Книга Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая, страница 53. Автор книги Энн Хелен Питерсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая»

Cтраница 53

Для Уайнер «Твиттер» стал местом, где она могла обратиться к читателям и «напомнить им о своем существовании – нормальное поведение для женщины, которая не может в этом вопросе полагаться на The New York Times» [360]. Там же она подписана на The Bachelor: для нее это, как она пишет в «Голодном сердце», способ «одновременно любить и ненавидеть шоу, где мальчики встречают толпы девочек, отвергают их, а брошенные девочки плачут; а заодно выявлять их узкие стандарты красоты, гетеронормативность, раздражающее однообразие, представления о том, как можно и нельзя проявлять свои желания, об истинной любви и сказочных мечтах, и о том, что такое на самом деле счастливый конец и кто его заслуживает» [361]. Иными словами, Уайнер в резкой и язвительной манере анализирует вроде бы незначительный и феминизированный продукт поп-культуры, выявляя то, что многие женщины могли бы и не заметить.

Именно в «Твиттере» она обрушилась с обвинениями в сексизме на корреспондента The New York Times Эндрю Голдмана, который предположил в интервью с Типпи Хедрен, что та добилась успеха благодаря постели, а сейчас просто озлобилась из-за того, что ничего не смогла добиться другим путем. Это оскорбление повлекло за собой увольнение Голдмана из Times. Уайнер признает, что была бы рада удалить, смягчить или переформулировать иные из твитов: бывало, что ее заносило и она говорила лишнее. Но такова отличительная черта непокорности: выйдя за общепринятые границы, она получила возможность говорить о значимых для женщин целях достаточно громко, чтобы ее услышали.

В конце концов, голос Уайнер, как и давление других мужчин и женщин, в пределах литературного мира и вне его, возымели эффект. В апреле 2013 года главным редактором The Book Review стала женщина, также там открыли раздел, где обсуждалась коммерческая литература, в том числе и книги, написанные женщинами. Ребекка Мид написала об Уайнер статью в The New Yorker. Сама Уайнер стала вести постоянную колонку в Times. Не о книгах, но темы варьируются от «Когда женщины перестанут стремиться к идеальному внешнему виду?» до «Мисс Америка» – мое постыдное пристрастие».

Горластая странная девушка по-своему победила – или, по крайней мере, продемонстрировала, что победа возможна, пусть даже надо приложить больше усилий. После того как в марте 2013 года в обсуждении коммерческой литературы фигурировало только три женщины-автора (из 15 предполагаемых), Уайнер написала редактору: «Может, верно говорит Ривка Галчен: коммерческие книги – вроде чипсов: вкусно, но недолго и не сытно. Но пока книгам, написанным мужчинами, уделяют больше внимания, чем другим, одни чипсы всегда будут равнее прочих» [362].

В июньской статье 2016 года Уайнер сетовала, что не знает, ходить ли на собрание выпускников Принстона: как-никак, Принстон – вотчина Джеффри Евгенидиса, заявлявшего, что он не представляет, чего добивается Пиколт, и альма-матер критика из The Huffington Post, сравнившего коммерческую литературу с супом из пакетика. Но после вечера, на котором вопреки ее опасениям не было никаких проявлений элитарности и снобизма, Уайнер призналась, что, кажется, заразила своей неуверенностью других: «Под конец этого дивного вечера меня постигло мучительное осознание того, что я провела 15 лет, доказывая, что книги вроде моих заслуживают своего места на полке, а ведь возможно, что я сама в это толком не верю. Иначе почему я так упорно пытаюсь переубедить противников и напрягаюсь, когда читатели говорят, что мои книги их успокаивают, развлекают и им становится не так одиноко?» [363]

Уайнер так долго боролась с авторитетными «судьями» поп-культуры, отмахивавшимися от ее работ, – вполне естественно, что это вошло у нее в привычку. Понадобилось десятилетие написания бестселлеров и неукротимая готовность к борьбе с теми, кто рвался их обесценить, прежде чем Уайнер сама прочувствовала собственную значимость. Одно дело спорить о своем уровне, другое – самой в него по-настоящему верить. Опыт Уайнер показывает: одна из особенностей непокорности состоит в том, чтобы неустанно, громогласно, настойчиво расшатывать устоявшиеся взгляды, пока женщины сами не убедятся в значимости этой борьбы.

Глава десятая. Слишком голая: Лина Данэм

Неважно, как вы узнали о Лине Данэм: наверняка это было связано с чем-то необычным. Со странной фотографией в соцсети, на которой она представлена в невыигрышном свете. А может, она была в одежде, которая ей заметно не идет. Рассказывала о том, как ее изнасиловали. Играла персонажей, у которых случился неудачный секс в общественном месте.

Данэм критиковали за однообразные шоу, за привилегии, за чересчур обтягивающие наряды и за плоские шутки – она не только не унималась, но добавляла еще. В результате она превратилась в любимую боксерскую грушу всего интернета, армия троллей караулит каждое ее движение. Эмили Нуссбаум, телевизионный критик из New Yorker, назвала ее «всеобщим центром притяжения» [364]. Кажется, она по определению не может ничего сделать правильно – и при этом является одной из самых влиятельных женщин в Голливуде.

Многие бунтарские выходки Данэм вызывают бурную реакцию, но ничто не распаляет публику так, как ее готовность обнажаться. Есть даже целый блог под девизом «Лина Данэм, оденься». В статье «14 топлес-снимков татуированной беспардонной Данэм» ее называют «королевой обнаженки». Говард Стерн сказал: «Маленькая толстенькая девочка смахивает на Джону Хилла, но при этом все раздевается и раздевается… Это уже похоже на изнасилование, я не хочу этого видеть». Джоан Риверс заметила: «Вы будто заявляете людям: все в порядке! Толстейте, сколько влезет! Получайте диабет! Мы все умрем». В 2013 году в The Atlantic опубликовали список «Идеи, которые себя изжили». Среди прочего там были: «зомби», «Бруклин» и «Лина Данэм на вашем телеэкране» [365].

Посыл везде одинаков: обнаженная Данэм – это не то зрелище, которое нам хотелось бы созерцать удовольствия ради. В действительности это означает, что существует негласное представление о том, какое тело можно демонстрировать обнаженным, а какое следует оставлять одетым.

Но истинная причина всеобщего негодования не в том, что тело Данэм нагое, а в том, что оно голое. Эти слова на первый взгляд являются синонимами, но у них есть отличия. Голышом – это грубо, без претензий, нагота – это то же самое, но уже утонченное, гладкое, пропорциональное, радующее глаз. Голое тело становится обнаженным, пройдя через восприятие художника, а в западной культуре это почти всегда восприятие мужское. Мало того, что Данэм прекрасно отдает себе отчет в том, в каком виде ее снимают, – она еще и наотрез отказывается следовать идеологии стройности, которая клеймит позором всех, кто не поддерживает свое тело в форме. Данэм оказывается «слишком голой», когда отказывается превращаться в обнаженную и демонстрирует свое тело без прикрас.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация