Само собой, ведь он знал обо мне все, включая номер счета. Увидев баланс, я не поверила своим глазам. Банковский служащий подтвердил: никакой ошибки нет, кто-то перевел мне кругленькую сумму. Узнав, как я живу, Дамиан почувствовал себя обязанным и решил искупить вину деньгами. Он знал, сколько я зарабатываю, сколько плачу работницам из Вальдемороса и как сложно мне было поначалу сводить концы с концами. Меня разозлила его уверенность в том, что я зарабатываю недостаточно. Конечно, мы со Сьеррой не купались в роскоши, но как он смел предположить, будто я не могу обеспечить ей достойную жизнь?
– Она – моя дочь, Скай. Дочь, которую ты скрывала. Мне нужно компенсировать все годы, что мы провели порознь. Так что жди ежемесячных переводов.
– Все это время я прекрасно заботилась о Сьерре сама. И если ты вздумал использовать ее, чтобы найти подход ко мне…
– Зачем? Я уже нашел к тебе подход.
Похоже, он намекал на то, как горячо я отвечала на его поцелуи.
– Прошлая ночь ничего не значит, – отрезала я.
– Она значит очень многое.
Мы упрямо смотрели друг на друга.
– Ладно, – вздохнула я, – можешь и дальше высылать свои деньги. Я все равно к ним не притронусь. Увидишь, потрачу ли я хоть пенни.
Дамиан встал из-за стола и подошел ко мне.
– Есть простое решение. Ты хочешь, чтобы я перестал переводить вам деньги. А мне нужны вы со Сьеррой. – Он сделал паузу. – Выходи за меня замуж, Скай.
– Замуж? – Я ожидала чего угодно, только не этого.
Обычно предложение делают в торжественной обстановке. Это должен быть возвышенный миг, от которого замирает сердце, а не сухие переговоры.
– Ты с ума сошел!
– Неужели? – Он притянул меня к себе. – Скажи, разве ты по мне не скучала? Не вспоминала ночами, как хорошо нам было вместе? Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? Прижать тебя к этой стене и отыметь так жестко, чтобы забыть, где мое тело, а где твое. Мне до боли тебя не хватает, Скай, и я не успокоюсь, пока ты не станешь моей. Можем и дальше оттягивать неизбежное, а можем решить все прямо сейчас. В любом случае мы придем к одному: я тебя трахну.
– Так вот в чем дело? Ты просто хочешь секса? Тогда вперед, Дамиан. Сделаем это прямо здесь, на папином столе. Ты только об этом и мечтаешь, правда? Отодрать дочку Уоррена Седжвика на его собственном столе! Остальное ты уже отнял: его бизнес, его дом, его жизнь. Почему бы не заняться дочкой? Он уже умер, Дамиан, а ты еще пытаешься ему что-то доказать!
– Он тут ни при чем! – рявкнул Дамиан. – Ты и я – совсем другое! Не утрируй.
Он схватил меня за запястья, словно хотел, чтобы я выпустила из рук невидимую ношу.
– Серьезно? Ты так долго не мог отпустить МамаЛу, а я должна взять и забыть об отце?
– Я ее отпустил, – произнес он спокойно и отчетливо. – И тебя отпустил – домой к отцу. Я оставил тебя в том супермаркете, ты сама меня догнала. А потом весьма осознанно умолчала об этом в суде. Я знал, что тебя попытаются обработать и ты поддашься. Ты выбрала сторону, Скай, и уж точно не мою.
– Я тебя защищала!
– Да ты все время отводила взгляд!
– Потому что я была беременна! А ты мог прочесть меня, как открытую книгу.
Он перестал сжимать мои запястья и привлек к себе.
– Вот именно. И поэтому я знаю, что тебя по-прежнему ко мне влечет. Тебя выдает дыхание. И осанка. Все твое тело тянется ко мне, Скай. К чему споры?
– Невероятный секс еще не значит, что я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь!
– А помнишь, ты говорила, что будешь всегда – всегда! – любить меня?
– Я и люблю. И всегда буду. Но этого недостаточно.
– Невероятный секс плюс любовь? По-моему, более чем достаточно. – Он прошептал мне эти слова на ушко, отчего по коже у меня пробежала сладкая дрожь. – А если еще вспомнить, что у нас общая дочь… Соглашайся, Скай. Скажи, что выйдешь за меня.
– Я тебе не доверяю, Дамиан. Вот в чем беда. Когда-то я не задумываясь пошла бы за тобой на край света. Я боролась за тебя. А ты ради чего боролся? Ради мести. Кары. Расправы. Даже в тюрьме ты не отрекся от своей цели! Ты не просто разрушил отцовскую компанию – ты лишил работы всех ее сотрудников. Они тоже люди – с детьми, мечтами, домами, взятыми в ипотеку. Кому-то оставалось несколько месяцев до пенсии. Кто-то зависел от медицинской страховки. Ты хоть раз о них подумал? Или спокойно спал по ночам? Тебя все время заботили лишь собственные нужды и проблемы. Проснись, Дамиан! Ты не один на белом свете. Я наконец-то наладила жизнь – и тут заявляешься ты и хочешь перевернуть все вверх дном только потому, что захотелось? Знаешь, что? Этому не бывать! Хочешь видеть Сьерру? Прекрасно. Мешать я не стану. Больше не пытайся рулить моей жизнью! У тебя нет на это права.
Дамиан молча смотрел на меня. Похоть в его глазах уступила место чему-то другому. Уважению? Он отступил и дал мне пройти.
Когда я выходила, он произнес:
– Это еще не конец, сама знаешь. Ответишь ты «да» или «нет» – все равно останешься моей.
⁂
Если что-то и выдавало начинающую швею, так это кривые стежки. Ручное шитье отличало изделия моего бренда от товаров массового производства, поэтому на мастер-классах я уделяла особое внимание швам. Мои занятия могли посещать все желающие, даже те, кто на меня не работал. Я надеялась, что ремесло пригодится этим женщинам, когда они выйдут на свободу. Даже отбывающие пожизненный срок любили мои мастер-классы. Это скрашивало им однообразный тюремный быт, и многие из них поступали ко мне в штат. За выручку они покупали себе небольшие привилегии, которые помогали им выносить тяготы заключения.
Некоторые женщины отличались грубым, гневливым нравом. Когда я начинала свое дело, меня одолевали сомнения, порой охватывала паника. Временами я готова была сдаться и улететь в Сан-Диего. Теперь же я отлично ладила с охраной, а заключенные относились ко мне с уважением.
Я рассказывала, как выполнять седельный шов, и вдруг осеклась на полуслове. В центре тюремного двора, озираясь по сторонам, стоял Дамиан. Он был единственной неподвижной фигурой посреди всеобщей суеты. Вокруг сновали местные, к нему, впрочем, не приближались, обходя его по дуге. Он широко распахнул глаза, но не замечал ничего вокруг. Я поняла: он впервые пришел в Вальдеморос с тех пор, как узнал о смерти МамаЛу. Возможно, ему сообщили об этом именно здесь. Возможно, здесь и умер прежний Эстебан?
Когда же, думала я, моя душа перестанет о нем болеть? Когда тело прекратит к нему тянуться, а сердце перестанет трепетать, если он поблизости? Почему мы влюбляемся в тех, от кого лучше держаться подальше? Почему попадаем в одну ловушку бессчетное число раз? Я уже хотела отвернуться, и тут Дамиан посмотрел мне в глаза. Он всегда мог обездвижить меня одним лишь взглядом. Сейчас он меня удивил: улыбнулся. Еще секунду назад он пребывал в прошлом, а теперь словно увидел луч света.
