние слова она адресовала Кейси, и та с надеждой кивнула.
– Итак, – просияла Оливия, – кто первый?
– Он, – решила Кейси.
– Э нет, я вообще не собирался этим заниматься, – попытался откреститься я. – Это касается только тебя.
Гадалка от души рассмеялась, когда Кейси толкнула меня под руку.
– Да ладно тебе, Тедди. Что ты теряешь?
Я посмотрел на девушку, на ее ярко-голубые глаза, поблескивающие в полумраке магазина, и испустил вздох поражения.
– Ладно-ладно.
Эти чертовы глаза. Оливия провела пальцами по картам.
– Выбери одну и положи ее перед собой.
Полагая, что большинство людей достают из середины и гадалка, вероятно, рассчитывала на это, я выбрал крайнюю правую часть колоды. Перевернул карту, на которой был изображен висящий вверх ногами на ветвях Т-образного дерева человек.
– Повешенный, – сообщила Оливия, сгребая карты обратно в аккуратную стопку, а мою оставляя на столе, – это меня не удивляет.
Я снова подавил желание закатить глаза. А Кейси рядом со мной наклонилась вперед.
– И что это значит?
– Повешенный представляет собой окончательную капитуляцию.
Я моргнул.
– Как это?
Кейси толкнула меня локтем в бок.
– Окончательная капитуляция, Тедди. Звучит странно.
Теперь я действительно закатил глаза, и Оливия рассмеялась.
– Окончательная капитуляция Повешенного, – продолжила она через мгновение, – это капитуляция перед другими. Личные жертвы, принесенные ради общего блага. Отбрасывание личных интересов или отказ от целей в пользу того, что он воспринимает как высшие причины. – Гадалка пристально посмотрела на меня. – Ты всегда ставишь на первое место потребности и желания других и не жалуешься на это. Так ведь?
