Строительство этого святилища стало последним, что сделал Эвергет. Он скончался в 116 г. до н. э., на 69-м году жизни. Так или иначе, он был царем на протяжении 53 лет. Шесть из них он правил вместе со своим братом Филометором в Александрии, 18 – в Кирене, 29 – снова в Египте. В памяти потомков Эвергет остался самым жестоким и эгоистичным из всех Птолемеев, и, несмотря на перемены, произошедшие с ним в последние годы царствования, подобная характеристика не кажется субъективной.
Глава 11
Птолемей Сотер II Лафур
116–106 гг. до н. э.
Птолемей Александр I
106–88 гг. до н. э.
Птолемей Сотер II Лафур
88–80 гг. до н. э.
Птолемей Александр II
80 г. до н. э.
Начиная с этого момента ключевую роль в династии Птолемеев стали играть не столько мужчины, сколько женщины. Правителями оставались мужчины, но женщины стали оказывать на них заметное влияние. Первый камень в основу такого отхода от традиции заложила Клеопатра II, а третья женщина, носившая это имя, продолжила начатое своей предшественницей. Супруга царя, несомненно, с самого начала носила почетный титул басилиссы. Но он был пустым звуком до тех пор, пока Клеопатра II, претендовавшая на равенство в правах, не заставила сначала жителей Александрии, а затем и римлян признать факт ее совместного правления с мужем. Этим она сослужила династии плохую службу, ибо в последние годы жизни Клеопатра III занималась тем, что сеяла вражду между своими детьми.
Она была хорошей женой – закрывала глаза на измены мужа и разделила с ним все превратности судьбы. Их союз не был полностью лишен любви – Клеопатра III родила Эвергету пятерых детей: двух Птолемеев, старший из которых из официальных источников известен как Сотер II, а в народе получил прозвище Лафур, «Бараний горох», а младший – как Александр, и трех дочерей.
Двух девушек выдали замуж еще при жизни отца: старшую – за правителя Сирии Антиоха Грипа, а вторую, Клеопатру IV, – за ее брата Лафура, в то время как третья, Селена, впоследствии известная как Клеопатра V, оставалась незамужней. Детей царская чета учила не столько любви, сколько повиновению, и их мать проследила за тем, чтобы они усвоили урок.
На протяжении первых лет пребывания в статусе царицы основные силы Клеопатры уходили на рождение детей. Но ее амбиции всего лишь дремали, и, когда ее муж уже был на смертном ложе, она убедила его назвать себя наследницей престола. Правда, с потерей Киренаики ее наследство уменьшилось. Когда Филометор еще находился на Кипре и простил Эвергета, последний, озлобленный, вернулся в свои владения и стал планировать месть. Он собирался отнять у потомков брата часть их наследства, завещав Киренаику Апиону, одному из своих многочисленных незаконнорожденных детей. Эвергет не отменил завещание, и никто не усомнился в правах Апиона. Царь вполне мог бы избавить себя от проблем, ведь дети брата умерли раньше его. Но в итоге он, по сути, ограбил собственных законнорожденных детей.
Эвергет завещал жене царство с одним весьма досадным для нее условием – женщина должна была сделать своим соправителем одного из сыновей. Но Клеопатра никак не могла сделать выбор. Она склонялась к кандидатуре Александра, своего младшего сына, так как опасалась, что не сможет заставить подчиниться сестру и жену Лафура, непослушное дитя, превратившееся в весьма властную молодую женщину. Клеопатра III понимала, что между ней и ее дочерью может разгореться ожесточенная борьба, и не собиралась повторять историю собственной жизни.
К несчастью, последнее слово оставалось за армией, а царица слишком хорошо знала приверженность солдат праву первородства для того, чтобы выступать против него. В итоге она, сделав хорошую мину при плохой игре, призвала Ла-фура, на тот момент являвшегося наместником Кипра, и назвала его своим соправителем. Это был очень себялюбивый молодой человек, с радостью сменивший наместничество на половину трона, но ублажить его жену оказалось гораздо сложнее. Она стала оспаривать право матери на первенство и с пренебрежением говорила о принятии Клеопатрой III титула богини-спасительницы. По мнению молодой женщины, если кто-то из членов семьи и получал подобный титул, то это была жена царя, а не вдова его покойного предшественника. Появление в официальных надписях словосочетания «царица Клеопатра и царь Птолемей» еще больше усилило ее возмущение, ибо в них она не упоминалась, будто и не существовала.
Клеопатра IV стала требовать от мужа, чтобы он возмутился, но, занятый мыслями о собственных интересах, Ла-фур не стал вмешиваться. Он не стал разбираться в том, кому принадлежит первоочередность – его жене или матери. Мужчина собирался править единолично, а не вместе с матерью, и для него была очень выгодной ситуация, в которой женщины с головой погрязнут в спорах о первенстве. Клеопатра III поняла, о чем думает ее сын и соправитель, и прочитала ему целую лекцию о вреде разногласий в семье. Она напомнила о многочисленных бедствиях, которые пришлось пережить представителям царской фамилии из-за семейных раздоров, и посоветовала развестись с докучливой женщиной и жениться на своей младшей сестре Селене. Убедившись, что мать на данный момент сильнее, и совершенно не беспокоясь о том, кто станет его женой, раз он уже занял престол, Лафур в резкой форме приказал Клеопатре IV покинуть Египет.
Женщина не стала спорить, но, прибыв на Кипр, собрала войско и предложила свою руку и армию Кизикену, воевавшему тогда со своим двоюродным братом Грипом, восьмым из сирийских правителей по имени Антиох и мужем старшей сестры Клеопатры. Таким образом конфликт между двумя двоюродными братьями из династии Селевкидов превратился в противостояние между двумя сестрами из Египта. Потерпев поражение на поле боя, Кизикен и Клеопатра IV укрылись в Антиохии, а когда этот город капитулировал, женщина спряталась в храме Артемиды. Но он оказался плохим убежищем. Безжалостная сестра Клеопатры IV велела оттащить ее от алтаря и предать смерти. Через несколько месяцев за бывшей женой Лафура последовала и сама убийца. Она попала в плен к Грипу
[59] и была казнена – мужчина «принес ее в жертву манам своей жены». Так свою смерть встретили две из семи египетских Клеопатр, о которых потомки не могут сказать почти ничего хорошего.
Александрийцы никак не отреагировали на отъезд супруги Лафура, полагая, что, если царь предпочитает видеть в качестве жены не сестру, а мать, это его личное дело. Подданные просили от царственных супругов лишь одного – чтобы их совместная жизнь была мирной. Для того чтобы подкрепить эти ожидания, мать предложила сыну назваться Сотером II Филометором, исправить официальную титулатуру правителей на «царица Клеопатра, царь Птолемей, боги-Филометоры, и его дети» и отправить Александра на Кипр, где тот должен был занять место старшего брата.
Эти действия оказались бы более эффективными, если бы царица не отстранила Лафура от управления государством. На его советы и пожелания не обращали внимания, и подобное неуважение вызвало у царя острое негодование, что очень удивило его мать. Она решила, что ее глупый сын, очевидно, забыл про судьбу своей жены, и стала размышлять над тем, как заменить его Александром. Однако прежде Клеопатре было необходимо разобраться с делами, в том числе связанными с управлением государством.
