– С Тео. Как?..
– Не знаю, медленно. После более полутора тысяч километров и тысяч телефонных звонков. Никто этого не ожидал. Ни один из нас не преследовал такой цели. В течение множества темных дней я думала, что никогда больше не полюблю. Но Джона наказал мне снова полюбить. И я это сделала. Я просто никогда не думала, что это будет Тедди, – я улыбнулась, – только теперь я думаю, что это мог быть только он.
Я оттолкнулась от дивана, опустилась перед ней на колени и взяла ее дрожащие руки в свои.
– Я самая счастливая женщина в мире, потому что познала любовь двух необыкновенных мужчин. И я надеюсь, что счастье Тео принесет тебе ту же радость, что и счастье Джоны. Он тоже твой сын. И я люблю его. Это другое, но опять же, я стала другой, потому что узнала Джону. Он показал мне, что значит любить кого-то всем сердцем.
Беверли подняла голову.
– И ты любишь Тео.
– Да, окончательно и бесповоротно влюблена в Тео. А он любит меня. И… – я с трудом сглотнула, – у нас будет ребенок.
Она сидела в кресле, уставившись на меня.
– Этого мы тоже не планировали, но так получилось. Мы счастливы, и я надеюсь… – слезы навернулись на мои глаза и пролились, – я надеюсь, что ты тоже сможешь порадоваться за нас.
Беверли еще мгновение смотрела на меня, потом прижала руки к груди и расхохоталась. Она смеялась сквозь струящиеся по щекам слезы. Погрозила мне пальцем, затем наклонилась вперед и обхватила мое лицо ладонью.
– О, милая. Милая девочка, да, конечно, я счастлива. Это самое удивительное, что я когда-либо слышала.
Она притянула меня к себе и крепко обняла, тихо плача. Поглаживая мои волосы с материнской лаской, которой я не чувствовала уже много лет.
Робкая надежда вспыхнула и замерцала в моем сердце.
«Моя мама тоже может так думать».
Глава 42
Тео
Мне написала Дена.
Я уже сто лет не ела пастрому на ржаном хлебе в Sully’s. Встретимся там в полдень?
Я толкнул Кейси, которая все еще спала, свернувшись калачиком в моей кровати.
– Дена хочет встретиться в Sully’s за ланчем.
– В Sully’s?
– Это бильярдный зал, в котором мы тусовались в колледже. У них убийственные сэндвичи. Их пастрома на ржаном хлебе…
– Остановись. Мне трудно даже думать об этом, – проговорила Кейси. – Я очень устала без всякой причины, и если ты еще раз скажешь «пастрома», меня стошнит. Но ты иди. Наслаждайся.
Я заметил легкую улыбку на ее губах, когда наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание.
Был сонный воскресный полдень, и бильярдная почти опустела. Музыкальный автомат проигрывал Джонни Кэша, в то время как полдюжины посетителей пили пиво в баре или играли в бильярд. Я нашел свободный стол и решил сделать пару ударов, ожидая Дену.
Уже приготовился к удару, сгорбившись, двигая кий между пальцами, когда кто-то схватил его позади меня.
– Какого черта?..
Я обернулся.
– Мне пришло сообщение от Дены, – сказал Оскар, мрачно глядя на меня. – Она заявила, что хочет сэндвич с пастромой!
– Я получил такое же, – усмехнулся я, – у твоей жены выдающийся ум.
Оскар издал звук, похожий на смех.
– Сыграем партейку?
– Конечно.
Мы играли в «Восьмерку», не говоря ни слова, но решая, что делать дальше и после нескольких недель молчания привыкали снова находиться рядом друг с другом.
– Давненько я здесь не был, – заметил Оскар в конце игры, натирая синим кубиком мела кончик кия. – Со времен Университета Невады, верно? До того, как Джона отправился в «Карнеги».
– Кажется, да, – согласился я. – Пива?
– Почему бы и нет?
Я подал знак бармену, чтобы тот налил две порции, а Оскар склонился над столом, выстраивая удар, прицеливаясь. Потом послал кий вперед и с мощным треском затопил желтую пару.
– Отличный удар, – похвалил я.
– Ты помнишь тот вечер? – спросил Оскар, готовясь к следующему удару. – Джона так сильно ударил биток на восьмеричном шаре, что тот прыгнул на соседний стол и утопил их восьмерку. – Он усмехнулся. – Это было чертовски эпично.
– Тогда он заявил, что это считается, потому что он так сказал, – посмеялся я.
– Да, точно, так и было. – Оскар посмотрел на место, куда собирался отправить следующий удар, затем его глаза метнулись ко мне. Он со вздохом отошел от стола. – Мне очень жаль, старик. Все дерьмо, что я тебе наговорил. Это было неуместно.
Я почувствовал, как узел напряжения ослабевает в моем животе.
– Все нормально. Я понимаю, почему ты это сказал.
– Из-за Джоны. Я не очень хорошо знал Кейси, разве что видел ее с ним. В моем сознании… это была она. Она была рядом с ним. Понимаю, что это несправедливо по отношению к ней – и к тебе, – но он был так чертовски счастлив. – Оскар посмотрел на меня. – А теперь ты чертовски счастлив… – Он подарил мне свою фирменную улыбку. – Это почти неловко.
– Вот как?
– Я был бы мудаком, если бы продолжал злиться, верно?
– Большим мудаком.
Оскар фыркнул от смеха и обошел вокруг стола. Мы обнялись, похлопав друг друга по спине.
– Я люблю тебя, парень, – признался Оскар.
– Я тебя тоже, – ответил я, устраиваясь за одним из небольших круглых столиков у стены.
Он вернулся к бильярдному столу и посмотрел на восьмерку возле правой угловой лузы. Белый кий лежал посередине стола – четкий, легкий удар.
– Я собираюсь утопить этого маленького ублюдка ради победы.
– Значит, все в порядке, приятель? – спросил я.
Оскар наклонился над столом, почти касаясь кием переносицы.
– Да, у нас все хорошо.
Он начал делать удар.
– Ты в этом уверен? – громко проговорил я.
Он бросил на меня быстрый взгляд.
– Я же сказал, что да. Ты мне не веришь?
– Я тебе верю.
– Тогда заткнись и дай мне сделать этот удар.
Он отодвинул кий, и как только выпустил его, я сообщил:
– Кейси беременна.
Кий заскрежетал по войлоку и отбросил биток в сторону, прямо в боковую лузу.
– Скретч, – прокомментировал я и отхлебнул пива, чтобы скрыть улыбку, – игра окончена.
Глаза Оскара расширились от шока, а затем, к моему крайнему изумлению, в них заблестели слезы.
– Эй-эй, не будь со мной такой неженкой, – поморщился я, бросая ему салфетку.
