– Каждый раз, когда я брал в руки Rolling Stone, – говорит он, – я испытывал дикое отвращение и ярость и в конце концов рвал его. Это воплощение конформизма. Это идеальный пример всего, что я ненавижу. Это отвратительно.
Позже он разозлился, что журнал украл название Smells Like Teen Spirit для обложки отвратительного телесериала «Beverly Hills 90210».
Курт утверждает, что позже он забыл, что согласился на эту историю (правдоподобно, учитывая его химическое состояние в то время). Однажды утром во время австралийского турне его разбудили и сказали, что пришло время съемок для Rolling Stone. Поначалу Курт отказывался, но потом вся команда стала уговаривать его пойти на съемку. Затем он попытался придумать что-нибудь умное, например надеть футболку, которая не позволит использовать эти фотографии. Он поспешно придумал фразу «корпоративные журналы все еще отстой», перефразируя слоган SST Records «корпоративный рок все еще отстой».
– Это было глупое маленькое заявление для Rolling Stone, – говорит Курт, – заявление о том, что нельзя стать модным журналом только потому, что у вас на обложке предположительно модная группа. Не факт, что заявление было адресовано этому, как его там, издателю Rolling Stone Дженн Веннеру, скорее это было что-то вроде: «Хорошо, давайте посмотрим, сможете ли вы поместить это на свою обложку». Я не пытался сделать какое-то смелое заявление – это была просто шутка. Я даже не думал об этом. Эта идея пришла в голову буквально за десять минут до начала фотосессии. Не то чтобы я сидел всю ночь и думал: «Что я должен написать?» Самая смешная реакция – это то, что люди воспринимают это так буквально – как будто я ненавижу все корпоративное, но в то же время нахожусь на корпоративном лейбле. Ни хрена себе. Очевидно, что мне хотелось, чтобы люди дали мне возможность усомниться в том, что я достаточно умен, чтобы понять это.
Вообще-то легендарный рок-журнал мог бы гораздо больше обидеться на другую футболку, которую Курт приготовил специально для этого случая. На ней была изображена панк-рок-утка с надписью «Kill Grateful Dead».
Несмотря на все свое иконоборство, Курт был уже на пути к тому, чтобы стать стереотипом опустошенного рокера. Успех Nevermind загнал Курта в несколько трудных ситуаций. Во-первых, человек, который ненавидел мейнстрим-рок, теперь фактически творил его сам. А застенчивый и замкнутый человек за три года прошел путь от полной безвестности до нежеланной мировой славы.
– Слава – это последнее, в чем я нуждался, – говорит Курт.
Основное внимание средств массовой информации было направлено на Курта, номинального лидера группы – его личная жизнь и даже его психика в СМИ были безжалостно препарированы. На обложке Rolling Stone было написано: «Внутри сердца и разума Курта Кобейна».
Курт открыто возмущался своей славой, и большинство слушателей восприняли это как пощечину. В свою очередь Курт начал еще больше возмущаться любопытству прессы и своей аудитории.
– Классическая реакция на человека, который жалуется, что он в центре внимания – это утверждение «ты сам создал себе нишу, и теперь ты должен быть в ней». Ты теперь общественное достояние, и все имеют право знать о тебе все, – говорит он. – Никто не имеет права знать что-либо о моей личной жизни. Если они хотят знать о музыке и о том, как я пытаюсь ее писать, тогда все в порядке. Конечно, это связано с моей личной жизнью, но не так сильно, как все думают. Я просто всегда чувствовал себя оскорбленным, и я не согласен с людьми, которые говорят, что имеют право все знать. Я имею право попытаться изменить это восприятие. Я имею право попытаться изменить отношение людей к знаменитостям. Его надо менять. Все должно быть по-другому. К ним следует относиться как к личностям и уважать их личную жизнь.
Между тем Nevermind был в топ-3 и оставался там до середины апреля.
В квартире в северном Сполдинге Курт изо всех сил старался не искушать Кортни, делая себе уколы в запертом шкафу в соседней комнате, где он хранил героин, шприцы, ложки и спирт для растирания.
– Я все время знал, что искушаю ее, – говорит Курт. – Я все время был под кайфом. Я должен был продолжать это делать. Я не мог выбросить это из головы. Я знал, что если брошу тогда, то все равно обязательно вернусь к этому буквально в ближайшие пару лет. Я решил, что просто сожгу себя, потому что еще не почувствовал себя полным наркоманом. Я все еще был здоров.
– Я всегда занимался чем-то творческим, а не просто сидел дома, клевал носом и спал, – говорит Курт. – Я написал много картин и много песен. Все было гораздо менее красочно, чем все думают. Было довольно скучно.
В творческом плане для Курта это было благополучное время – он много рисовал и написал много песен, которые появились на In Utero.
– В этом году все свои лучшие песни я написал на героине, – говорит он.
Но он постепенно терял связь с группой и с Gold Mountain, и они с Кортни быстро впадали в сладостное забытье.
– Эти ребята ушли в свой собственный мир, их считали вампирами, потому что они уходили и весь день спали, – говорит Крист.
Пять месяцев они почти не разговаривали, даже на репетициях.
Но Крист был очень расстроен тем, что происходило с его старым другом. Он говорил Дэйву или Шелли: «Курт – долбаный наркоман, и я ненавижу его!» Крист был очень зол на Курта.
– Вероятно, потому, что мне казалось, будто он бросил меня, – говорит Крист. – Я действительно беспокоился и переживал за него, и ничего не мог с этим поделать. Я просто вымещал на нем свой гнев. Это было трудно понять. Я не смог преодолеть силу героина.
Отчасти проблема заключалась в том, что Крист, как обычно, не обсуждал эту проблему с Куртом напрямую.
– Мы никогда по-настоящему хорошо не общались, если между нами возникали какие-то разногласия, – говорит Курт. – Мы никогда не говорили об этом, просто пропуская мимо ушей. Мы никогда не спорили о вещах, которые нас раздражали друг в друге. За то время, что я принимал наркотики, я заметил, что мне звонили не так уж и часто, но я также дал всем понять, что хочу сделать перерыв. Я помню, как однажды Дэйв позвонил мне, очень враждебно настроенный, и спросил, хочу ли я вообще дальше быть в группе, потому что на нас давили, чтобы мы поехали в тур, а я решил, что не хочу никуда ехать в этом году, потому что мне нужен перерыв.
– Я не знаю, сколько героина принимал Курт, потому что я никогда его не видел, – говорит Крист. – Я никогда не видел Курта обколовшимся. Я никогда не был у него дома. Я видел его под кайфом несколько раз, но он никогда не был в полном дерьме. Я никогда этого не видел. Это были только слухи и предположения. Он был в Лос-Анджелесе. Я никогда не ездил в Лос-Анджелес, никогда не ездил к нему домой. Я не хотел туда ехать. Потому что боялся того, что мог там увидеть. Многие мои предположения были основаны на чьих-то доводах.
Дэйва эта история тронула не так сильно, как Криста.
– Мы действительно зависим друг от друга в некотором плане, но по большей части мы далеки друг от друга – очень далеки, – говорит Дэйв. – Как бы мы порой ни были близки, это вовсе не похоже на закадычных друзей. Это не только бизнес, мы говорим друг с другом не только потому, что мы в одной группе, мы друзья, но не лучшие друзья и даже не близкие друзья. Так что я не знаю, подвело это меня или нет, потому что я не чувствовал, что много вложил в эти отношения и меня ограбили.
