– Оно было отвратительным, – вспоминает Крист о выступлении. – По шкале от одного до десяти это был ноль.
Журналист из Melody Maker, писавший об этом концерте, полностью с ним согласился. «Все идет прахом, когда долговязый, похожий на лягушку басист с резиновыми ногами начинает вести себя как придурок, – говорилось в обзоре. – Он должен уйти».
«Концерт меня не впечатлил», – говорится в обзоре.
У других остались более теплые воспоминания о выступлении. Брюс Пэвитт оценивает это выступление как одно из лучших в истории Nirvana, а Джонатан Поунман утверждает: «На данный момент это один из тех моментов моей жизни, которыми я больше всего горжусь». Журналист Кит Камерон, работавший тогда с ныне несуществующим британским музыкальным еженедельником Sounds, вспоминает: «Это был один из тех случаев, когда зал был заполнен примерно наполовину к началу выступления, но к концу группа увлекла уже всех присутствующих. Я просто рванул в первые ряды и безумствовал. Это была самая удивительная группа, которую я когда-либо видел».
Камерон продолжает:
– Что меня поразило, так это полная и абсолютная связь, присутствующая между тремя людьми на сцене. Они жили на сцене. Порой было даже неуютно за ними наблюдать. Это было потрясающе и волнующе, потому что такова была природа музыки, но присутствовало почти осязаемое чувство опасности, что все это может просто развалиться в любую секунду, но это было не так. И так было на протяжении всего сета – никакого расслабления от первой и до последней ноты.
В самом конце выступления Курт швырнул гитару в Криста, а тот разбил ее своим басом, как бейсбольный мяч. Гитара Курта разлетелась на куски.
– Группы разбивают инструменты, и это не новость, – говорит Камерон, – но почему-то раньше я никогда не видел, чтобы это делалось с какой-то целью. Казалось, что это был идеальный способ закончить это шоу. Возникал вопрос, намеревался ли Курт ударить Криста своей гитарой или так и было запланировано. Создалось впечатление, что это было спонтанно. Здорово было то, что создавалось впечатление, будто они делают это впервые, и это было просто идеально.
Во время визита в Лондон Nirvana сделала сейшн для диджея Радио One DJ Джона Пила, записав Love Buzz, About a Girl, Polly и Spank Thru.
К этому времени британская пресса уже вовсю трубила о том, что группа приехала из сельской, населенной белым мусором Америки. «Они слегка отвратительные и слегка потрясающие, – гласил один обзор. – Кем еще они могли стать, учитывая то, что эти парни выросли в захолустной деревенской глуши Абердина?» Sub Pop поставил на карту все.
– У нас есть трехсотфунтовый мясник, болтающийся с Куртом-мусорщиком, и у нас есть магнаты – мы будем позировать в костюмах и галстуках, добавляя немного театральности, – говорит Брюс Пэвитт. – Людям это понравилось.
Курту ни капельки не нравилось, когда его изображали этаким умным идиотом-мужланом.
– Думать обо мне, как о каком-то тупоголовом рокере из Абердина, который слепо нашел путь в Сиэтл и этот хип-лейбл, – говорит Курт, – просто унизительно, особенно если это то, с чем я всю жизнь боролся.
– Они манипулировали людьми, пытаясь собрать это все воедино, – говорит Курт о Пэвитте и Поунмане. – Эти двое получили столько похвалы за то, что были гениями, вдохновителями всего этого, а ведь на самом деле это была совсем не их заслуга. По большей части это было благодаря громким фото Чарльза Питерсона, а не из-за их попыток сделать все возможное, чтобы мы выглядели глупо в интервью. Я всегда обижался на них за это.
Курт считал исповедающий популизм Пэвитта скорее высокомерным, чем выдающимся.
– Было очевидно, что он считал себя образованным белым панк-рокером из высшего среднего класса, который знает все, а я просто идиот из Абердина, – говорит Курт. – Мы всегда это ощущали и ненавидели его за это.
Точно так же они относились и к Поунману.
Честно говоря, Пэвитт и Поунман ухватились за блестящую идею о том, что искусство и культура не должны рождаться и передаваться исключительно через СМИ Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Инди-лейблы доказали, что людям в таких городах, как Миннеаполис, Чикаго и Сиэтл, есть что сказать, как и любому нью-йоркскому журналисту. Для Поунмана и Пэвитта найти кого-то из таких глубин, как Абердин, творящих настоящее искусство, было все равно что сорвать огромный куш.
– Они процветали благодаря этому, – говорит Курт. – И были в восторге от происходящего. Поунман и Пэвитт нашли этих болванов из прибрежного городка, которых могли эксплуатировать или, по крайней мере, использовать в своих интересах. На самом деле они не хотели выяснять, насколько мы умнее, чем кажемся, иначе бы это все испортило.
Курт может поворчать на Sub Pop, но с удовольствием признает, что лейбл и в частности Джонатан Поунман сыграли в их карьере решающую роль.
– С самого начала поддержка Джонатана была очень и очень ощутима, – говорит Курт. – Он хотел, чтобы мы правили миром.
После гастролей Курт и Чэд отправились домой, а Крист и Шелли полетели в страну, которая до сих пор называлась Югославией, чтобы повидаться с отцом Криста.
Вскоре после возвращения домой в Такому, 30 декабря 1989 года, Крист и Шелли поженились. Церемония, которую проводила знакомая Шелли по работе, проходила в квартире пары в Такоме. Это была маленькая квартира, и в ней было полно народу. Кроме мамы Криста, мамы и отчима Шелли, здесь были Курт и Трейси, Дэн Питерс, большинство парней из TAD, старые друзья и некоторые соседи. Мэтт Лукин был шафером Криста.
– Они поженились, – говорит Лукин, – а потом все напились.
Мероприятие запомнилось тем, что Крист, Курт Дэниелсон и Тэд устроили пьяный поединок по борьбе втроем.
После короткого тура по Калифорнии и нескольких местных концертов группа отправилась в американский тур, который был последним для Чэда. Они взяли игрушечные видеокамеры Pixelvision и снимали видео в фургоне, чтобы скоротать время. Группа наняла трейлер U-Haul – «это был абсолютный прогресс в технологии проведения гастролей», по словам Криста. А еще поставили вместо задних сидений диванчик. Это был важный шаг для группы – теперь весь фургон был в их полном распоряжении. У них также была футболка, на которой была изображена печально известная обложка альбома Джона Леннона и Йоко Оно Two Virgins, только к телам были приклеены лица Брюса Пэвитта и Джонатана Поунмана. Они выступали в клубах, рассчитанных на несколько сотен мест, зарабатывая за концерт по несколько сотен долларов. Группа играла во все тех же клубах, что и раньше, только теперь у них был тур-менеджер, техник и звукорежиссер Крейг Монтгомери, работающий на них полный рабочий день. Поначалу добродушный Монтгомери был немного ошарашен грохотом гитар, но вскоре понял, в чем дело.
– Это часть определенного кайфа Nirvana, это непредсказуемость, – говорит он. – Если бы у них в то время не было этой ярости, то в другие времена у них не было бы и этой красоты.
