В конце концов Курт нашел дилера и начал колоться сам.
– Я твердо решил приобрести новую привычку, – говорит он. – Я так и хотел. Это был мой выбор. Это единственное, что спасает меня сейчас от того, чтобы снести себе голову. Я был у десяти докторов, и они ничего не могут с этим поделать. Мне нужно что-то сделать, чтобы эта боль прекратилась.
Курт также признает, что в приеме наркотиков было простое удовольствие, но дело было не только в нем.
За исключением длительного и глубокого рецидива во время детоксикации, таинственная боль в животе почти исчезла.
Это продолжалось примерно две недели, но Курт понятия не имеет, как долго он был в Сиэтле или где жил, прежде чем отправиться в Лос-Анджелес.
– Я пробыл там недолго. Господи, где же я спал?
Когда Кортни вернулась домой в Лос-Анджелес из своего тура с Hole в конце декабря, Курт позвонил и сказал: «Давай жить вместе». Они некоторое время жили в квартире, которую Кортни делила с гитаристом Hole Эриком Эрландсоном и еще одним другом, пока не стало ясно, что им не рады из-за того, что они принимают наркотики. Курт и Кортни скакали из отеля в отель, принимая то, что Кортни называет «дрянным лос-анджелесским героином из Мексики». Львиную долю наркотика принимал Курт. Кортни так и не научилась принимать инъекционные наркотики, поэтому Курт часто делал ей уколы, «всякий раз, когда она умоляла меня достаточно сильно». У нее уже был темный маленький шрам на сгибе локтя от неудачных инъекций, которые делали другие.
На что были похожи эти недели?
– На самом деле я не помню, – отвечает Курт, хотя прошло чуть больше года. – Я просто помню, что мы оба были полными неряхами.
Героин – очень коварный наркотик. Для возникновения зависимости нужно некоторое время, но, как только это происходит, внезапно становится очень трудно прекратить это делать.
Сразу после Рождества группа отправилась в короткий тур с Pearl Jam и Red Hot Chili Peppers, которые были хедлайнерами. Никто не был в восторге от того, что Nirvana играет вторую скрипку для The Peppers, но они уже взяли на себя обязательство сделать это во время хаоса американского турне.
Во всяком случае, шоу украла Nirvana. Во-первых, их альбом пулей взлетел на шестое место в рейтинге. И у них был выдающийся материал – песни типа Lithium, Teen Spirit и In Bloom. Лучшее, что смогли собрать Chili Peppers, – это обложка альбома Стиви Уандера Higher Ground. А Pearl Jam служили всего лишь связующим звеном.
Именно во время тура Chili Peppers Крист наконец признался себе, что Курт сильно увлекся героином.
– Он выглядел дерьмово, – говорит Крист. – Он был похож на упыря.
Крист знал, что ничего не сможет с этим поделать.
– Я просто подумал, что это его гребаная дорога, это его жизнь, он может делать все, что захочет, – говорит он. – Нельзя никого изменить, проповедовать какую-то мораль или что-то в этом роде. Что же мне теперь делать? Ничего. Так что я просто занимался своими делами.
Все считали, что принимать героин Курта заставила Кортни.
– Все обвиняли ее, – говорит Шелли. – Она была главным козлом отпущения. Если бы Курт не связался с ней, то связался бы с кем-нибудь другим и все равно принял бы героин. В этом-то все и дело. Поначалу винить ее было легко – и, оглядываясь назад, все так и делали. И до сих пор продолжают. Просто потому, что она взбалмошная и откровенная и имеет свою собственную точку зрения…
Обвинение Кортни укладывалось в удобный стереотип властной стервы и подкаблучника-слабака. Во-первых, почти невозможно представить, что кто-то может просто уговорить кого-то другого принять героин – люди, которые принимают героин, обычно сами хотят это делать. Дело в том, что к тому времени Курт уже много лет употреблял героин, а Кортни не принимала его уже как три года.
– Это чертовски типичная сексистская глупость, такая классическая, – говорит Курт. – Чувак, когда я вернулся из европейского тура, я изо всех сил старался достать наркотики, каждый гребаный день. Самостоятельно.
Крист тоже боролся со своими демонами. После новогоднего концерта в Cow Palace в Сан-Франциско он в пьяном виде ударился головой о низкий нагревательный элемент в проходе за кулисами. Он решил идти по этому пути как можно дольше.
Первой публикацией, подтвердившей слухи о героине, была январская заметка в журнале BAM, в которой утверждалось, что Курт «клевал носом на полуслове», добавляя, что «суженные зрачки, впалые щеки и покрытая рубцами желтоватая кожа говорят о чем-то более серьезном, чем просто усталость». Вскоре статья в отраслевом справочнике Hits намекнула, что Курт «танцует слэм с мистером Браунстоуном» – так Guns n’Roses называли употребление героина. Лакомый кусочек содержался в колонке, написанной Лонном Френдом, редактором журнала Rip, которого Курт с недавних пор начал презирать.
– В конце концов, это стало действительно отстойным, потому что я начал становиться настоящим параноиком из-за всех этих публикаций о том, что я героиновый наркоман, – говорит Курт. – У меня просто началась паранойя, что копы ворвутся в наш дом, или меня остановят на улице, и они узнают меня, найдут следы от уколов и посадят меня в тюрьму. Самым большим страхом была принудительная детоксикация. Я знал, что, скорее всего, умру, если это случится, потому что копам было бы наплевать – они не положили бы меня в больницу, они просто оставили бы меня там, и я умер бы в тюрьме. Так что это было немного страшно. По утрам я очень осторожно подъезжал к дому наркодилера.
Многие вокруг пытались понять, почему Курт и Кортни делают это с собой.
– Вот так, – говорит Кортни. – Эй, знаешь что? Я только что продал миллион долбаных пластинок, и у меня есть миллион баксов, и я собираюсь поделиться им с тобой, и давай кайфовать!
Героин все еще привлекал внимание как одна из основ рок-культуры.
– Это наркотик, который делает тебя сонным и счастливым, – говорит Кортни. – Ты принимаешь его, если живешь в гребаном четырехзвездочном отеле и можешь заказать в номер все, что захочешь, а потом просто лежать в постели и пускать слюни, потому что у тебя миллион баксов на счету в банке. Это наркотик, который хочется принимать, если хочешь навсегда остаться ребенком.
Соблазнительное сочетание влюбленности по уши и купания в теплом, эмбриональном комфорте – вдали от напряжения и ответственности быть всемирно признанной рок-звездой, – должно быть, подавляло все другие желания.
– Это была любовь, – говорит Кортни. – Такая любовно-наркотическая связь. Я встретила человека, который идеально подходит мне, я влюблена. Даже если это не мой миллион баксов. Ну и что? Он говорит, что я могу взять его, так что, как бы то ни было, я просто возьму этот миллион баксов и давай просто примем наркотики. Вот в чем дело.
Если одной из причин, по которой Курт употреблял героин, была ошибочная попытка справиться со своей славой, то Кортни, возможно, принимала героин и для того, чтобы справиться со славой Курта.
