Если бы не тот факт, что Клеопатра была женщиной, ее с радостью посадили бы на египетский трон. Жители Египта нередко с теплотой вспоминали супругу и соратницу Филометора, старшего из двух братьев, а александрийцы искренне сочувствовали этой женщине из-за того, что ей пришлось связаться с младшим из них. Клеопатра была слишком осмотрительной для того, чтобы настаивать на своих притязаниях, и терпеливо ждала решения александрийцев. В греческом мире существовало очень сильное предубеждение против женщин на троне.
Проблема, связанная с необходимостью согласования чувств с долгом, казалась неразрешимой, пока один изобретательный философ не предложил выдать царицу замуж за наместника Киренаики, внебрачного сына Эвергета. Данное решение не было идеальным, так как Клеопатра II, достигшая уже среднего возраста, вряд ли могла произвести на свет наследника, но оно позволяло выйти из тупика, а жители Египта вообще не были склонны думать о будущем. Однако дело завершилось, не успев начаться, – на этапе выяснения отношения сторон к этому браку. Новость о готовящемся союзе стала известна на Кипре, и Эвергет предотвратил возможность заключения этого брака со свойственной ему жестокостью. Этому злопамятному человеку ничего не стоило совершить еще одно преступление. Он вызвал сына на Кипр и убил его.
Услышав об этом, жители Александрии пришли в ужас. Они бросились уничтожать изваяния, установленные тщеславным Эвергетом на площадях города, обломки скинули в море и стали умолять Клеопатру занять престол. Возможно, согласиться на эти просьбы ее заставила глупость. В любом случае ей не следовало забывать о мстительности Эвергета. Приближался день ее рождения, и он пообещал сделать ей достойный подарок. В тот вечер во дворце проходил пир, в котором участвовало множество людей. Чуть позже к празднеству присоединились иноземные послы, решившие пожелать царице счастья и долгой жизни. Едва они заняли свои места, как двое рабов положили у ног Клеопатры II коробку, присланную Эвергетом. Подарок, правда, оказался очень мрачным – в коробке лежали расчлененные останки сына царицы Птолемея Мемфисского. Видимо, именно так Эвергет представлял себе легенду об Осирисе.
Единоличное правление Клеопатры продлилось всего несколько месяцев. Она сдавалась под натиском возраста. Диадема оказалась слишком тяжела для ее головы, а рука, державшая царский жезл, дрожала. Ум женщины оставался острым, но желание использовать его пропало. Она перестала читать обращения и подписывать указы, и неразбериха, начавшаяся во дворце, быстро распространилась на весь административный аппарат. Царица называла себя Филометором Сотерой, или «Спасительницей», хотя подумать так о ней не могли даже самые преданные из ее сторонников. То тут, то там жрецы вырезали посвященные ей надписи, в которых она названа «царицей Клеопатрой, благодетельной богиней»; обрадованные отменой той или иной неприятной подати, люди хорошо отзывались о царице. Но надписи и уступки не могли остановить все нараставшую волну недовольства. Началась новая амиксия, а административный аппарат был слишком слаб для того, чтобы справиться с ней.
Тем временем Эвергет собирался вернуть себе власть над Египтом. Он тщательно подготовил почву для этого. С Кипра в Александрию проникли агенты и шпионы, которые должны были высмеивать людей, поставивших над собой женщину. Насмешки сработали, тем более что отчасти были справедливы, и воодушевленный этим Эвергет в 129 г. до н. э. прибыл обратно. Его войска подошли к городу, местный гарнизон, который Эвергету удалось застать врасплох, сдался, а Клеопатра II бежала в Сирию.
Там снова воцарились беспорядки. Победа, одержанная Филометором в 145 г. до н. э. в битве при реке Ойнопарас, не помогла. Сирия была расколота и захлебывалась в мятежах. В Селевкии Пиерии, столичном порте, правил Деметрий II, сын Деметрия I, а в самой столице Антиохии – Антиох VI, сын Александра Баласа. Однако, подобно своему отцу, Антиох не пользовался популярностью, и могущественный сановник Трифон, возглавивший восстание, провозгласил себя царем. В это время Деметрий II отправился на завоевание Парфии, поручив своей жене Клеопатре Тее, дочери египетского царя Филометора, сдерживать Трифона. Это была слишком трудная задача. Узнав, что армия Деметрия была наголову разбита, а сам он попал в плен, Антиох выдвинулся в сторону Селевкии, и Клеопатра скрылась в Птолемаиде (современный Акко).
Оказавшись там, Клеопатра обратилась за помощью к младшему брату мужа, которого также звали Антиохом. Он был готов выступить против любого, после того как удостоверится в верности своей невестки. Он поклялся, что выйдет против дюжины врагов, если она снабдит его деньгами и поддержкой египетского войска. Лучшим выходом из ситуации он считал брак, о чем стал активно намекать Клеопатре. Антиох умело настаивал на своем. Он говорил, что пребывание Деметрия в плену может затянуться, намекал, что его брат собирается жениться на парфянской царевне, и в конце концов возмущенная Клеопатра согласилась.
Этот союз оказался очень удачным с политической точки зрения. Жители Сирии признали юного Антиоха своим царем, а Рим не стал против этого возражать. Все шло хорошо до тех пор, пока в 130 г. до н. э. окрыленный Антиох не отправился в Месопотамию. В результате этого похода он погиб. Примерно тогда же Деметрий, которому удалось бежать из плена, вернулся домой. Однако Клеопатра отказалась воссоединиться с ним. Возможно, она оплакивала смерть Деметрия, но более вероятно то, что царица не собиралась делить трон с ничем не примечательной парфянкой, на которой женился ее муж.
Клеопатра II, бежав из Египта, стала умолять дочь простить Деметрия. Этот совет она давала не столько из-за уважения к брачным клятвам, сколько в надежде на то, что благодарный Деметрий поможет ей вернуться в Египет. Но Тея отказалась воссоединяться с бывшим мужем, и тогда ее мать самостоятельно вступила с царем в переписку. Она убеждала его, будто, руководствуясь своими же интересами, он должен вторгнуться в Египет; давала слово царицы, что жители долины Нила будут рады увидеть в ее защитнике истинного избавителя. Наживка, насаженная на крюк, была очень заманчивой, и Деметрий проглотил ее.
Он пересек Финикию и Синайский полуостров и предложил жителям Пелусия сдаться. Но Клеопатра обманула Деметрия – население Пелусия не собиралось вступать с ним в переговоры, а египтяне не хотели видеть своим спасителем человека, в жилах которого течет кровь Селевкидов. Ужасные новости из тыла еще больше усилили его беспокойство.
Жители Антиохии отправляли Эвергету письма, в которых содержались просьбы заменить их царя на любого другого по его выбору. Это польстило его тщеславию, и на протяжении недолгого времени он собирался предложить собственную кандидатуру. Однако, поразмыслив, Эвергет замешкался. Жители Антиохии были столь же непостоянными, как и обитатели Александрии, а сам царь стал слишком осторожным для того, чтобы самостоятельно засовывать голову в петлю. В итоге вместо него в Сирию отправился молодой александриец, которого выдали за младшего сына Александра Баласа, и жители Сирии приняли его.
Тем временем Деметрий спешил обратно, чтобы защитить свое наследие. Но он опоздал. Его изгоняли из одной крепости за другой, и в итоге он был вынужден бежать. Войти в Тир ему не позволили, и возле этого города в 126 г. до н. э. преследователи настигли и убили его. Следующей жертвой убийц стал самозванец, и царскую диадему надела Клеопатра Тея, назвавшаяся «царицей Клеопатрой, богиней множества». Данный эпитет, содержавший намек на ее бурную жизнь, очень подходил Клеопатре, столь же ревнивой и злопамятной, как и ее дядя Эвергет. Однако дни этой мстительной женщины были сочтены. Ее старший сын от Деметрия Селевк умер за то, что неосмотрительно называл себя царем, а младший лишь чудом избежал подобной судьбы. Он стал подозрительным и заставил мать выпить кубок вина, который она поднесла ему. Напиток был отравлен, и эта беспокойная женщина встретила свой конец.
