– Крыло особо опасных, – ответил тот. – Рушится.
– Что?
– Стены буквально рассыпаются.
– Как? Землетрясение?
– Задето только одно крыло. Вся электроника вышла из строя. Мы остались без обзора, но есть сведения, что некоторые заключенные уже за пределами здания. Я отправил охранников с собаками… подождите секунду…
Должно быть, Стродер закрыл микрофон ладонью. Дирборн услышал поспешный и крайне неразборчивый диалог, потом Стродер вернулся на линию:
– Босс, заключенные вооружены!
– Как такое возможно, черт побери?
– Не знаю, босс, – отозвался Стродер голосом напряженным, как струна. – У нас жертвы. Вырвался Барч – с проклятым тесаком. Зарезал двоих охранников.
Дирборн едва не выронил трубку, и руки его похолодели.
– Хуже того, ограждение больше не под напряжением. Охранники с наблюдательной вышки докладывают о прорехах. Босс, это какой-то организованный массовый побег.
– Это катастрофа, Стродер, – сказал Дирборн. – Пусть охрана с вышки их всех перестреляет. Стрелять на поражение. Никто не должен уйти!
«Только не в мою смену, – подумал он. – Я не позволю этому случиться».
Надо было предупредить шефа полиции, но сначала – выбора нет – сообщить боссу, что все пошло псу под хвост с того момента, как старик подхватил насморк. Тяжело вздохнув, Дирборн снова взял телефон и набрал номер Вебба. Но не смог дозвониться.
* * *
Рагнар Барч мчался по тюремному двору, испытывая чистейший восторг. Не обращая внимания на завывание сирен и ослепляющие прожекторы с наблюдательной вышки, он со смертельной точностью опускал окровавленный тесак на всякого, кто попадался под руку, – неважно, был ли это охранник или такой же заключенный. Он даже отсек голову одной из немецких овчарок, которые его преследовали, не заработав ни укуса, ни царапины. Пистолетные пули свистели над ухом, а с вышки стреляли из винтовок. Двое заключенных, бежавшие по обе стороны от него, были убиты с разницей в пару секунд, а он продолжал бежать целый и невредимый. Заметив прореху во внутренней ограде, он поблагодарил судьбу. Свобода. Он проскочил в дыру, и ему даже направление менять не потребовалось, чтобы проскользнуть в прореху во второй ограде. С тесака капала свежая кровь, ночь сердечно приветствовала его, и огни города манили.
* * *
Алден Вебб, начальник федеральной тюрьмы, бился во сне от самого страшного кошмара, не в силах проснуться. Скрючившись на его груди и обхватив длинными пальцами вспотевший лоб, ночница шипела и вздыхала от удовольствия, высасывая из тела жизненную энергию, отыскивая в сознании образы, наполненные тьмой и страхом, и выпуская их в беспомощный город. Она стала слишком сильной, чтобы человек мог освободиться самостоятельно, и безудержно терзала его подсознание. Она будет подавлять его слабое сопротивление, пока тело и разум не подчинятся ее воле. И только когда от него останется безжизненная оболочка, она пойдет дальше. Никаких полумер. Полностью сосредоточившись, ночница выпивала его…
У Сэма была только одна попытка, чтобы избавить мир от ночницы. Когда он пробрался в спальню Алдена Вебба, мужчина корчился на кровати, а хищный монстр сидел у него на груди и держал за голову. За шорохом простыней и шипением ночницы шагов Сэма было не слышно, и он сумел приблизиться на расстояние, достаточное для удара. Ни секунды не сомневаясь, он обеими руками занес пику, целясь в центр спины ночницы, и…
…в тот же момент сердце Вебба не выдержало, и он затих.
Возможно, ночница уловила короткий выдох, когда Сэм начал наносить удар. Что бы его ни выдало, ночница резко обернулась, и пика пронзила не спину, а ее левую руку. Рука немедленно съежилась и исчезла. Ночница взвизгнула и с поразительной скоростью бросилась на Сэма, опрокинув его на спину так, что импровизированное копье отлетело в сторону. Поднявшись на корточки, Сэм снова схватил пику и… замер, потому что ночница прыгнула ему на грудь, протянула вперед уцелевшую руку, и ее пальцы сквозь череп проникли прямо в его сознание.
Сэм таращился в темное лицо с алыми пылающими глазами, длинным крючковатым носом и широким ртом, наполненным острыми обсидиановыми зубами, и не мог пошевелить ни единым мускулом. Ночница стала сильна, она ввела Сэма в состояние оцепенения: он был в сознании и в ярости, но не мог даже поднять палец.
– Аааахх, – вздохнула ночница. – В тебе страха, вины и тьмы столько, что я могу питаться неделями напролет. Хммм… Твой страх – это… ты сам! И страх… за него. За брата. Посмотрим, что получится? Даааа…
«Нет!»
Но было слишком поздно.
* * *
Дин сообщил о смерти Мейерсона и наконец-то выскользнул из дома, оставив вдову безутешно горевать. Пока все не закончится, Сэм – победит он или нет – будет молчать; от Люси и Вичорека тоже ничего. Дин зашагал было через вымощенный кирпичом дворик, но резко остановился, увидев, что к нему по ступеням поднимается Сэм, сжимая в руке не импровизированное копье, а мясницкий нож.
– Сэм? Что случилось?
– Пора, Дин. – Сэм с холодным блеском в глазах прокручивал рукоятку ножа в ладони.
– Что за бред ты несешь, Сэмми? Эта ночная сучка сдохла или как?
– А ты, разумеется, облажался.
– Она уже удрала. Я тебя предупредил.
– Я говорил ему, что ты бесполезен.
– Кому говорил? Что за… – Дин окаменел, начиная осознавать. – О, я понял. Ты не он. Ты – его дурной сон.
– Его лучшая версия.
– В твоих снах, приятель.
– Нет. В твоем кошмаре.
Бездушный Сэм бросился на него с ножом, целясь в горло, но Дин нырнул под лезвие и сделал подсечку. Двойник рухнул в шезлонг и сбил старый трехногий барбекю-гриль. Опомнившись, он вскочил на ноги и со смертельной угрозой во взгляде снова двинулся на Дина. Но у того была другая забота. Если оживший кошмар Сэма здесь, значит, брат действительно попал в неприятности. Надо заканчивать.
* * *
Хоть Сэм и не мог двигаться, он каким-то образом осознавал, что бездушный двойник напал на Дина, будто их драка стояла у него перед глазами. Кошмар Сэма был двойным: во-первых, он боялся, что снова потеряет душу, во-вторых, что Бездушный Сэм убьет брата. И этот кошмар воплощался в жизнь, пока Сэм беспомощно валялся на полу спальни начальника тюрьмы. Будучи не в силах вмешаться в драку, он, парализованный, мог только ждать, пока ночница не выпьет его досуха. Оружие против нее лежало в пределах досягаемости, но он не мог им воспользоваться. У него было преимущество над ночницей только в то время, пока она питалась, пока была полностью сосредоточена на поглощении тьмы. Но в нынешнем состоянии Сэм не мог ничего с ней сделать. Он ничего и не делал. Ничего.
Хотя Сэм не мог сопротивляться, его тело было полно желанием сражаться любой ценой. Тогда он позволил напряжению рассеяться и уйти. Зачем сражаться? Она слишком сильна. Она держит его под полным контролем. Победить нельзя. Может, лучше сдаться? Сдаться, и скоро все будет кончено. Не придется смотреть в лицо Дину. Не придется смотреть в лицо поражению. Никакой надежды…
