* * *
В комнате отдыха закусочной «Тако Тэрис», расположенной в южной части города, Майк Кеоган откинулся на спинку стула, упершись им в стену, закинул перекрещенные ноги на стол и сунул вкладыши в уши, отрегулировав звук на айподе так, чтобы заглушить обычную суету в ресторанчике быстрого питания. Он собирался извлечь из пятнадцатиминутного перерыва максимальную пользу. Прошлой ночью он не спал почти до рассвета: болтал по телефону с подружкой, которая крупно поссорилась с родителями, вернувшись домой слишком поздно. После долгого дня он устал, ноги ныли, в глазах щипало. Скрестив руки на груди, он закрыл глаза и задремал, а Джонни Кэш
[53] выводил в наушниках «Ring of Fire». Ему приснился черный дым от костра, но когда он поискал взглядом пламя, то продолжал видеть только дым, повисший в воздухе, словно ядовитые облака. Что-то было не так в черных облаках, но причина ускользала. Постепенно Майк осознал, что кто-то дергает его за коричневую форменную рубашку.
– Пару минуток, – пробормотал он.
Дергать не прекратили. Он раздраженно попытался смахнуть чужую ладонь, но что-то показалось странным. Под пальцами вместо кожи или одежды оказалась шерсть. Кое-как очухавшись, он понял, что тянут и дергают с обоих сторон. Что-то легонько пихало в грудь и руки, даже в ноги. Стряхнув тяжесть с левой руки, он вскрикнул и отдернул ладонь: что-то укусило его.
– Какого черта?
Открыв глаза, он увидел десятки черных глазок-бусинок, что таращились в ответ. Крысы… по всему телу. Они карабкались по нему, подергивая розовыми носами и сверкая острыми зубами. Завопив, он конвульсивно дернулся, отчего наклоненный стул опрокинулся назад. Майк тяжело ударился затылком о линолеум, и в черепной коробке что-то вспыхнуло. Мгновением спустя его облепили крысы. Он отчаянно огляделся и увидел, что крыс сотни – они покрыли пол живым ковром грязной шерсти. Майк поднялся на четвереньки, раздавив несколько крыс, пока остальные продолжали кусать его за руки, шею и уши. Когда он с трудом встал и поковылял к двери, крысы покрыли его тело живой шубой, вгрызаясь в обнаженную плоть. Три подобрались к затылку, одна сунула голову ему в рот и, когда он попытался завопить, вцепилась в язык. Он бешено мотнул головой, выплюнул тварь, как окровавленный комок жевательного табака, и ударился всем телом о дверь. Несколько крыс свалились, а остальные полезли вверх по кроссовкам и под штанины, глодая голени и икры. Он сражался с дверной ручкой, а крысы по кусочкам рвали кожу с тыльной стороны ладони. Дверная ручка стала скользкой от крови, но, в конце концов, ему удалось повернуть ее и ввалиться в кухню.
Выстроившиеся за заказами посетители заметили Майка, облепленного голодными крысами, прежде чем его коллеги, и дружно бросились к выходу. Девочка-подросток, пятясь, снимала видео на телефон. Но когда через открытую дверь из комнаты отдыха в зал хлынул поток крыс, крики переросли в пронзительные вопли и оставшиеся посетители, отталкивая друг друга, рванули к дверям. Некоторые, сбитые с ног напирающими сзади, тоже пали жертвами крыс. Коллеги Майка среагировали на несколько секунд позже посетителей. Гейл только что подняла из фритюрницы наполненную картофелем фри металлическую корзину. Увидев Майка, она завизжала и бросила корзину в него. Брызнувший оттуда раскаленный жир обжег ему лицо, зато заставил отцепиться двух крыс, которые вгрызались в щеки, и еще одну, которая через ухо прогрызалась к правому глазу.
– Помогите! – крикнул Майк.
Джимми, состоявший в школьной легкоатлетической команде, перескочил через стойку и, опрокинув полки со специями, приземлился на четвереньки перед автоматом с безалкогольными напитками. Крысы, покрывшие пол живым ковром, начали карабкаться по его рукам и ногам.
Худая от природы Гейл попыталась выбраться наружу через окошко выдачи заказов. Она, по-змеиному извиваясь, протиснулась в неширокий проем, но бедра не прошли. Повиснув в воздухе наполовину в закусочной, наполовину на улице, она начала вопить от ужаса.
Альберт, ночной менеджер, с выражением непостижимого ужаса на лице попятился, споткнулся, попытался опереться на что-нибудь и угодил руками в горячий гриль. Вскрикнув от боли, он метнулся в другую сторону, сорвал обожженными руками телефонную трубку и набрал 911, продолжая пятиться от Майка и не обращая внимания на беспомощные вопли Гейл. Но он наступил на разбросанную по полу картошку, поскользнулся и ударился лбом о край стойки. К тому времени, как в трубке осведомились о причине вызова, Альберт уже был без сознания. Когда вопрос повторили во второй раз, крысы, игнорируя кучу жареного картофеля, хищно обгрызали ему лицо.
Когда Альберт случайно обжег руки, у Майка возникла идея. Он уложил облепленные тварями предплечья на гриль, наслаждаясь жалобным писком подпаленных на раскаленном металле крыс. Освободив руки, он споткнулся об Альберта и стряхнул крыс с ног. Одно веко пришлось держать закрытым, чтобы крыса, грызущая нежную кожицу, не добралась до глазного яблока.
Гейл отчаянно сучила ногами и вопила, хотя крысы еще не перебрались через стойку, и никто на нее не нападал. Придержав девушке ноги, Майк выпихнул ее в окошко. С воплем и сорвавшимся с уст ругательством она неуклюже вывалилась на улицу, но, по крайней мере, сумела сбежать. Зная, что Гейл никогда не расстается с мобильным, Майк мысленно взмолился, чтобы она вызвала подмогу – как только перестанет биться в истерике.
Он попытался окликнуть девушку, но вместо звука голоса прозвучало бульканье: две крысы рвали ему горло, и кровь стекала вниз по рубашке. Слишком много крови. У Майка кружилась голова, он с трудом держал равновесие. Увидев болтающуюся на проводе телефонную трубку, он проковылял к ней и упал на колени. Трубка лежала в его ладонях, но пальцы не двигались, словно онемели. Наклонившись, он попытался позвать на помощь, но с губ не сорвалось ни единого слова. Вокруг темнело, будто тускнел свет ламп, пол под ним вращался, а потом он уткнулся щекой в липкий от теплой крови линолеум. В ночи, слишком далеко, чтобы что-то значить, завыли сирены. По шее скользили крысиные хвосты, холодный нос ткнулся в окровавленное ухо.
На Майка опустилась темнота и напомнила о тех черных отравленных облаках…
Глава 26
Вот уже пару дней Брин Ганнинг чувствовала першение в горле – явный признак подступающего насморка или какого-нибудь вируса, вероятно, подхваченного от одного из пятиклассников. В течение школьного года кто-нибудь постоянно болел, и вирусы, как ей представлялось, путешествовали от одного к другому. Иногда казалось, что школы – это такие инкубаторы для супергриппа, который однажды окажется роковым для человечества. А может, ей просто было жалко себя при мысли о том, что в ближайший месяц или около того придется слечь с очередным недомоганием. Почувствовав первые признаки болезни, Брин много отдыхала, принимала эхинацею
[54], цинк и лошадиные дозы витамина C, надеясь пресечь болезнь на корню, но стратегия эта давала не больше пользы, чем ее неисправимый оптимизм. Оставалось утешать себя тем, что она, по крайней мере, не сдается просто так.
