В записи Sliver участвовал барабанщик Mudhoney Дэн Питерс, который был в отпуске, в то время как гитарист Стив Тернер решал, хочет ли он получить степень магистра. Группа прослушала пару барабанщиков до Питерса, уже ветерана многих сиэтлских групп, приветливого парня, известного своим полетом и мощными ударами. Он слышал, что Nirvana ищет барабанщика, столкнулся с Шелли в баре и попросил ее передать группе, что он свободен.
Вскоре они начали играть с Питерсом.
– Определенно было приятно играть с кем-то ритмически компетентным, – говорит Курт. – Но это было не совсем то, что нам нужно.
Для репетиции Курт приехал в Сиэтл из Олимпии, а Крист из Такомы, и они репетировали в очень грязной репетиционной комнате Питерса в промышленном здании в Южном Сиэтле (первая Авеню Саут и Спокан-стрит), известном как The Dutchman, «Голландец», в той самой комнате, где до и после них репетировали бесчисленные группы, и среди них ранние группы, такие как Bundle of Hiss, Feast и Room Nine, а также Screaming Trees, TAD, Love Battery и Seven Year Bitch.
Если у гранжа и было место рождения, то оно определенно было именно здесь. Репетиции были короткими и продуктивными, разговоров было мало.
Если говорить о барабанах, Курт и Крист принадлежали к школе «чем больше, тем лучше», а у Питерса была великолепно звучащая, но маленькая ударная установка, которая не справлялась со звуковым натиском.
– Я репетировал с ними, и усилитель был выкручен на десятку, – говорит Питерс. – Они всегда возмущались: «Я не слышу эти барабаны». О’кей, какого хрена ты не слышишь барабаны? «Я не слышу даже барабанной дроби!»
Однажды Курт и Крист принесли Питерсу огромную, но ветхую барабанную установку. Исходя из того, что именно нужно было играть, Питерс взял только бас-барабан.
– Если бы я знал, что они настолько серьезно к этому относятся, я бы как-нибудь раздобыл другую ударную установку, – говорит Питерс. – Но на этом большом куске дерьма я не стал бы играть.
Питерс начал понимать, к чему все идет.
Тем не менее он играл Sliver, ключевой трек в репертуаре Nirvana. Как и многие песни Курта, Sliver кажется автобиографичной. Песня рассказывает о мальчике, который остается с бабушкой и дедушкой на вечер, пока его мать уходит по своим делам. Он не может есть, он не хочет играть, он просто хочет домой. Мальчик засыпает и просыпается в объятиях матери. Даже обложка сингла представляет собой изображение прозрачного человека, как бы говоря о том, что песня позволила слушателю видеть Курта насквозь.
Песня была написана на репетиции вместе с Питерсом. Они собрались всего за несколько минут, и Курт придумал текст в характерном для него стиле, а затем песню сразу же записали.
– Между Дэнни, Кристом и мной определенно была химия, – говорит Курт. – Вместе мы могли бы написать несколько действительно хороших песен.
Это был своего рода эксперимент.
– Я решил, что хочу написать самую смешную поп-песню, которую когда-либо писал, – говорит Курт. – В каком-то смысле это было похоже на заявление. Я должен был написать настоящую поп-песню и выпустить ее на сингле, чтобы подготовить людей к следующей записи. Я хотел написать больше таких песен.
В тот момент Курт слушал много поп-ориентированной музыки, в том числе легендарную сиэтлскую гаражную группу The Sonics и The Smithereens; он также погрузился в музыку R.E.M.
Это была самая лирическая песня из всех, написанных Куртом.
– Это одна из самых простых для понимания песен, потому что она такая, какая есть, – говорит он, подразумевая, что недоумевает, почему люди не понимают его более абстрактные песни так же легко. – Вот почему я предпочитаю такое не писать. Мне не нравятся вещи, которые настолько очевидны.
Единственным неуловимым аспектом песни является название, которое, по словам Курта, он выбрал, потому что «у меня было чувство, что, если я назову ее Sliver (щепка), большинство будут называть ее Silver (серебро)». Курт по-прежнему очень доволен всем, что связано с этим треком.
– Он полон наивности, – говорит он. – Этот трек был создан так быстро, грубо и идеально, что я не думаю, что мы смогли бы это повторить, если бы решили перезаписать его. Это одна из тех записей, которые случились спонтанно, и даже не стоит пытаться их повторить.
Трек обладал той инфантильностью, которую Курт любил в группах, услышанных на K Records, таких как Beat Happening и Young Marble Giants.
Многие, в том числе и Венди, считают песню автобиографичной, но Курт говорит, что не помнит, чтобы боялся идти в дом своих бабушки и дедушки. Здесь он может лукавить, потому что истинный смысл песни – это страдальческий крик ребенка, воссоединяющегося со своей матерью.
Песня также указывала на новое направление написания песен. Она была достаточно гранжевой, но в то же время песня была очень сильно противопоставлена той рок-музыке, которую группа играла до сих пор. (К концу семидюймового издания Sliver прикреплен веселый обрывок разговора между Джонатаном Поунманом и только что проснувшимся и очень похмельным Кристом Новоселичем. Однажды днем Крист случайно записал этот разговор на автоответчик.)
Питерс сыграл один концерт с Nirvana, шоу 22 сентября в гараже Motor Sports International – бывшем паркинге (теперь разрушенном) на улицах Минор и Хауэлл. Nirvana были хедлайнерами после Dwarves
[69] и после своих бывших наставников, The Melvins. В зале было пятнадцать сотен человек, и на тот момент это было их самое большое шоу в Сиэтле. Группа дебютировала несколькими песнями с демозаписи Вига, включая Pay to Play, Imodium и In Bloom. В зале не было вообще никакой охраны, поэтому люди поднимались на сцену и ныряли с нее в толпу, успевая перед этим случайно испортить почти каждую песню, опрокинуть микрофон или толкнуть музыканта. Это было просто безумие.
В зале присутствовал Дэйв Грол.
Глава VII
– Есть хочешь? – Да
Дэвид Эрик Грол родился 14 января 1969 года в Уоррене, штат Огайо, в семье Джеймса и Вирджинии Грол. В то время его отец работал журналистом в газете «Скриппс-Говард», а мать преподавала английский в старших классах. У Дэйва есть сестра Лиза, на три года старше его. Гролы покинули Колумбус, штат Огайо, и переехали в Спрингфилд, штат Вирджиния, когда Дэйву было три года. Когда ему было шесть лет, они развелись.
– Мои мать и отец по большей части были полной противоположностью друг друга – он настоящий консерватор, аккуратный, этакий настоящий вашингтонец, а мать больше либеральная, свободомыслящая, творческая личность, – говорит Дэйв. Развод не сильно повлиял на Дэйва, возможно потому, что он в то время был еще слишком мал.
Дэйва вырастила мама, которую он обожает.
