Я думала о том, как чувство единения стирает все границы: ты закидываешь на любимого ногу или сплетаешь с ним пальцы – настолько естественно, что ты даже не замечаешь. Возможно, Бог – это и есть такие волшебные, необъяснимые мгновения, помноженные на вечность?
– Тебе было сложно рожать Сьерру? – Дамиан все еще гладил мои волосы.
– Сложно, – честно призналась я, – скорее морально, чем физически.
Мы немного полежали молча, думая, что преодолели бы все испытания снова – ради сокровища, спящего в соседней комнате.
– Ты назвала ее, как горы в колыбельной МамаЛу?
– Ага, – улыбнулась я. – Знаешь ее второе имя?
Дамиан помотал головой.
– Мариана.
– В честь МамаЛу и Адрианы. – Дамиан лег на спину, касаясь меня бедром. – У Сьерры ножки совсем как у тебя.
– С чего ты взял?
– Я заметил, когда укрывал ее одеялом. Большой пальчик словно обиделся на остальные и отодвинулся подальше.
– И вовсе у меня не так!
– Неужели? – Дамиан откинул одеяло и наклонился над моей ступней. – Видишь? – Он дернул меня за большой палец. – Между ним и следующим даже мой нос поместится. – Похоже, он решил это продемонстрировать.
Мне стало щекотно, и я рассмеялась. И тут я поняла кое-что особенное: вернулся Эстебан.
– Что с тобой? – Дамиан снова растянулся рядом.
– Ничего. – Я откинула волосы ему со лба и поцеловала в нос. – Я люблю тебя.
– И я тебя люблю, güerita. – Он сжал мою ладонь. – А теперь я поцелую тебя так, чтобы мурашки добежали даже до твоего пальца-социофоба.
И он выполнил угрозу. Скользнув языком по моим губам, одной рукой он обнял меня за шею, а другой притянул так близко, что между нашими телами пробежал сладостный разряд. Я выгнула спину. Он закинул мою ногу себе на бедро и прижался еще крепче. Когда он начал двигаться, у меня вырвался хриплый стон. Он сжимал мои ягодицы – то сильнее, то слабее.
– Столько времени прошло, Скай… Я так долго не выдержу, – произнес он глухо, уткнувшись в мою шею.
– Я тоже. – Мне так хотелось ощутить его внутри, что я не могла больше думать ни о чем другом.
– Погоди. – Он отодвинулся, когда я потянулась к резинке его трусов. – Хочу попробовать тебя на вкус. Ты даже не представляешь, как долго я об этом мечтал.
Я думала, его поцелуи постепенно спустятся ниже, однако он повернулся, не выпуская меня из объятий, так что я оказалась сверху.
– Оседлай мое лицо, Скай. Вот так. Да.
Мое смущение улетучилось, стоило Дамиану сдвинуть мои трусики. Его язык скользнул между половых губ, добравшись до клитора. Мои бедра напряглись. Его губы обхватили мой маленький бугорок. Дамиан посасывал его, вызывая короткие, сладкие волны наслаждения, а когда ощущения становились слишком яркими – начинал работать языком.
– Дамиан… – Я была уже близка, очень близка.
Я зарылась пальцами ему в волосы.
– Дай на тебя посмотреть.
Он потянул мои трусики вниз, и я их сбросила.
– Ты такая мокрая. – Он проник в меня пальцем.
Я выгнулась, запрокинув голову, когда он начал поглаживать мой клитор.
– Сядь мне на лицо, Скай. Хочу, чтобы ты вся текла. Хочу, чтобы ты кончила.
– Нет, – прошептала я, задыхаясь. – Давай вместе.
Я скользнула рукой под резинку его трусов. Его член горячо отозвался на мое прикосновение. Дамиан хотел продолжения.
– Зря, – прорычал он, бросая меня спиной на кровать. – Ведь я теперь вынужден сделать вот это. – Он вошел в меня резким, сильным толчком.
Мое тело поначалу воспротивилось, но я была так возбуждена, что боль уступила место горячему, лихорадочному наслаждению.
– У тебя больше никого не было.
Он знал. Знал, черт возьми! Он начал двигаться быстрее, вовлекая меня в свой ритм.
– Я так скучал по этому. Скучал по тебе.
Его глубокое, прерывистое дыхание обжигало.
Я почувствовала, как маленькие искры разбегаются по телу от основания моего позвоночника, нарастая, еще и еще, а затем пришла ослепительная вспышка и яркие, сильные волны наслаждения. Я вцепилась в Дамиана, чувствуя его напряжение. Наши тела слились в едином порыве. Я еще крепче прижалась к нему, и он, содрогнувшись, кончил.
Мы медленно приходили в себя. Вначале выровнялся пульс, затем – дыхание.
– Не хочу тебя отпускать, – пробормотал Дамиан.
– Тогда не отпускай. – Я сжала его бедрами. – И кстати, мой ответ – «да».
– А какой вопрос?
– Ты спрашивал, выйду ли я за тебя. Я говорю «да».
– Тогда у тебя был выбор. А сейчас тебе уже не отвертеться.
– Угу, как тут отвертишься, если твой член все еще во мне?
– Привыкай. Дальше – больше. В следующий раз, может, и кофточку с тебя сниму.
Я засмеялась.
– Что такое? – спросила я притихшего Дамиана.
Он знал наизусть каждую черточку моего лица, а сейчас смотрел на меня, как на прекрасную незнакомку. Он отвел мои волосы в сторону, обнажив шею.
– Просто хочу убедиться, что это не сон. – Он нежно меня поцеловал. – Как думаешь, счастья бывает слишком много? Мне кажется, сейчас его так много, что вселенная обязательно вмешается и восстановит баланс.
– Вселенная уже вмешалась, Дамиан. Чтобы исправить все ошибки, а не наделать новых.
Он вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Когда мироздание постоянно мстит тебе и лишает опоры, сложно принять его дары без опаски.
Дамиан крепко сжимал меня в объятиях, словно самую ценную вещь на свете. Каждую клеточку моего тела переполняла радость, как будто я была всем мороженым мира, всеми на свете ракушками и новыми лабутенами.
У меня больше нет щелочки между зубами, МамаЛу, – однако его любовь все равно нашла дорогу к моему сердцу. Потому что жила там всегда.
Я прижалась к Дамиану и улыбнулась, счастливая, как никогда прежде.
– Куда это ты собралась? – поинтересовался он, когда я вдруг свесила ноги с кровати.
– Пойду проведаю Сьерру. – Я натянула трусики.
– Возвращайся скорее, а то я уже соскучился.
Улыбнувшись, я вышла из комнаты. В коридоре было темно, впрочем, я знала дом как свои пять пальцев. В детской горел ночник. Простыни сбились; Сьерра лежала, свесив руку с кровати. Я укрыла дочку и отодвинула ее от края. Она даже не шевельнулась. Я уже собиралась уходить, как вдруг заметила на тумбочке странный предмет. Я взяла его и нахмурилась.
Раньше его тут не было. Да и зачем Дамиану бросать использованный шприц? Особенно когда в комнате ребенок…
