Есть причина, по которой группа выдержала все испытания и невзгоды, и в основе этого лежит крепкая связь между Куртом и Кристом. Отношения Курта и Кортни так заманчиво вписались в стереотипные рамки, и то же самое можно сказать и о Курте и Кристе. Конечно, есть элементы Матта и Джеффа
[95]. – эмоциональный коротышка и большой, непоколебимый приятель. Крист обычно более уравновешен в принятии деловых решений. Именно Крист успокаивает Курта, когда тот нервничает из-за чего-либо, от воинственного вышибалы до паршивого звука из мониторов. Но они прекрасно дополняют друг друга.
– Иногда Курт бывает тихим, а Крист – громким, а иногда, наоборот, Курт будет громким, а Крист попытается держать ситуацию под контролем, – говорит Трейси Марандер. – В каком-то смысле это практически как инь и ян.
– У нас всегда было достаточно уважения друг к другу, чтобы заранее понять, что нас раздражает друг в друге, какие маленькие дефекты нашей личности беспокоят другого, и попытаться унять их, прежде чем это превратится в драку, – говорит Курт. – Мы никогда не говорили друг другу гадостей. Это действительно странно. Это не потому, что мы так сильно любим друг друга – каждый из нас считает другого лицемером, и есть вещи, в которых мы друг друга презираем, но это не имеет значения. Мы оба понимаем: нет смысла воевать друг с другом, хотя бы ради группы.
Единственная претензия Курта к Кристу заключается в том, что чувство юмора Криста заглушает его собственное.
– Он действительно забавный человек, – соглашается Курт. – Крист очень умен, но в каком-то специфическом смысле, то, что он говорит, иногда настолько глупо, что даже смешно. Я смеюсь над этим. Но я чувствую, что Крист не дает мне присоединиться к этому чувству юмора и по-настоящему способствовать ему. Мне позволено смеяться над тем, что он говорит, но по какой-то причине я не могу быть забавным на одном уровне с ним.
С другой стороны, с учетом того, что Курт, получает так много внимания вполне заслуженно, довольно справделиво, что Крист благодаря его легкому чувству юмора перетянул часть внимания на себя.
– Да, – говорит Курт, – но это отстой – быть рядом с кем-то, с кем ты не можешь быть собой на все 100 процентов. Когда мы с Дэйвом вместе, а Криста нет рядом, это просто забавно. Мы играем друг с другом, и это действительно весело, и мне это нравится. Но когда мы все трое собираемся вместе, Крист оказывается посередине, а мы с Дэйвом – по бокам. Я отвечаю на все серьезные вопросы, а Крист выдает вкрадчивые комментарии и смешные вещи. И Дэйв – между нами обоими. Вы никогда не знаете, на чьей стороне он на самом деле.
Но Курт слишком застенчив для того, чтобы шутить в больших компаниях.
– Все знают, что если Курт улыбается, то это прямо-таки освещает гребаную комнату, потому что он делает это довольно редко, – говорит Дэйв. – Я не знаю, действительно ли Курт несчастен, или, может быть, он всегда был несчастен, или же просто не знает, как быть счастливым. Когда мы стреляли из пневматического ружья на заднем дворе, или бросали камни в машины с крыши дома, или же стреляли в окна здания лотереи из пневматического ружья, когда мы пытались бросить курить, и нам было нечем заняться, можно было увидеть, как смеющийся, забавный, хохочущий Курт вступал в игру, которую многие люди не замечают.
Большинство людей никогда не видели эту сторону Курта, за исключением видео In Bloom или, возможно, нескольких избранных сцен в «1991: Год, когда панк прорвался».
– Многие думают, что он всегда был тихим-озлобленным-смущенным маленьким эльфом, но это не так, – говорит Дэйв. – Даже я не знаю его настолько хорошо, а знаю я о нем очень много.
Курт не единственный, кто чувствует себя подавленным.
– В первый год моего нахождения в группе у меня просто не было причин присутствовать на интервью, – говорит Дэйв. – Крист действительно политически мотивирован и очень умен. Ему есть что сказать, хотя иногда у него бывают спазмы мозга, и он не может выразить то, что хочет сказать. Он действительно был королем интервью, а Курт всегда отличался невероятным остроумием. А я был чем-то вроде пресс-папье.
Хотя Дэйв гораздо более социально интегрирован в группе, чем любой другой барабанщик, Nirvana еще не совсем «Три мушкетера» – один за всех и все за одного.
– Крист и Курт не похожи ни на кого из тех, кого я встречал раньше, – говорит Дэйв. – Их трудно понять, и трудно понять, что вы с ними по-настоящему поладили, что вы действительно можете сесть и поговорить с ними. С некоторыми людьми вы можете сразу же поладить и можете говорить с ними, о чем угодно. С Кристом и Куртом я всегда чувствовал себя не таким, как они. Эти двое давно знали друг друга, и у них было примерно одинаковое чувство юмора. Только недавно – и только немного – я почувствовал, что действительно знаю их лучше и действительно чувствую, что я часть группы. Я больше не чувствую себя новичком, но я до сих пор не уверен, ощущаю ли я себя жизненно важным для группы, – продолжает Дэйв. – Ты приходишь в группу, в которой до тебя было пять барабанщиков, с таким же успехом ты можешь работать на почасовой ставке.
Это было немного странно, и до сих пор так и есть, – говорит он. – Я всегда чувствовал себя ненужным. Если бы им надоело мое присутствие в группе, они могли бы найти другого барабанщика, и у меня в глубине души всегда было это чувство. Это и понятно, я не думаю, что барабаны в группе настолько важны, чтобы стиль игры определенного человека действительно имел значение. Легко можно понять, когда в Nirvana играет Дейл Кровер, потому что он лучший барабанщик в мире. Я всегда думал, что, если что-то пойдет не так, они всегда смогут добраться до Дейла. Это, конечно, не апокалипсис, но у меня никогда не было чувства настоящей безопасности.
Играть с Кристом и Куртом действительно здорово, и у нас действительно есть то, чего нет ни у кого другого, и я это понимаю, – говорит Дэйв. – Когда я говорю, что они могут заполучить любого другого барабанщика, это правда, но между нами тремя есть химия. Я ненавижу льстить себе, говоря, что без меня группа не была бы такой, какая есть, но в глубине души я знаю, что это правда, – все было бы по-другому. Конечно, кто-то другой мог бы играть то, что играю я, и кто-то мог бы играть так же сильно, как это делаю я. Любой мог бы сделать то же, что и я, – это не имеет большого значения, но есть химия, которая иногда срабатывает.
С Кристом и Куртом никогда по-настоящему не бывает чувства уверенности, – говорит Дэйв. – Никогда не получается чего-то вроде «вау, это было круто!». Ты просто это делаешь.
С другой стороны, Дэйв чувствует, что часть магии их совместной работы заключается именно в том, что они не очень хорошо ладят друг с другом.
– На самом деле мы ничего не обсуждаем, – говорит Дэйв, – поэтому при написании песни аранжировка просто складывается сама собой, не так уж сознательно. Мы не принимаем решений, вроде: «а вот тут нужен бридж», это получается само собой.
